Дитя раздора

/ В борьбе за право жить со своим ребенком бывшие супруги зачастую превращаются в злейших врагов

На протяжении почти полутора лет вся страна была свидетелем того, как известный актер Алексей Панин и его гражданская жена Юлия делили дочку Анечку. То отец увезет дочку и спрячет у родни, то мать скроется с ребенком в кризисном центре для женщин... В борьбе за ребенка бывшие супруги напрочь забыли о тех чувствах, которые когда-то их связывали: в ход шли угрозы, наговоры, лжесвидетельства… Подобными историями из жизни российских и мировых знаменитостей нас потчуют чуть не каждый день центральные телеканалы и бульварные газеты.

Но специалисты органов опеки утверждают, что тяжбы за право проживания с ребенком довольно часты в судебной практике и ведут их отнюдь не одни только «звезды». Одно из таких дел не так давно слушалось в Верховном суде Республики Коми.

Киднеппинг по-ухтински

До развода Марина и Сергей (имена изменены) проживали вместе с родителями мужа в их квартире. Брак оказался недолговечным. Буквально через год после начала семейной жизни супруги решили расстаться. На протяжении почти пяти лет они фактически считались мужем и женой, так как брак не был расторгнут официально. За это время они сделали еще одну попытку восстановить семью, но очень скоро поняли безнадежность этого предприятия и вновь расстались. По словам Марины, отношения серьезно обострились после того, как она в декабре 2008 года обратилась в Ухтинский городской суд с заявлением о разводе и взыскании алиментов с бывшего мужа на содержание сына Арсения. Их развели, а вот во взыскании алиментов с мужа отказали, поскольку отец представил доказательства того, что ребенок постоянно проживает у него.

Возмущенный требованиями бывшей жены Сергей обратился в суд с иском об определении места проживания сына с ним и о взыскании алиментов на содержание ребенка с его матери. Согласно его заявлению, после прекращения семейных отношений с 2004 года ребенок постоянно проживал с ним, и именно он нес всю ответственность за его воспитание и здоровье. Марина, уйдя от него, оставила сына на попечение отца и его родителей. Она пыталась устроить личную жизнь, сына навещала нечасто, материально его не обеспечивала, гостинцев никогда не приносила.

После того как суд отказал Марине в алиментах на содержание сына, она стала чаще забирать ребенка из детского сада. Причем забирала всегда задолго до окончания рабочего дня, срывая занятия и прогулки. А в марте 2009 года вообще перестала водить его в детсад. Долгое отсутствие ребенка обеспокоило отца. На его телефонный звонок бывшая жена ответила, что ребенок не ходит в сад из-за болезни. В то же время в поликлинику, как выяснил Сергей, она не обращалась, а предпочитала оставлять ребенка матери сожительницы своего отца. Этот факт очень огорчил Сергея: ведь ребенок вынужден оставаться с чужим ему человеком, в то время как Марина могла бы сама оформить больничный и находиться с ребенком. Он вынужден был вызвать для ребенка врача по адресу, где проживала Марина. Врач приехал, но дверь ему никто не открыл. Сергей со своим отцом предприняли попытку забрать у Марины ребенка. Утром 30 марта они подъехали к дому, где жила Марина, и забрали мальчика, когда она вышла с ним из подъезда. После этого Сергей в течение 9 дней находился с ребенком на больничном.

По версии Марины, все выглядело иначе. Все время после ее ухода от мужа ребенок проживал с ней. Особого желания видеться с сыном бывший муж не проявлял. К тому же он большую часть времени работал вахтовым методом на Вуктыле. В то же время она не отрицает, что основными ее помощниками в воспитании ребенка всегда были дедушка и бабушка со стороны мужа. Никаких разногласий между бывшими родственниками не возникало до того момента, пока Марина не подала на алименты. Если до этого бывшие супруги еще как-то общались и совместно решали вопросы, связанные с воспитанием ребенка, то после этого их отношения совсем испортились. Часто, придя за ребенком в детский сад, она обнаруживала, что мальчика уже забрали дедушка с бабушкой. Такое пренебрежение к ней Марину насторожило. Ей казалось, что родственники со стороны мужа пытаются таким образом постепенно приучить мальчика к мысли о том, что его дом – там, где живет его отец. Утром 30 марта, когда Марина с сыном вышли из дома, во дворе их уже поджидала машина, в которой сидели Сергей и его отец. Подошедший дедушка взял мальчика на руки и понес к машине, а бывший муж в это время удерживал Марину, пытавшуюся отобрать ребенка. Арсения увезли и больше Марине не отдавали.

В садик мальчика водить перестали – чтобы Марина не выкрала его вновь. Встречаться с сыном теперь она может только в квартире родителей мужа и только под их присмотром. По мнению Марины, отец, бабушка и дедушка оказывают психологическое воздействие на ребенка, пытаются повлиять на его отношение к ней. Она обращалась в органы опеки, но безрезультатно, потому что, как она считает, представители опеки заинтересованы поддерживать сторону ее бывших родственников: ведь ее свекровь является человеком уважаемым и известным в системе образования города.

Так где жил мальчик?

Расставаться с сыном и видеться с ним по расписанию Марина не хотела. Борьба за ребенка продолжилась в суде. В судебную тяжбу оказались вовлечены родственники, знакомые, воспитатели детского сада, врачи детской поликлиники – все, кто так или иначе мог свидетельствовать в пользу той и другой стороны. Отец пытался доказать, что все время с момента их расставания с женой ребенок жил у него, а мать только навещала его и изредка забирала из садика. Он совершенно уверен, что сын больше нуждается в нем, потому что он мальчик и потому что они очень привязаны друг к другу, вместе ходят в бассейн и катаются на лыжах, а своим домом ребенок считает дом, где он живет с отцом. Марина в свою очередь уверяла, что до злополучного дня 30 марта, когда ребенка у нее выкрали средь бела дня, мальчик жил с ней, а в доме бывшего мужа его просто пытаются подкупить всевозможными детскими радостями. В ход пошли всевозможные вещественные доказательства, справки из детской поликлиники, квитанции по оплате занятий в детской студии, фотографии ребенка и даже записи телефонных разговоров матери и сына…

Свидетели со стороны отца подтверждали, что мальчик жил с ним и с его родителями. Это же утверждали и воспитатели детского сада. Как следовало из их рассказа, в садик ребенка водили дедушка с бабушкой или отец, реже – мать. Все вопросы материального плана воспитатели всегда решали с отцом ребенка. Нашлись и свидетели, которые утверждали, что Сергей регулярно занимается с сыном спортом, водит его в бассейн. Как рассказала Марина нашему корреспонденту, силы были неравны: ее свекровь – заслуженный учитель, на нее работает имя. Мама Марины рассказала нам в телефонном разговоре, что сама лично видела, как свидетели со стороны бывшего мужа Марины, сидя у дверей зала суда, спрашивали у ее сватьи: «Так что нам говорить-то?» А та выдала им готовый распечатанный текст.

Свидетели со стороны Марины, напротив, утверждали, что после развода мальчик жил с мамой, которая никогда не препятствовала общению ребенка с отцом. Представитель Марины в суде просила учесть, что в 2002 году истец имел судимость за хулиганство, к тому же он работает вахтовым методом и не может постоянно находиться рядом с сыном. А у ответчицы созданы все необходимые условия для ребенка, между матерью и сыном – теплые отношения. Марина убеждала суд, что ребенку не может быть хорошо в семье, где он вынужден оставаться дома один, что его не водят в садик, боясь, что мать его выкрадет. Соответственно он не получает должного развития, не может общаться со сверстниками. В качестве доказательств того, что ребенку плохо, она принесла запись телефонного разговора с ним, где сын жаловался на то, что он сидит дома один, папа ушел, а он хочет кушать.

Проверка на соответствие

В общем, ситуация была непростой. Оба родителя характеризовались положительно как на работе, так и в быту, оба достаточно зарабатывали, чтобы достойно содержать ребенка, оба могли создать ребенку нормальные жилищно-бытовые условия. Было решено провести психологическую экспертизу, чтобы определить степень привязанности ребенка ко всем членам семьи. Психологи центра социальной помощи семье и детям отметили, что к отцу и его семье у Арсения была отмечена высокая степень привязанности, к матери привязанность средняя, но «оба родителя являются для ребенка авторитетными, способствуют развитию его личности».

Учитывая все обстоятельства, суд решил, что отец «по своему поведению, отношению к ребенку, степени участия в его жизни в большей степени соответствует критериям, установленным статьей 65 Семейного кодекса РФ». Доводы матери суд посчитал неосновательными и постановил, что ребенок должен проживать с отцом, а мать должна выплачивать алименты на содержание ребенка.

Смириться с таким решением Марина не смогла и обратилась с кассационной жалобой в Верховный суд РК. Как рассказала она нашему корреспонденту, в качестве представителя управления социальной защиты населения по городу Ухте участвовала специалист-эксперт отдела опеки и попечительства, которая является хорошей знакомой ее свекрови. Кроме того, уже после вынесения решения суда Марина обнаружила подделку квитанций, которые ее бывший муж предъявлял в суде как доказательство того, что он оплачивал обучение сына в детской студии. Бланки квитанций оказались выпущены типографией позже указанного в них срока оплаты, что якобы свидетельствовало о фальсификации документа. Однако Верховный суд оставил в силе решение Ухтинского суда.

Война без победителей

Подобные ситуации не так уж редки. Например, в 2008 году в органы опеки Сыктывкара в связи с разногласиями по вопросам воспитания детей поступило 8 заявлений от отцов, проживающих отдельно и желающих принимать участие в воспитании детей. В первые шесть месяцев 2009 года поступило 7 подобных заявлений. Тут стоит учесть, что многие идут сразу в суд, минуя органы опеки. В 2008 году в Сыктывкарском суде было дано 18 заключений по определению порядка общения и 20 – по определению места жительства ребенка. За первые шесть месяцев текущего года было дано 17 заключений по определению порядка общения и 12 – по определению места жительства.

Как рассказала нам ведущий специалист отдела опеки и попечительства Управления социальной защиты населения по городу Сыктывкару Елена Данилова, судебные тяжбы, связанные с ребенком, – одни из самых тяжелых. В пылу личных обид родители зачастую меньше всего думают об интересах ребенка и отстаивают свои амбиции. По закону оба родителя имеют равные права на воспитание ребенка, но мамы нередко почему-то считают, что если они родили ребенка, то им принадлежит первоочередное право на его воспитание и проживание с ним. После развода некоторые женщины считают себя вправе дозировать общение ребенка с отцом. Оскорбленные в своих отцовских чувствах папы обращаются либо в органы опеки, либо сразу в суд по определению порядка общения или по определению места жительства ребенка. Бывает, такие процессы длятся до одного года и больше.

– Мы же понимаем, что это конфликтная ситуация в семье. И цель сотрудников органов опеки и судей – суметь убедить обе стороны, что здесь не может быть выигравших и проигравших, что ради ребенка нужно оставить свои амбиции. Ситуации эти требуют максимума внимания и такта. Ведь, как правило, споры за ребенка ведут совсем еще молодые люди, которым не хватает жизненного опыта и мудрости, чтобы самостоятельно найти правильное решение.

И все же, по словам Елены Даниловой, большой процент подобных судов заканчивается мировым соглашением. Хочется верить, что и герои этой публикации в интересах своего сына найдут общий язык и прекратят войну, в которой победителей действительно не бывает, зато могут быть невинные жертвы.

Галина ГАЕВА.

ТАКЖЕ В РУБРИКЕ

№235 (4149) - 18 декабря 2009 года