| Общество |
20 февраля 2014 года |
Девять месяцев в году дети оленеводов живут в воркутинском интернате семейного типа
17 лет назад в воркутинском поселке Советский открылась первая и единственная в республике школа-интернат для детей оленеводов. Ее первыми воспитанниками стали 13 маленьких кочевников, буквально спасенных местной властью от голода. Сейчас в интернате учатся дети тех первых учеников. Как им здесь живется, есть ли что-то общее у них с ребятами из обычных школ и хочет ли вкусившее блага цивилизации подрастающее поколение ненцев возвращаться в тундру? Рожденные в чуме Дети воркутинских ненцев по-прежнему рождаются на свет в чумах посреди Большеземельской тундры и весь первый год своей жизни проводят в евсе (люльке). Мать вынимает ребенка из евса, только чтобы покормить. Во-первых, потому что холодно. Но главное, потому что у нее нет времени заниматься одним ребенком. В ненецкой семье обычно шесть-восемь детей, и работы в чуме хватает. Для детей, кстати, тоже. Девочка четырех лет, например, уже в состоянии сама приготовить кашу, а мальчик – собрать хворост и принести воды. В семьях ненцев не принято баловать детей, потому что центром семьи является отнюдь не ребенок. Главный в чуме – мужчина, а в тундре – олень. Оленеводство – это не просто занятие. Это смысл и стиль жизни ненцев. Официальное название народности происходит от самодийского слова «ненец», что в переводе означает «человек». Считается, что ненец без оленя – не «ненец», то есть не «человек»... Признаю, чтобы делать такие обобщения о жизни в тундре, надо эту жизнь знать. У меня такого опыта нет. Обо всем этом мне рассказала Елена Михайловна Лаптандер, директор интерната для ненецких детей в поселке Советский. Сама Елена Михайловна тоже ненка. Родилась и до девяти лет жила в тундре. Потом училась в городской школе-интернате, закончила педагогический вуз. «Я ушла из тундры, но тундра пришла ко мне», – говорит она. Школа-интернат появилась в Советском в 1996 году. Рассказывают, что накануне две весны подряд в тундре была бескормица, из-за которой пало более 40 тысяч животных. Для оленеводческих колхозов это было нелегкое испытание, а для частников и вовсе страшные времена. Ненцы-кочевники живут только за счет своего стада, а оно таяло на глазах. Именно тогда оленеводы потянулись в город и попросили местную власть спасти их детей от голодной смерти. Бывший в то время мэр Воркуты Игорь Шпектор отдал под интернат здание детского сада и лично курировал его вплоть до своего отъезда из города. – Детям пришлось долго адаптироваться к новой для себя обстановке, – рассказывает Елена Михайловна. – Многие из них имели целый букет заболеваний, никто не говорил по-русски, не видел многое из того, что привычно глазу обычного городского ребенка: двухэтажный дом, кровать, водопроводный кран, пластмассовые игрушки. С августа до апреля Сегодня в школе живут и учатся 62 ребенка в возрасте от трех до 14 лет. В списках, вывешенных в каждой группе, по 20-25 детей, а фамилий всего четыре: Ледков, Лаптандер, Тайборей, Валей. Это потому что все они приходятся друг другу близкими или дальними родственниками. – Наши группы собраны по семейному типу, – поясняет Елена Лаптандер, – мы не разъединяем братьев и сестер. Дети живут здесь девять месяцев в году, с конца августа до апреля. Обычно в ноябре родители приезжают проведать детей. В городе в это время проходит Спартакиада народов Севера, и ненцы участвуют в гонках на оленьих упряжках. Приезжают в Советский прямо на своих нартах, и поскольку у школы нет возможности предоставить для гостей ночлег, то разбивают свой лагерь неподалеку. Дети тогда просто объявляют воспитателям: «Я пошел на нарты». То есть к родителям. К слову, нарты для ненцев – это не просто средство передвижения, а целая философия. На нартах проходит вся жизнь кочевников. И видов нарт, возможно, не меньше, чем марок автомобилей. Есть нарты мужские, а есть – женские. Есть такие, на которых играют дети, и те, на которых везут невесту. Есть нарты родильные, а есть – похоронные. Любой ненецкий мальчик умеет мастерить нарты. В интернате это знают и стараются поддерживать все традиционные виды нехитрых детских «забав». Этнопедагогика, о которой сегодня так модно говорить, здесь – обычная практика. Девочки плетут пояса, украшают малицы и падку (сумки). Ребята мастерят деревянные поделки. В тундре выбор «игрушек» невелик. Так, обычные камушки превращаются для ребенка в оленей, а лапки животных или птичьи клювы – в кукол. В число вещей, которые ненцы перевозят с места на место, игрушки не входят. Это лишний вес, от которого во время каслания (кочевки) всегда избавляются… – Расскажите, как проходит обычный день в интернате, – прошу я Елену Лаптандер. – Подъем в 7.30, отбой – в 21. Утром обязательная зарядка и в течение дня две большие прогулки. Много внимания уделяем закаливанию. Разрешаем детям ходить по школе без обуви, гулять без рукавиц и даже предлагаем опускать ручки в снег. Все это для адаптации – в тундре ведь нет теплого пола. Часто устраиваем походы в тундру, благо она рядом, вышел за порог интерната – и вот она… Конечно, учим детей русскому и ненецкому языкам, арифметике, истории. Но при этом стараемся не прерывать их связь с тундрой. У нас есть факультатив «Зеленая тропа», на котором мы изучаем следы животных, традиции и обычаи ненецкого народа. Чтобы дети не скучали, в каждой группе стоит свой чум, куда ребенок может забраться поиграть или просто побыть один. Здесь же, в чуме, проводит свои сеансы школьный психолог. В тундре основную пищу ненцев составляют сырое или вяленое мясо и рыба. Школьная пища поначалу вызывала у детей недоумение, и привыкали они к ней с трудом. Более того, воспитатели отмечают, что за последнее время иммунитет у детей снизился. Возможно, потому что они перестали пить свежую оленью кровь, есть печень, панты. «Раньше это входило в обязательный рацион питания, а сегодня родители стараются все это выгодно продать, – говорит Е.Лаптандер. – Мы покупаем оленину, но не часто – она дорогая. Иногда родители привозят ее, но в основном только для своих детей». Влияние цивилизации То, что ненцы сильно изменились за последние годы, отмечают многие воркутинцы. Раньше пастухи часто катали местных ребятишек на оленях бесплатно, теперь только за деньги. На просьбу вместе сфотографироваться называют таксу – 100 рублей. Это уже не те неграмотные и часто беспаспортные кочевники. Цивилизация добралась и в тундру. Во многом, кстати, благодаря детям. Сегодня дети помогают родителям социализироваться. Те оформляют прописку, пенсии, заводят банковские карточки, на которые им перечисляют пособия и материнский капитал. – Сейчас государство разворачивается лицом к оленеводам. Принят республиканский Закон «Об оленеводстве», есть много федеральных программ по поддержке малочисленных и коренных народов Севера. Я думаю, что потихонечку все условия для оленеводов будут созданы, и они, возможно, тоже скоро будут сидеть в интернете и общаться по скайпу, – говорит Елена Михайловна. – Раньше наши девочки в 17-18 лет выходили замуж, а сейчас порой и в 22 не хотят. Приезжают из тундры, переодеваются в современные молодежные курточки, обувают сапожки на каблуках и – в город! Дети ненцев, как все современные дети, быстро осваивают технику. У многих в школе есть свои сотовые телефоны, поэтому, по словам педагогов, у них появились те же проблемы, что и в обычных городских школах. Чтобы дети не отвлекались, приходится забирать телефоны до конца урока. По республиканской программе модернизации образования в школе должен быть свой компьютерный класс с выходом в интернет, но его пока нет. Исключительно по санитарным нормам. «На каждый компьютер положено 4 квадратных метра площади, окна с решетками, несколько выходов. Пока этот вопрос не решается», – пояснила директор. – А может, это и хорошо. Увидят дети другой мир и не захотят вернуться в тундру? – Мы рассуждаем со своей точки зрения, а у них другая мотивация, – возразила Елена Лаптандер. – Когда я жила в тундре, для меня эти условия не были сложными. Это не воспринималось мною как задача выжить. Это была обычная жизнь, где все предусмотрено, нет ничего лишнего и не надо думать о том, что будет завтра и где мне это взять. Оно все есть под рукой. Природа все даст. 17 лет назад Советский был одним из самых красивых поселков Воркуты. Сегодня он в списке закрывающихся. На конечной автобусной остановке красуется надпись «Вэлком ту гетто». Двадцать минут спустя (больше не позволил мороз – минус 44) мне стало понятно, что имел в виду безымянный автор. Целые улицы домов-призраков, Дом культуры с пустыми глазницами... Интернат в Советском – маленький островок света и надежды, отвоеванный у вечной мерзлоты. Место, где взрослые помогают детям открыть новый мир и сохранить в сердце любовь к своей родной тундре. Тундре, которая для ненцев не менее красива, чем наши сверкающие галогеном и пропахшие бензином города. Елена ШЕЛЕСТ. Фото Андрея ШОПШИ. |
Районные курсы коми языка 
