| Общество |
12 сентября 2008 года |
Мир после войны / заново строят жители Южной Осетии с помощью россиян
Я старательно прячу воспоминания о последней командировке в Южную Осетию как можно дальше. Задвигаю их на второй, третий, двадцать пятый план. Назначаю встречи, много работаю, но потом наступает ночь. Еще одна после возвращения из Цхинвала. Еще одна бессонная, мучительная ночь. Все, что увидела там, всплывает и ворочается в памяти. Снова разглядываю фотографии с «линии фронта». Каждый кадр – как осколок. У него острые края, он ранит и не дает уснуть. В такие минуты я начинаю писать: это единственное, что спасает… В эпицентре трагедии Мы встречаем гуманитарную помощь, собранную в Коми для пострадавших. По поручению Главы республики Владимира Торлопова вагоны с грузом на Северном Кавказе встретили наши земляки: депутат Госдумы Ростислав Гольдштейн и его коллега из Госсовета Коми Виталий Габуев. Депутат Госсовета, кстати, наполовину осетин. Поэтому Виталий Анатольевич явно волновался и не пытался сдерживать чувства. Осетины – особенный народ, все почти родственники. Так что разрушенный Цхинвал – личное горе ухтинца Габуева. В Южной Осетии уже нет минометных обстрелов, страшных взрывов, изуродованных трупов, коварных снайперов. Одним словом, нет войны. Но она есть. Ощущение тревоги – даже в воздухе. Пытаешься вдохнуть полной грудью – не удается. Больно. И страшно. Оттого, что все вокруг не так. Уже нет крови на тротуарах, похоронены погибшие, убран мусор. Но все не так. На подъезде к Цхинвалу – ни-че-го. А было село. Теперь о людях напоминают только неубранные сады. Это как фильм ужасов. Здесь жили люди. Были дома. Ребятишки грызли яблоки. А теперь – давно прошедшее время. И чистое поле. Поневоле вспоминаю, что именно так назвал свою военную спецоперацию против мирных граждан президент Грузии. Он хотел стереть с лица земли целый народ. Здесь, в нескольких километрах от столицы независимой республики, среди руин мирного села, понимаешь, как близок он был к своей цели. Таким мог бы быть и Цхинвал… «Чистое поле» – извращенная фантазия больного человека. Здесь она воплотилась буквально. Впервые я поняла, что означает «стереть с лица земли». Так поступили с несколькими селами. Их разбомбили. А потом то, что осталось, танки ровняли с землей. Получилось месиво из крови, земли, каких-то обломков… У Саакашвили явно не хватило элементарных знаний по истории. Иначе он вряд ли посягнул бы на народ, который на протяжении тысячелетий нес свою культуру почти по всей Евразии. Наш попутчик – вице-спикер парламента Северной Осетии Азамат Хадиков пояснил, что жертв было бы гораздо больше, если бы еще 3 и 4 августа не началась эвакуация цхинвальцев. Погибли в основном те, кто не хотел уезжать или не верил в то, что братья-грузины начнут стрелять. В селах многие как раз не верили. Грузины отлично говорят на осетинском языке. Не все, но очень многие. Как только начались изуверские бомбардировки, селяне начали прятаться в подвалах. Изверги с оружием их находили, просили по-осетински помощи и приюта… Двери неизменно открывали: брат никогда не оставит в беде брата. После этого в открытую дверь летели гранаты. Так методично, подобно фашистам, агрессоры уничтожали семью за семьей… Азамат говорил обо всем случившемся спокойно, с особенным кавказским достоинством. Большинство пострадавших и погибших – женщины и дети. Наивные и трогательные. Там, в подвалах, без еды и воды они пытались спрятаться от бомб под матрасами. Ребятишки закрывали головы подушками и надеялись: они спасут от пуль. Быть может, малышам выстрелы и взрывы казались страшным сном? А потом многие из них и вправду заснули навеки. Нас охватывал немой ужас после подобных рассказов, у парламентариев из Коми бледнели лица. Смотреть сюжеты из Цхинвала по телевизору совсем не то же самое, что ВИДЕТЬ это город, СЛЫШАТЬ свидетельства уцелевших в бойне. Взгляд, присыпанный пеплом Путь до Цхинвала занял четыре часа. В город мы приехали только к вечеру, как раз к возвращению главы Южной Осетии Эдуарда Кокойты. Президент все время находился в разъездах: он был нужен буквально везде. Встретились с ним на крыльце здания правительства. Руководителя республики окружало кольцо крепких парней – телохранителей. Его ждали телерепортеры, местные и приезжие. К журналистам, кстати, здесь особенное отношение, от них ждут правды. Они просто обязаны говорить правду. Перед лицом войны невозможно лгать. Тем отвратительнее то, что иногда все же показывают по телевидению, особенно наши западные коллеги. Одна съемочная группа требовала доказательств грузинских бесчинств ровно через пять минут после того, как буквально на их глазах грузины расстреляли телевизионщиков из Турции… После короткого интервью телевизионщикам президент Южной Осетии знакомился с Ростиславом Гольдштейном и Виталием Габуевым. Заметила, что у Эдуарда Кокойты глаза смертельно уставшие. И, как пишут классики, будто присыпаны пеплом. Пеплом войны. Того, кто прошел войну, не обманешь. Гости и хозяин обменялись взглядами и без единого слова последовали крепкие мужские объятия, как при встрече добрых друзей. Гольдштейн объяснил Кокойты, зачем приехали представители Республики Коми. Представил президенту Габуева. Шутил, мол, и на севере есть осетины. Как истинный кавказец, Кокойты был радушен и гостеприимен. Извинился, что не может хорошо принять гостей. В президентском кабинете – следы разрухи. Во время разговора гас свет: перебои с электричеством продолжались. Здание правительства тоже пострадало от бомбежек, но не его будут восстанавливать в первую очередь. Каждая фраза Эдуарда Кокойты была наполнена философским смыслом. – Испытание войной мы выдержали, теперь надо выдержать испытание миром, – говорил он. – В этом нам помогает вся Россия. Важны и моральная поддержка, и материальная помощь. Гуманитарная помощь шла сплошным потоком. Там были и одежда, и продукты, и лекарства для раненых. За все – огромная благодарность. Это спасение. Сейчас особенно важны строительные материалы: шифер, кирпич, бетон. Вы – молодцы. Все продумали, все предусмотрели. Гуманитарная помощь из Коми пришла на централизованные счета. Это гарантия того, что каждый рубль пойдет для пострадавших. Кокойты вздохнул, замолчал. Следующая фраза далась ему с трудом: «У нас беда, но есть те, кто пытается нажиться на нашем горе. Появились «левые» счета. Понятно, что эти деньги осетинам не достанутся». – Вы знаете, что был еще второй вариант той операции, еще более изуверский? – продолжил президент свой горький рассказ. – Они планировали отравление водохранилищ, бассейнов. Пытались на втором этапе перекрыть поступление питьевой воды в Цхинвал. А потом не допускать граждан, живущих в городе, к водохранилищам. По их расчетам, от жажды люди должны были потерять голову… Они бы сами пошли под пули. Спецподразделения бы их расстреливали до тех пор, пока никого не осталось бы. В древние века и в Средневековье так брали неприступные крепости, измором… В первый и в последний за всю встречу раз Р.Гольдштейн перебил президента Южной Осетии: – Цхинвал оказался крепостью не по зубам. Надо думать, прежде чем делать. Десять раз думать… Кокойты поблагодарил собеседника взглядом и продолжил: – Саакашвили – преступник. Он все это время был не один. Патриарх Грузии Илия благословил его на убийства. Что можно сказать о таком патриархе? То, что было сотворено с населением Южной Осетии, – против Бога. Нельзя благословлять убийства детей. Осетины – прекрасные родители, в их семьях много ребятишек. Ростислав Гольдштейн передал президенту еще один подарок, самый ценный, самый дорогой. Его мастерили учащиеся сыктывкарской общеобразовательной школы №1 на уроке мира. На листе бумаги изображено огромное сердце с отпечатками тридцати детских ладошек. И надпись: «Мы с тобой, Цхинвал!» Эдуард Кокойты был очень тронут. Глаза его предательски заблестели, но он этого не стыдился. Развернул плакат, разглядывал отпечатки ладошек маленьких северян. Это будто передавало ему энергию тепла и надежды. С трудом сдержав слезы, я вспомнила, как, еще будучи председателем социального комитета Госсовета РК, Гольдштейн много раз говорил: «Чужих детей не бывает, все дети наши». Россия подтвердила это, когда встала на защиту осетинских детей. И продолжает подтверждать каждым грузом гуманитарной помощи. Таким, как наш, из далекой Коми. Подарок сыктывкарских школьников главе Южной Осетии понравился. Кокойты рассказал, что, как только вернулся после обстрела в здание правительства, сразу кинулся наверх, в свой кабинет, чтобы посмотреть, уцелели ли подарки цхинвальских школьников. Когда обнаружил, что они целы, был счастлив. Спасибо, Россия! Были еще письма, которые наши школьники отправили с нами в Цхинвал. Их хотелось бы передать адресатам. Детишкам – из рук в руки. Поэтому нас повели в дом, где живет учительница начальных классов православной гимназии Инга Витиева. Она и ее коллеги рассказали парламентариям из Коми, что здание гимназии разрушено. Дети учатся в другой школе. Во дворе дома мы увидели коробки с ранцами, приготовленные для перевозки. В ранцах – полный набор для школьника: пеналы, тетради, учебники. Это гуманитарная помощь. Тут же сложены емкости с питьевой водой – с ней в Цхинвале до сих пор перебои. Одна из учениц – Залина прочла нам стихотворение Твардовского о войне. Ребятишки учили его к 9 мая. Думали – это история, про ветеранов, а оказалось – про них. Дети сейчас возвращаются в разрушенный город. И садятся за парты, чаще всего – в несколько смен. Из 210 учеников 200 уже в Цхинвале. У многих потери в семьях, а значит – похороны и раны в юных душах. Но детей это не останавливает, они едут в родной город. Понимают, что тяжелые времена нужно пережить вместе со своей родиной. Депутаты из Коми пообщались с девятиклассницами Эллиной, Зариной, Кристиной и Аидой. Девочки рассказали, что их школа разрушена. Они учатся во вторую смену в другой. Одна из собеседниц еле сдерживала слезы, рассказывая, каким они увидели город после возвращения. Говорили, что моральная поддержка России им очень важна. Вообще многие подростки на улицах вежливо здоровались с нами и благодарили. На уцелевших стенах мы видели надписи «Спасибо, Россия!». Добавлю, что после грузинских бомбежек самолеты с гуманитарной помощью садились во Владикавказе каждые семь минут. Наша помощь – другого рода. Мы показали новым знакомым письма из Коми, попросили прочесть. Девчонки были в восторге: в письмах их сверстников из Сыктывкара – слова поддержки, простые ребячьи слова, очень теплые. Суть обращений: не падайте духом, держитесь! Над страничками писем школьников из Коми, которые взахлеб читали осетинские девятиклассницы, я видела их огромные выразительные темные глазищи. Это было страшное зрелище – умудренные горьким опытом войны глаза девочек разбомбленного Цхинвала. Такой взгляд бывает у много повидавших пожилых и очень мудрых людей. Девчушки смеялись, а в их глазах таились боль и скорбь. Этих девчонок много раз вспоминал на обратном пути Гольдштейн: «Юбочки, косички, бантики. А в глазах – война. Нельзя, чтобы у детей были такие глаза. Это даже не преступление. Этому название не придумали. Это и есть гуманитарная катастрофа, пострашнее разрушенных домов. Это – разрушенное детство». С этим, впрочем, можно поспорить. Осетинские дети – не совсем обычные. Особенно мальчишки. Они с рождения отвечают за семью. Они с рождения настоящие воины. Во время Великой Отечественной войны Осетия – на душу населения – дала больше всего Героев Советского Союза. В вечерней полутьме Цхинвал казался еще мрачнее. Картинка становилась черно-белой как в старом кино про войну, лишь изредка озаряясь розовым от дальних пожаров. Израненные осколками дома, зияющие глазницы окон. И словно ошибка: где-то звучали детские голоса. Но стоило приглядеться, и мы убеждались: никакой ошибки – по улицам гуляли школьники. На развалинах зданий трудились строители. И сразу становилось спокойнее на душе: люди строили свой новый мир. Мир после войны. Колокола Беслана На следующий день депутаты из Коми отправились в Северную Осетию, в печально известный город Беслан. Это было 3 сентября, в День борьбы с терроризмом. Азамат Хадиков снова поехал с нами. Он, кстати, родом из Беслана. Монументальная фигура, орлиный нос, низкий голос, широкая душа – настоящий кавказец. Его отец всю жизнь проработал учителем физкультуры в той самой первой школе, учеников которой террористы взяли в заложники 1 сентября 2004 года. В том самом спортзале. Сам по себе спортзал – вроде бы обычный. И школа, казалось бы, тоже. Но здесь убивали детей и их родителей. Целыми семьями. Всех, кто пришел тогда на праздник – День знаний, – более тысячи человек. За сотни метров до разрушенной школы мы услышали странный пронзительный гул, который не перепутать ни с одним другим звуком. Это был тихий, вполголоса, плач тысяч собравшихся на школьном дворе людей – беспросветный и отчаянный. И тогда казалось, что сердце не бьется. И опять невозможно было дышать от ощущения войны – против наших детей. Пухлый ком рос и царапал горло. Как у тех детей, что умирали от жажды в осажденной школе. На их могилы теперь несут цветы и воду. В голове была тишина, внутри разрушенной школы стоял холод. Символ рано ушедших жизней – белые воздушные шарики. Их выпускают в Беслане каждый год под звон колокола… Говорят, ровно через час они оказываются рядом с кладбищем. Дети любят шары. После удара колокола несколько сотен белых шаров взмыли в небо, раздались женские крики. И первая мысль, которая пришла тогда: «Это пережить невозможно!» Но эти люди живут, даже когда жизнь бьет очень больно… Смотритель кладбища – бесланец, который потерял в этой школе всю семью. Он не мог расстаться с близкими даже после похорон. Не мог поверить в случившееся. Ночевал на могиле всю осень после штурма. Однажды ушел домой – приснилась дочка: «Папа, ты на нас обиделся?» Вернулся. Местные власти построили ему там домик и дали небольшую ставку… Вы когда-нибудь видели, как плачут мужчины? Никогда не ездите в Беслан. Это пережить невозможно… Снова вспоминаю глаза президента Кокойты. И его слова. И то, что Госдума проголосовала за независимость Южной Осетии единогласно. Он это видел. Вспоминаю, как долго и тепло прощался лидер независимой республики с гостями из Коми. – Спасибо вам огромное, – говорил он. – Спасибо вашему Главе, всему народу Коми за такую поддержку. Не устану повторять: мы держимся во многом благодаря России. И хочу заверить, что народ Южной Осетии был и остается ее верным союзником. И не сомневаемся, что мы будем жить в одном государстве – великой России. Будем жить! …Каждую ночь в мое сердце вонзаются тысячи осколков. Снова, как тогда, в Цхинвале, становится невозможно дышать. Только теперь понимаю, откуда в интернете столько цхинвальских дневников. Понимаю, почему о Южной Осетии старательно пишут те, кто не писал никогда. Операторы, фотокорреспонденты, чье оружие – видеокадры и фотоснимки. Они стали очевидцами невероятной трагедии целого народа. Каждый, кто видел ее своими глазами, стремится рассказать об этом другим. Иначе не выжить. Такое нам выпало испытание. Полина Романова, Анна Медведева. Фото Полины Романовой. Сыктывкар – Цхинвал – Беслан – Сыктывкар. |
По следам экспедиции Георгия Седова / намерены пройти опытные туристы Николай Рочев и Сергей Семяшкин
