Две судьбы

/ В смертельно больном пациенте-наркомане эжвинский хирург узнал друга своего детства...

История, которую нам рассказал кандидат медицинских наук, врач
по оказанию экстренной хирургической помощи городской больницы Эжвинского района Андрей Гаврилов, могла бы стать сюжетом для фильма
о друзьях детства, которых жизнь сначала раскидала, а потом спустя много лет свела вновь. Кульминация сюжета в том, что встретились они
в реанимационном отделении. Один из них стал врачом,
а другой – смертельно больным наркоманом...

Тот самый Лешка

– Это был январь прошлого года. Во время моего дежурства в больницу поступил пациент, – вспоминает Андрей. – Я взял историю болезни. Первое, что увидел, диагноз «наркомания». Больной поступил к нам в тяжелейшем состоянии. У него была в запущенной стадии пневмония, гнойный плеврит, тромбофлебит верхних и нижних конечностей. Другими словами, в легких был гной, а на руках и ногах – закупорка вен. Я посмотрел имя и фамилию больного. Те же, что и у друга моего детства... Его тоже звали Лешка. И фамилия совпадает. Смотрю на возраст – 30 лет. Тоже совпадает. Не мог поверить: неужели это мой Лешка?

В голове врача не укладывалось, что больной с таким страшным диагнозом – его друг детства. Лешка, который всегда заступался за него. Который был отчаянным и веселым пацаном…

Они росли в одном дворе. У них было самое обычное советское детство. Они гоняли мяч, дрались с мальчишками с соседней улицы, лазили по деревьям, носились по двору.

– Мне вспоминается 1986 год. Тогда в Мексике проходил чемпионат мира по футболу. В нем участвовало 24 сборных. Это был чемпионат Диего Марадоны, находившегося на пике своей карьеры и приведшего сборную Аргентины ко второй победе на первенствах мира, – вспоминает Андрей. – В игре против команды Англии он забил два мяча и принес победу своей сборной. Первый гол Диего забил рукой, но судья этого не заметил. Позже Марадона признал, что он забил мяч рукой, и назвал это «рукой бога». Я все это помню, потому что именно тогда мы с Лешей стали настоящими закадычными друзьями. Вместе играли в футбол. Нашими соперниками были ребята из соседнего двора. Мы даже называли себя именами звезд футбола того времени. Вместе ходили на разборки, вместе получали тумаки, потом вместе шли домой. Это была беззаботная пора…

Разошлись пути-дороги

…Андрей поспешил в реанимационное отделение. Пациент был очень плох. Врач внимательно всмотрелся в его лицо. «Я узнал его, хотя, конечно, он сильно изменился, – вспоминает Андрей. – Леша был еще в сознании. Он тоже узнал меня: «Андрюха, ты, что ли?»

Алексей был на год младше Андрея. Несмотря на это, всегда заступался за своего друга. «Он умел дружить, – продолжает рассказ А.Гаврилов. – Был активным, спортивным. А я был болезненным ребенком. Но это нисколько не мешало нам дружить долгие школьные годы». Да и то обстоятельство, что Андрей учился хорошо, а Алексей – средненько, не стараясь тешить свое самолюбие «пятерками» в дневнике, тоже не было препятствием для дружбы.

В старших классах Андрей и Алексей стали меньше общаться, но дружба не прекратилась. Жизнь шла своим чередом, менялись взгляды, интересы, ценности.

Дороги друзей разошлись. После школы Андрей Гаврилов поступил в медицинскую академию в Ижевске, выучился на врача. «С детства любил смотреть на людей в белых халатах, – признается хирург. – Часто лежал в больнице, и, знаете, до слез не хотелось возвращаться домой! Нравилось наблюдать за врачами во время обходов. Я понимал, что это очень серьезный процесс. Может быть, это и повлияло на выбор профессии. Причем я хотел быть не просто врачом, а врачом по оказанию экстренной помощи – когда решения надо принимать очень быстро. У меня всегда самые сложные пациенты. И мне это нравится».

– Я смотрел на Лешку и думал: почему так произошло? Может быть, дело в том, что никто не поддержал его в трудную минуту, – рассуждает врач. – Не снимаю долю ответственности с общества, близких, друзей. Мы все в какой-то степени виноваты в том, что происходит с нашими близкими, друзьями и вообще с обществом, потому что мы все и есть это самое общество… Мы несколько минут просто смотрели друг на друга. Леша понимал, что я чувствую, как ему плохо, что я знаю, какой у него диагноз. Знаю, что довело его до такого состояния…

Неподдающиеся зомби

Увы, таких пациентов, как Алексей, в Эжвинской больнице сегодня предостаточно. По словам А.Гаврилова, более 10 процентов коек хирургического отделения занимают наркоманы. Большинство из них – молодые люди в возрасте до 35 лет. Хотя есть пациенты и более старшего возраста.

– Сейчас, например, я наблюдаю за мужчиной 42 лет, который болен наркоманией, – констатирует Андрей Николаевич. – Как правило, пациенты такого возраста – наркоманы, перешедшие с героина на дезоморфин. Героин – наркотик не дешевый, да и достать его стало гораздо сложнее, чем в тех же 90-х. Наркоконтроль периодически перекрывает каналы поставки героина в республику. А дезоморфин – дешевый наркотик, который можно изготовить из подручных ингредиентов.

Андрей Гаврилов называет, какие последствия наступают в организме тех, кто потребляет дезоморфин. И хоть говорит он на своем профессиональном языке, но все понятно, и от этого становится жутко. Массированные повреждения тканей конечностей, внутренние некрозы и кровотечения, поражение абсолютно всех внутренних органов. Человек сгнивает изнутри буквально за один год. Фактически больные дезоморфиновой наркоманией – живые трупы, зомби, помочь которым очень и очень сложно. «Однако это, к сожалению, не останавливает наркоманов, потребляющих жуткое варево, в состав которого входят даже такие вещества, как соляная кислота и бензин», – сетует врач.

«Уносящая часть тела»

Несмотря на то что Алексей был в тяжелейшем состоянии, он успел сказать другу детства пару слов о своей жизни. На его сленге – был «в ходке», пытался начать новую нормальную жизнь без наркотиков, но не вышло…

Оперативникам милиции и наркоконтроля Алексей был хорошо известен. Первым – как имевший причастность к многочисленным квартирным кражам, вторым – как потребитель наркотиков.

Алексей входил в группу квартирных воров. Все члены группы – наркоманы, которые шли на кражи ради очередной дозы героина. «Послужной» список Алексея весьма внушительный. Например, в январе 1997 года в отношении его было возбуждено уголовное дело за посягательство на частную собственность. Он избил знакомую, сломал дверь ее квартиры. В 2000 году попался на похищении имущества, а в 2006 году получил еще один срок...

Правоохранители, которым довелось «отрабатывать» Алексея, характеризовали его как дерзкого и бесшабашного, пользовавшегося авторитетом в определенных криминальных кругах.

– Я был шокирован тем, что рассказал о себе Алексей, – признается А.Гаврилов. – Вечером того же дня, когда я увидел Лешу снова, он уже не мог дышать самостоятельно. Его перевели на дыхательный аппарат, который еще несколько дней поддерживал в нем жизнь. Легкие были настолько воспалены, что каждый вдох, который он делал, приносил ему жуткую боль.

А не дышать, сами понимаете, значит не жить. Кроме того, у Леши был тромбофлебит конечностей, что также доставляло ему неимоверную боль.

По словам хирурга, закупорка вен (тромбофлебит) при употреблении дезоморфина – процесс неизбежный. Причем наркоманы находят все более изощренные способы введения наркотика в организм. Сначала они вводят зелье в вены рук, ног, но вскоре сосуды превращаются в сплошной рубец, по ним уже не может циркулировать кровь. На месте инъекций образуются язвы, которые очень долго не заживают. Раны начинают гнить. Когда на руках и ногах уже нет живого места, наркоман начинает колоться в пах, шею, язык.

– Иногда нас поражают их знания по топографии сосудов. Бывают случаи, что и капельницу некуда поставить. Но, к сожалению, наркоманов ничего не останавливает. Они прекрасно знают, что при тромбофлебите им может грозить ампутация рук или ног. И хотя это крайняя мера, как мы говорим, «уносящая часть тела», прибегать к ней все же приходится, – объясняет Андрей Николаевич.

Неизбежность

Врачи боролись за жизнь Алексея четыре дня. Ему откачивали из легких гной, но все было безуспешно. На пятые сутки он умер.

– Это произошло не в мое дежурство, не знаю, что бы я чувствовал, если бы это случилось при мне, – задумавшись, признается Андрей Гаврилов. – Знаете, после смерти Алексея мне пришлось работать с его историей болезни. Это было что-то вроде последнего аккорда. Дело в том, что, когда человек умирает в больнице, врачи составляют рецензию для комиссии по изучению летальных исходов. Каждая смерть досконально изучается: почему наступил летальный исход, что было предпринято для того, чтобы его избежать, что еще можно было предпринять и так далее. Так вот, по факту смерти Алексея комиссия поручила подготовить рецензию именно мне. Не знаю почему. Рецензию я, конечно, подготовил. Увы, летальный исход был неизбежен… История с Алексеем оставила во мне неизгладимый след. Как врач я знаю, что наркомания – это болезнь, что сегодня от нее страдают многие. Но мне всегда казалось, что она где-то далеко и что ею может заболеть кто угодно, но не мой близкий человек или друг. Значит, мы еще слишком далеки от полного понимания этой проблемы...

Елена МАКИНА.

ТАКЖЕ В РУБРИКЕ

№215 (4129) - 20 ноября 2009 года