Презирать легче, чем исцелять

/ Почему медики иногда забывают о "милости к падшим"?

В редакцию «Республики» пришло письмо из Воркуты от матери молодого человека, попавшего в наркотическую зависимость. Ситуацию, описанную в нем, трудно оценить в рамках привычных понятий добра и зла. Есть ли тут правые и виноватые, пусть каждый читатель решит для себя сам.

Хождение по мукам

«О разрушающих последствиях дезоморфина я знаю не понаслышке. Мой сын находится в той стадии, когда обратной дороги нет: постоянные боли разрушенных внутренних органов, тромбофлебит правой ноги, дистрофия, температура под 40, – говорится в письме. – Молодой парень 23 лет за несколько месяцев превратился в развалину, медленно и мучительно умирая на моих глазах. Конечно, можно сказать: «Виноват сам». Согласна. Не снимаю вины и с себя за то, что недосмотрела и упустила парня. Но почему так равнодушны врачи к ребятам, попавшим в эту зависимость? Складывается впечатление, что в воркутинских больницах существует разделение на «нормальных больных» и «отбросы общества». Понятно, что вид наркомана – зрелище не из приятных: они не благоухают розами, покрыты язвами и сильно истощены. Но ведь каждый врач дает клятву Гиппократа и обязуется оказывать помощь любому, кто в ней нуждается. 28 мая, когда состояние сына ухудшилось настолько, что он уже не мог самостоятельно передвигаться из-за опухоли ноги, я вызвала «скорую», надеясь хоть на какую-нибудь помощь. «Скорая» приехала быстро. После осмотра дежурный врач сказала, что состояние тяжелое и нужно госпитализировать. Я обрадовалась, надеясь, что измученному болями сыну окажут квалифицированную медицинскую помощь. Но радость была преждевременной.

С приемного покоя горбольницы начались наши «хождения по мукам». Сначала долго ждали, когда на нас обратят внимание, затем прослушали объемную лекцию о вреде наркомании и снова ждали прихода хирурга... После беглого осмотра последовал вердикт: «Ничего страшного нет, госпитализации не подлежит». В качестве альтернативы было предложено поехать в наркологию для лечения. Сын согласился. При мне дежурный врач позвонила в психоневрологический диспансер и, рассказав, в чем дело, поинтересовалась, возьмут ли они пациента. Получив согласие, вызвала нам «скорую» и заверила, что отказа не будет.

В психоневрологическое отделение мы прибыли уже в три часа ночи. Состояние сына ухудшалось с каждым часом: поднялась температура, он еле стоял на ногах. До входа в отделение я дотащила его на себе: дюжий фельдшер равнодушно наблюдал за этим, не выходя из машины. Дежурный врач с нескрываемой гримасой отвращения дальше «предбанника» нас не пустила, сказав, что ее неправильно поняли, – она давала согласие только на консультацию, ни о какой госпитализации речь не шла. В их отделение можно поступить только «в плановом порядке», т.е. по направлению наркодиспансера с результатами анализов на руках, а это может занять несколько дней. Экстренные случаи здесь, как я поняла, не предусмотрены. А если тебе очень плохо – это твои проблемы. Не осматривая больного, давать категоричный отказ – это, видимо, называется «провести консультацию».

Вот уже вторую неделю мой сын медленно угасает дома в страшных муках. Не передать словами, как болит душа и разрывается сердце, когда твой ребенок мучается, просит о помощи, умоляет избавить от страданий, а ты ничем не можешь помочь. Ведь я не медик и не знаю, что нужно делать в данных случаях, да и без рецепта не купишь необходимых лекарств.

Если наше городское здравоохранение не хочет бесплатно помогать наркозависимым – организуйте коммерческие палаты, уверена, они мгновенно будут заполнены желающими. Любая мать отдаст все, чтобы спасти своего ребенка. Хочется крикнуть: «Люди, очнитесь! Откуда в вас столько черствости и равнодушия?!» Разве это не жестоко: отказать умирающему в самом элементарном – обезболивании и облегчении страданий.

Я обращаюсь к матерям, будьте предельно бдительны и внимательны к своим детям. Наркомания не имеет возраста, не выбирает благополучную или неблагополучную семью – эта беда может прийти в любой дом, где дети предоставлены самим себе. С первых же подозрений бейте в колокола, боритесь за свое чадо, потому что, кроме вас и ваших близких, это никому не нужно. Не дай вам Бог все это пройти!»

«Не наш больной»

Почему же парню отказали в госпитализации? Этот вопрос мы задали главному врачу Воркутинского психоневрологического диспансера Владимиру Андрейченко. Напомним, именно туда ночью 28 мая Валентина (имя изменено – авт.) привезла своего сына. Возможность отказа в помощи поступившему больному Владимир Витальевич сразу поставил под сомнение и тут же поднял регистрационный журнал, чтобы узнать, кто из врачей дежурил, пообещал разобраться в ситуации.

От главврача мы узнали, что в дневное время направление в стационар дают специалисты городского наркодиспансера. Там дежурный врач определяет состояние пациента и решает вопрос о необходимости госпитализации. С 19 часов вечера и до утра госпитализацией занимается острое стационарное отделение. Наш корреспондент также пообщалась по телефону с врачом, дежурившим в ту ночь, когда поступил сын Валентины. Она рассказала, что у поступившего было тяжелое поражение конечностей в форме тромбофлебита, поскольку дезоморфин, изготавливаемый в антисанитарных домашних условиях, вызывает гниение внутренних органов. Обычно дезоморфинщики попадают в психоневрологический диспансер не напрямую, а через терапию, потому что этот вид наркозависимости дает огромное количество сопутствующих заболеваний, которые в психоневрологической клинике не лечат.

– У нас все-таки лечение профильное, наркологическое, – рассказала врач. – А боли, мучившие пациента, были вызваны поражением конечностей, требующим хирургического вмешательства и лечения. Поскольку выраженных проявлений абстинентного синдрома не было, маме объяснили, что парню нужно лечиться не у нас. Как мы можем взять на себя ответственность, когда человек нуждается в помощи совсем другого специалиста? В экстренном порядке, без направления наркодиспансера, мы берем только соматически здоровых, но с выраженной абстиненцией. Поэтому в нашей помощи и было отказано.

Владимир Андрейченко тоже заверил нас, что никому из обратившихся за помощью в их больнице не отказывают. Для желающих получить лечение от алкогольной и наркозависимости существует специальное отделение. Но избавить от наркозависимости без желания самого пациента невозможно. Ведь врачи могут только облегчить состояние, снять тягу к наркотику, а дальнейшее зависит от самого больного. Из всех проходивших лечение в Воркутинском психоневрологическом диспансере вылечивается только четыре процента наркоманов, твердо решивших победить недуг.

Диспансер тесно сотрудничает с благотворительными фондами «Возрождение» и «Город без наркотиков». Молодые люди из этих фондов постоянно проводят лекции в реабилитационном отделении диспансера. «Пациенты на договорной основе ездят в реабилитационные центры в поселках Месъю и Иоссер Княжпогостского района, – рассказал В.Андрейченко. – Мы рекомендуем больным проходить реабилитацию в этих центрах, потому что многим удается там освободиться от зависимости. Хотя это не отрицает нашей работы, снять острые явления можем только мы, врачи. В дальнейшем же наркоману для реабилитации необходима длительная изоляция от общества, а эти центры далеко от городов, достать наркотики там сложнее».

Мы созвонились с автором письма, чтобы узнать, пытался ли ее сын порвать с наркотиками и пройти полный курс реабилитации. Как оказалось, с ним общались волонтеры из фондов «Возрождение» и «Город без наркотиков», предлагали помощь, рекомендовали пройти лечение и затем реабилитацию в центре, но парень от этой помощи отказался. В то же время, как утверждают медики, для успешного лечения последствий дезоморфиновой зависимости необходимо, чтобы пациент отказался от наркотика и прошел лечение у нарколога и курс реабилитации. Иначе все усилия врачей пропадут втуне. А лечение тяжелых поражений организма, вызванных употреблением дезоморфина, очень дорогостоящее.

Бытует мнение, что в силу химических свойств дезоморфина у потребляющих его наркоманов никогда не наступает ремиссия. Однако и те, кому удалось преодолеть зависимость, и специалисты-врачи утверждают: у тех, кто желает «соскочить с иглы», шанс есть всегда, если, конечно, употребление этого наркотика еще не вызвало необратимых последствий.

У последней черты

Заместитель главного врача по хирургии Республиканской больницы Александр Коюшев в среде наркоманов личность очень известная: многих ребят, употреблявших дезоморфин, ему удалось поставить на ноги и подарить им возможность жить как нормальные люди.

Он рассказал, что гнилостные осложнения в виде воспаления сосудов, язв, флегмон в местах инъекций – следствие того, что дезоморфин изготавливается в домашних условиях и все микробы во время инъекций попадают прямо в кровь. Эти микробы попадают в легкие, во внутренние органы, и там образуются такие же гнойники, как и снаружи. Они могут также оседать в костях с формированием гнойно-расплавленного очага. В легочную хирургию к Александру Коюшеву часто попадают больные с множественными поражениями легких, которые требуют крайне дорогостоящего и длительного лечения. Кроме того, дезоморфиновая интоксикация часто осложняется воспалением оболочки сердца – инфекционным эндокардитом. По словам врача, это тоже очень тяжело лечится и приводит к колоссальным цифрам инвалидизации.

«К сожалению, инвалидизация в этих случаях – необратимый процесс, – констатирует Александр Леонидович. – Но все же тем, кто решился бороться с наркотической зависимостью, мы помогаем. При поражении сердца мы можем протезировать клапан. Если это гнойное расплавление костного сустава, то меняем сустав. В общем, у таких людей есть шансы стать полноправными членами общества. В моей практике было немало подобных случаев. Хотя, конечно, бывших наркоманов не бывает, и после реабилитации им приходится всю жизнь держать себя в узде».

Можно понять горе и отчаяние матери, вынужденной беспомощно наблюдать, как погибает ее сын. Но можно понять и медиков. «Врачей трудно судить, – прокомментировала эту ситуацию врач Республиканского наркодиспансера Людмила Абрамянц, много лет посвятившая работе с наркозависимыми. – Их неприязненное отношение к наркоманам понятно: лечебное учреждение не предусматривает милицейского поста – это место, где лечат больных. А больные, как известно, нуждаются в особом покое. Рядом с наркоманом покоя не бывает никому – ни пациентам, ни врачам. Для того чтобы достать очередную дозу, они готовы на все».

По общему мнению врачей, с которыми общалась автор этих строк, без желания наркомана навсегда порвать с наркотиками помочь ему нереально. Истории, подобные этой, поневоле заставляют принять точку зрения тех, кто сегодня выступает за принудительное лечение наркозависимых. Ведь алкоголики и наркозависимые – люди с нарушенной психикой, а значит, поведение их может представлять опасность как для них самих, так и для окружающих.

«Слава богу, наконец-то в Госдуме пролоббировали законопроект о принудительном лечении наркоманов, – поделился в разговоре со мной Владимир Андрейченко. – Мы этого очень долго ждали. В свое время в стране поторопились закрыть ЛТП, мотивируя это нарушением прав алкоголиков. Но все-таки многих людей лечение в ЛТП вернуло в семьи. Я считаю, что наркомана нужно изолировать от общества. Пусть он свое здоровье не щадит, но ведь он еще и обрекает на мучения близких, втягивает в наркозависимость других. У нас права и свобода наркомана защищаются законом, в то время как он сплошь и рядом нарушает права и свободу окружающих».

Уважаемые читатели, если вам есть что сказать по этому поводу, вы можете написать к нам в редакцию или на электронный адрес газеты.

Галина ГАЕВА.

ТАКЖЕ В РУБРИКЕ

№120 (4517) - 24 июня 2011 года