| Из первых уст |
8 июля 2011 года |
Олег Козел: "Период климатической стабильности закончился"
Оставшееся позади первое десятилетие нового века поразило нас рекордными минусовыми температурами зимой и палящей жарой летом. В этом году ужас 2010 года пока не повторился, зато на смену аномальным холоду
и жаре пришли резкие перепады температур за короткие промежутки времени. Наступивший июль, по прогнозам метеорологов, будет именно таким.
О тенденциях изменения климата, прогнозах долговременных
и краткосрочных, а также о роли, которую приобретает в наше время метеослужба, мы побеседовали с начальником Центра по гидрометеорологии и мониторингу окружающей среды РК Олегом Козелом. – Олег Георгиевич, на протяжении столетий человечество жило в условиях относительной геологической и климатической стабильности. А что нас ждет сейчас? – Все понимают, что наступает глобальное потепление. Мы имеем прогнозы по трем сценариям – жесткому, среднему и мягкому. На многих сайтах можно посмотреть, что у нас было бы, если убрать антропогенный фактор, и что получается, если его не убирать. Но абсолютных доказательств этому нет. Дальнейшее развитие климатической системы Земли – только сценарии и не более. Мы не имеем возможности сейчас доказательно определить, что будет через энное количество лет. – Но хотя бы на 15-20 лет спрогнозировать климатическую ситуацию можно? – Климат всегда менялся. Если смотреть в разрезе тысячелетий, то наша цивилизация появилась и развилась в достаточно стабильный климатический период. Однако сейчас он вроде бы заканчивается. Поэтому есть повод для беспокойства. Государствам надо предусмотреть значительные средства на изучение проблемы, потому что нехорошие последствия могут быть. – То, о чем Вы говорите, касается только человеческой деятельности? – Не только. Говорить, что глобальное потепление – следствие только человеческой деятельности, некорректно. Любой школьник средних классов скажет, что это элементарная физика. Океаны разогрелись на одну-две десятых градуса, а с повышением температуры жидкость теряет способность растворять газы. И поэтому происходит значительный выброс газов из океана. При таянии многолетнемерзлых пород также происходит выброс газов, в том числе метана и CO2. Исследования климата необходимы в принципе. Недавно в Архангельске прошла научная конференция, посвященная региональной стратегии и опыту по адаптации к изменениям климата. Необходимость региональных стратегий как раз основана на том, что что-то надо делать, планировать. Однако регионального уровня недостаточно – необходимы усилия государств, даже сообществ государств. Надо бросить все силы планеты на изучение проблемы. Ведь если мы даже возьмем средний сценарий, который дают модели взаимодействия атмосферы и океана, то у нашей планеты не найдется ни экономических, ни людских ресурсов, чтобы справиться с обрушившейся угрозой. – От общего давайте перейдем к частному. Что в обозримом будущем произойдет с тундрой? Как долго она продержится при таких стремительных темпах глобального потепления? – На тундру будет наступать лесная зона, но это процесс очень длительный. Чтобы дерево выросло в условиях перехода лесной к тундровой зоне, нужен не один десяток лет. – Но в Воркуте уже растут деревья... – Растут, но медленно. Очевидно, что вечная мерзлота отступает. Появляются новые талики (оттаявшие участки, из-за чего возникает термокарс – просадка почвы). В Воркуте сейчас срок службы многоэтажной застройки – 8-10 лет. Дома трескаются, осаживаются из-за деградации вечномерзлых пород. Первое, что необходимо понять, какова здесь степень влияния человека, ведь мы нарушаем экологический баланс. Стоит проехать вездеходу, и тундровая поверхность не «заживает» долгие годы. Ближайшая перспектива не очень хорошая. Это коснется отгона оленей и, следовательно, традиционного занятия коренного населения Севера. Площадь ягельника будет сокращаться, а ведь ягель очень медленно восстанавливается. – Неужели вымрут олени и пострадает местное население? – Говорить, что это произойдет завтра, нельзя. Это перспектива. А вот в течение какого времени такие изменения произойдут, зависит от того, как будет меняться климатическая система. – Большую часть нашей республики занимают леса. Возможно, если бы они не горели и не вырубались в промышленных масштабах, мы бы до сих пор радовались умеренному климату? – К счастью, у нас еще не настолько все вырублено, чтобы происходило опустынивание, из-за чего сильно прогревается почва. Вырубленное пространство через несколько лет зарастает. Тем не менее вырубка ощутимо влияет на сток рек, поскольку аккумулирующая способность леса уменьшается. Но опять же это в большей степени актуально для южных районов страны, а на севере пока не такой уровень деградации лесной зоны. – Возвращаясь к сценариям развития климатических событий. Жутко хочется знать, что все-таки нас ждет... – Здесь надо плясать от печки – то есть от того, насколько повысится температура атмосферы и гидросферы. Все остальное уже производное. Сейчас уменьшается доля слоистых облаков и увеличивается доля облачности вертикального развития – кучево-дождевой. Значит, надо ждать не затяжных дождей, а гроз, ливней, шквалов. Атмосфера становится более активной при возрастании вариантности погодных условий. – А Вы можете сказать, какой будет оставшаяся часть лета? – В европейской части России лето будет не таким, как прошлое, относительно теплым, но не столь жарким. Как гидрометцентр обещал, так в принципе и получается. Хотя это очень условные прогнозы. Прогноз – это пять, максимум семь суток. Прогноз на семь дней оправдывается на 75 процентов, а когда речь идет о более продолжительном сроке, то это уже прогнозом назвать сложно. – Но ведь ваша служба делает долговременные прогнозы? – Да. В свое время Всемирная метеорологическая организация приняла решение, что во всех странах, которые являются ее членами, национальные гидрометслужбы должны иметь центры долгосрочного прогнозирования. Мы делаем месячные прогнозы в сотрудничестве с Санкт-Петербургом. Там своя эксклюзивная методика, в целом получается неплохо, но, подчеркиваю, мы всегда это называем консультациями. Даже Росгидрометцентр практически не дает прогнозы на год, в основном на сезоны – летний и отопительный. Причем все понимают, что успешность этих долговременных прогнозов не выдерживает никакой критики. Но, ничего не делая, результат не получишь. Для того такие центры и созданы, чтобы когда-нибудь прийти к более-менее приемлемым результатам. – А между тем в прежние времена, когда климат не был таким резко скачущим, бабушки и дедушки, основываясь на народных приметах, могли предсказать погоду на сезон. И ведь прогнозы были точными. Или нет? – Ничего подобного. Прогнозы, опирающиеся на природные особенности, работают по принципу «черного ящика»: мы знаем, что у нас на входе и на выходе, но абсолютно не в курсе, что делается внутри системы. Примитивно говоря – прилетели грачи, значит, наступила весна. Тем более что прогнозы на основании наблюдений за поведением птиц и реакцией растений – достаточно краткосрочные. К тому же в связи с изменением климата растения и животные начали ошибаться. – Получается, народные приметы уже не работают? – Говорить о том, что в день такого-то святого был мороз и поэтому в такой-то день будет такая-то погода, чушь полная. Некоторые вещи вообще приметами назвать нельзя. Приведу пример: черемуховые холода и холода после вскрытия рек. Тут перепутаны причина и следствие, поскольку наша северная весна – всегда чередование тепла и холода. Волна тепла прошла – реки вскрылись. Затем в девяти случаях из десяти происходит похолодание. Но народная примета гласит: реки вскрылись, вот и похолодало. То же самое: на волне тепла зацвела черемуха, значит, похолодает. Конечно, похолодает, потому что у нас весной по-другому не бывает. – По сравнению с прежними временами метеорологическая служба сильно видоизменилась? – Она несколько сократилась. Конечно, лучше, когда есть больше пунктов наблюдения, но по сравнению с другими субъектами Российской Федерации в Коми сократили минимум. Сокращения происходили в основном из-за ликвидации населенных пунктов. У нас достаточно мало так называемых труднодоступных станций. Есть Левкинская в Усть-Цилемском районе, Мишвань на реке Лае (правый приток Печоры) и Кожим-рудник в Интинском районе. Хотя поселок там закрылся, мы сохранили станцию, переведя ее в пайковую. Была горная станция на Верхнем Щугоре, но в связи с происходившими в стране изменениями пришлось ее закрыть, потому что доставить туда людей можно только на вертолете. Мы стараемся выйти из положения за счет установки автоматического оборудования. Под гарантии правительства гидрометслужба получила кредит Всемирного банка на перевооружение. У нас практически на всех станциях уже стоят автоматические комплексы. Осталось оснастить семь станций. – Интересно, в какую копеечку обходится прогноз погоды? – Дорого. Мы имеем 25 автономных станций, на каждой работает в среднем по семь человек. Помимо зарплаты надо обеспечить людей связью (это вторая статья расходов после зарплаты), энергией, пайком и многим другим. – А промышленники и бизнес вам платят за информацию? – Естественно. С какой стати коммерческая организация, использующая нашу информацию в своих целях и зарабатывающая на этом деньги, будет получать ее бесплатно? Она должна платить. С другой стороны, если бы не было платной отрасли, то и нашей службы уже бы не было. Потому что, к сожалению, финансирование наше довольно скудное. Львиная доля расходов идет на зарплату, коммуналку и связь. Что касается оборудования, то мы в первый раз получаем приборы за счет кредита, а до этого все приходилось закупать за свой счет. – Государство проявляет заинтересованность в развитии метеослужбы? – Пока, к сожалению, больше на словах. От кого действительно мы получаем ощутимую поддержку, так это от правительства республики. Даже в трудные времена республика помогала нам финансово. Сейчас изменилось законодательство, однако затраты на производство той информации, которая идет в правительство, нам возмещаются. Мы всегда находим понимание по всем оргвопросам. Правительство РК через минприроды делает для метеослужбы, наверное, больше, чем какой-либо субъект России. Власть очень хорошо понимает важность гидрометобеспечения, ведь наш регион не простой. Подсчитано, что денежная единица, вложенная в гидрометеослужбу, дает 8-10 единиц прибыли в части предотвращения ущерба, не говоря уже о человеческих жизнях. В России экономический эффект несколько ниже – в пределах 4-6 денежных единиц, но не потому что наша гидрометеослужба хуже работает, а потому что российские предприятия менее грамотно используют эту информацию. Но все равно, вы найдите еще какую-нибудь отрасль, которая дает такую доходность. Беседовала
Галина БОБРАКОВА. Фото автора. · Климат всегда менялся. Если смотреть в разрезе тысячелетий, то наша цивилизация появилась и развилась в достаточно стабильный климатический период. Однако сейчас он вроде бы заканчивается. Поэтому есть повод для беспокойства. · На тундру будет наступать лесная зона, но это процесс очень длительный. · К счастью, у нас еще не настолько все вырублено, чтобы происходило опустынивание. · Даже Росгидрометцентр практически не дает прогнозы на год, в основном на сезоны – летний и отопительный. Причем все понимают, что успешность этих долговременных прогнозов не выдерживает никакой критики. · С какой стати коммерческая организация, использующая нашу информацию в своих целях и зарабатывающая на этом деньги, будет получать ее бесплатно? |
"При любом кризисе мы выплачивали пенсии вовремя" 
