Павел Холод: "С одним парашютом далеко не улетишь"

Как мы уже сообщали, 9 января в небе над Сыктывкаром чуть было не произошло ЧП: неизвестный экстремал на некоем летательном аппарате помешал посадке пассажирского самолета «Боинг 737», летящего из Санкт-Петербурга в Сыктывкар. Экипаж авиалайнера был вынужден сделать дополнительный круг, чтобы избежать трагедии. К счастью, все обошлось. Этот инцидент послужил поводом к беседе с известным сыктывкарским воздухоплавателем, вице-председателем Федерации воздухоплавания РК Павлом Холодом.

– Павел Васильевич, не Ваш ли «летун» парил перед посадкой самолета?

– Нет, мы его не знаем. Я уверен, что это был не параплан, а простой буксировочный парашют. Такие парашюты обычно «таскают» за катером на море – катают отдыхающих. У нас моря нет, поэтому трос парашюта зимой привязывают к снегоходу. При желании во время полета можно отцепиться и спланировать на землю. Такой парашют относится к сверхлегкой авиации, и его пилоту также необходимо разрешение на полет. На любой полет, даже если он проходит на высоте одного метра от земли, нужно разрешение. По закону без документа не полетишь. Если аппарат летит, это значит, что он может подняться и повыше в небо. А там создать помеху авиации. Что, собственно говоря, и произошло в Сыктывкаре.

Хотя воздухоплавание не считается массовым видом спорта, но и у него есть немало приверженцев. Летать хотят многие, и каждый ищет свои пути. Мы пытаемся организовать этих людей, но они плохо идут на контакт. Им проще летать втихаря без разрешений. В республике есть немало любителей, которые могут позволить себе купить паралеты, парапланы, дельтапланы, дельтолеты или небольшие самолеты. Вот они и летают на свой страх и риск без подготовки и документов, знаний техники безопасности и основ аэродинамики. Значит, несмотря на суровые климатические условия, дальние расстояния между населенными пунктами, заниматься воздухоплаванием у нас все-таки можно.

– Для них Вы и планируете открыть в Сыктывкаре республиканский центр летной подготовки пилотов малой авиации?

– На мой взгляд, в Коми давно назрела необходимость создания центра подготовки пилотов. Но этот вопрос до конца не решен, существует еще много проблем. Считается, что Сыктывкар находится в стороне от мегаполисов, и обучаться в этом центре будет просто некому. Действительно, сложно собрать необходимое количество людей для того, чтобы центр мог работать постоянно.

Мы хотели, чтобы наш центр открылся на базе Центра подготовки пилотов гражданской авиации. Но для того чтобы обучаться там, нужно собрать желающих обучаться будущих частных пилотов. Группа должна включать не менее двадцати человек. Конечно, есть люди, которые готовы пройти обучение, но набрать группу из двадцати человек пока нереально. Хотя бы потому, что обучение получается дороговатое. Желающий пройти курс обучения должен заплатить около 150-250 тысяч рублей. Это включает теоретическую и практическую подготовку. Полеты, даже если они и учебные, стоят дорого. Час полета – от пяти до десяти тысяч, а программа обучения должна включать не менее сорока часов учебных полетов.

Несколько лет назад в Сыктывкаре уже пытались организовать подготовку пилотов малой авиации. Одна фирма даже закупила для этого три самолета. Но ни базы, ни аэродрома у них нет. Самолеты до сих пор стоят разобранные, их сейчас продают. Организовать учебу не получилось.

– Наверняка в России все-таки учат пилотов-частников. Может, тогда и не нужно создавать свой центр обучения в Коми?

– Центры подготовки пилотов есть в Казани и в Москве. Но чтобы учиться там, кроме денег, нужно еще и время. Как минимум полтора месяца. Да и учеба будет стоить дороже.

– Кто-нибудь там уже учился из нашей республики?

– Насколько я знаю, нет. В этом-то вся и проблема, что у наших пилотов малой авиации нет удостоверений. Как я уже говорил, многие уже закупили технику, но официально летать на ней не могут. Чтобы полеты разрешили, нужно удостоверение. Да и знание теории и практики не помешает. Ведь это не бывшие летчики, а люди, далекие от авиации.

– Интересно, а бывшие летчики есть в рядах республиканской федерации воздухоплавания?

– Конечно, нет. У них есть профессиональные навыки, и они ищут технику своего уровня. Бывший летчик Алексей Михайлов пытался создать в Нившере центр малой авиации. Но все его планы разбились о бюрократические барьеры, отсутствие базы и нормальной площадки.

– В середине декабря во время программы «Разговор с Владимиром Путиным. Продолжение», отвечая на вопрос нашего земляка, начальника ижемской вертолетной площадки Сергея Сотникова, Владимир Путин заверил, что в России будет развиваться малая авиация. Российские воздухоплаватели восприняли это на свой счет или у вас слишком малая авиация?

– Владимир Путин сказал это не только нам, но в первую очередь его слова адресованы российским чиновникам. Думаю, что Владимир Путин имел в виду развитие всех видов малой авиации, включая и воздухоплавание. Ведь чтобы организовать полеты, нужно создать базу, открывать клубы. Но за столь короткий срок изменить ситуацию сложно. Хотя что-то все-таки меняется. Так, с минувшего ноября в России приняли уведомительную систему использования воздушного пространства. Если раньше мы подавали заявку в аэропорт за сутки, то сейчас ее можно подавать за час до полета. Это относится к любому аппарату малой авиации. В том числе и к воздушному шару.

– Интересно, а сколько в Коми всего воздушных шаров?

– Всего два. Один прошел сертификацию, второй мы взяли в аренду. Дирижаблей пока нет. Стоимость одного воздушного шара около миллиона рублей, а дирижабль «потянет» примерно на девяносто миллионов. В России сейчас производят и дирижабли, и воздушные шары.

– В прошлом году Вы делали предложение Главе республики Вячеславу Гайзеру «на миллион». Видимо, это как раз покупка воздушного шара?

– Осенью мы подали в правительство республики несколько своих проектов. Суть одного из предложений – купить и запустить республиканский аэростат с символикой Коми к 90-летию республики. Еще одно предложение – это открытие парапланерной школы, чтобы организовать ребят, которые уже имеют эти летательные аппараты. Ну и открытие республиканского центра авиационных видов спорта. Это парашютный и парапланерный спорт. Спортивных парашютных прыжков в Коми сейчас не проводится. Просто потому, что нет спортивных парашютов. Обычный парашют стоит более ста тысяч рублей. Не все могут себе это позволить. К тому же, имея один только парашют, далеко не улетишь. Нужен еще и самолет. Можно было бы использовать для тренировок парашютистов вышки, но 150 метров. А это опять же дело дорогое. Вот в Китае построили много вышек, и парашютный спорт у них получил должное развитие.

У нашей федерации есть летная площадка в районе Аджерома. Мы создали в федерации секции, а под них уже взяли земельные участки, чтобы можно было организовывать полеты. Чтобы было все контролируемо и согласовано со службой воздушного движения. Чтобы руководитель полетов мог в любой момент предупредить ребят о приближающемся самолете. И чтобы летчики также знали, что в этом районе проходят полеты парапланеров.

После того как в псковском городе Великие Луки серьезно занялись развитием воздухоплавания, этот город стал центром российского и международного воздухоплавания. Почему бы и у нас не создать свой центр? Это можно осуществить в Ыбе, там, где строится сейчас финно-угорский этнопарк. Уверен, что всем туристам будет интересно посмотреть на Ыб с высоты птичьего полета.

– В списках республиканской федерации воздухоплавания около шестидесяти человек. Вступление в федерацию им что-то может дать?

– Возможность участвовать в соревнованиях, выполнять полеты, получать знания, обучаться. Многие участвовали в соревнованиях в команде или в роли судьи. Так или иначе чувство полета испытали все. Каждый смог определить для себя, на чем он хочет летать. С ноября прошлого года федерацией руководит мой сын Егор Холод. Ему двадцать четыре года, и он летает с детства.

– А сами Вы давно поднимались в воздух?

– В ноябре. Летать получается не так часто, как хотелось бы. Ежегодно у меня бывает от двадцати до ста полетов. Удовольствие все-таки дорогое. Чтобы аэростат мог подняться в воздух, нужно заправить баллоны с газом. На один подъем расходуется четыре баллона.

– А где и как проходят ваши полеты?

В республике мы летаем в выделенных нам участках в районе Кэччойяга и Ыба. По времени самый долгий наш полет проходил около двух часов. Тогда мы пролетели около десяти километров. Ветер был слабенький. Поднимаемся в основном на высоту чуть более километра. В корзине летает по четыре человека.

Приземляемся обычно в ту же точку, откуда вылетели. У нас нет руля, летаем по ветру. Поэтому таких дальних полетов, как Сыктывкар – Киров, у нас не было. Да и воздушное пространство сильно загружено. Чтобы выполнить такой полет, нужно пройти много согласований. Оболочку шара и корзину перевозим на автоприцепе.

– Многие наши читатели хорошо помнят рекламную заставку на канале НТВ – воздушный шар, летящий на фоне красивых уголков России. Но не все знают, что этим шаром управляли Вы. Предлагают ли Вам новые проекты такого рода?

– Да, это был один из крупных проектов, в котором мне довелось участвовать. Он проходил с 2003 по 2007 год. К сожалению, сейчас таких предложений нет. Мы не во всех проектах участвуем. Иногда предлагают идею, но нет денег на ее воплощение. В декабре нас звали в Холмогоры на проект, посвященный 300-летию Ломоносова. Но не было средств на поездку. В конце мая мы планируем поехать на первый, отборочный этап чемпионата России по воздухоплаванию Северо-Запада.

– Но ведь имея воздушный шар, наверное, как-то можно при его помощи и заработать?

– Вначале все летают для собственного удовольствия, а затем ищут возможность заработать на этом. Шар можно использовать для рекламы или катать людей. Но желающих немного. Ведь часовой полет на трех человек стоит 15 тысяч.

– Может, людей останавливает еще и страх? Все-таки не каждый решится подняться на высоту четыре километра в небольшой открытой корзине без страховки и парашютов. Насколько безопасны ваши полеты?

– Полностью безопасны. Шар сам по себе – это парашют. Даже если горелка откажет, а это маловероятно, то мы можем спланировать. Это называется холодный спуск. Шар не падает. Скорость его снижения не превышает пяти метров в секунду. В полете аэростатам запрещено касаться друг друга, чтобы не порвать оболочку. В корзине высокие борта, и есть ручки, за которые можно держаться. Поэтому выпасть из корзины тоже сложно. Все-таки воздухоплавание существует не первый век, поэтому безопасность здесь продумана до мелочей.

Артур АРТЕЕВ.

Фото из архива «Республики».

 Архив рубрики