| Общество |
3 сентября 2010 года |
Новоселье со слезами на глазах/ Воркутинцев, мечтающих о "большой" земле, отправляют в соседние поселки
Такой пейзаж каждый день наблюдает Любовь Булак.
Эдуард Селезнев: "Нас отсюда выживают".
Какая самая заветная мечта людей, вынужденных жить в аварийном и ветхом жилье, догадаться нетрудно. Однако случается и так, что переселяться в лучшие условия люди вовсе не хотят. И даже пытаются отстаивать свое право остаться в старом доме. Именно такая ситуация произошла в шахтерском поселке Комсомольский, что рядом с Воркутой. Подлежат выселению Любовь Булак живет в поселке Комсомольский и работает машинистом подъема на шахте с 1984 года. В доме квартала Заполярный, № 37 семья Булак поселилась в 1987 году. Строили эту деревянную двухэтажку еще бригадным подрядом сами будущие жильцы, строили на совесть и собирались жить долго. А года три назад поселок Комсомольский, некогда один из лучших в Воркуте, начал умирать буквально на глазах. Сначала здесь закрыли детский сад, потом один за другим начали закрываться Дом культуры, аптека, поликлиника, общеобразовательная и музыкальная школы, кафе, магазины… Сегодня вся инфраструктура Комсомольского ограничивается двумя продуктовыми магазинами. Семьи, имеющие детей, вынуждены были уехать: одни – за пределы республики, другие сняли квартиры в Воркуте. Как рассказали нам в местном ЖЭКе, сегодня в поселке осталось всего 12 жилых панельных пятиэтажек, да и те заселены в лучшем случае наполовину. В иных подъездах большая часть квартир пустует, и в них находят пристанище бомжи. Сегодня Комсомольский больше напоминает поселок-призрак. Вдоль пустынных улиц стоят покинутые людьми дома, вечерами пугая редких прохожих скрипом открываемых ветром дверей и пустыми глазницами окон. Жить в таких условиях остаются те, кому уж совсем некуда податься. Поэтому остались в Комсомольском в основном работники шахты да люди, не имеющие средств на покупку жилья где-нибудь в теплых краях. А те, у кого есть хоть какая-то перспектива устроиться на юге, строят планы переезда. Семья Булак относится как раз к этому разряду. Планировали они уехать до 2011 года, однако по ряду причин переезд пришлось отложить до следующей весны. По словам Любови Васильевны, уже года два подряд сотрудники поселкового ЖЭКа напоминают жильцам их дома о том, что постановлением городского совета их дом отнесен к разряду аварийных и подлежит сносу. Проживающим в нем предлагается переехать в свободные квартиры в пятиэтажках. Правда, женщина утверждает, что никаких документов о таком решении жильцам не показывали. И с чего это совсем еще не старый дом признан аварийным, людям не понятно. Предлагаемые для переселения квартиры – вполне приличные, теплые, да и в площади здесь никого не ограничивают – благо свободного жилья достаточно. И наверняка будь это не в Заполярье, а где-нибудь южнее, переезду из «деревяшки» в благоустроенную квартиру в панельном доме обрадовался бы каждый. Но для людей, сидящих на чемоданах, этот переезд не просто лишняя головная боль, но еще и масса новых проблем, требующих денежных затрат. Поэтому переезжать из обжитого «гнезда» никто не торопился, и до недавнего времени пять квартир в доме оставались еще заселенными: три семьи оставалось в подъезде, где живут Булак, и в соседнем подъезде жили две вдовы погибших шахтеров. На регулярные напоминания поторопиться с переездом Любовь Булак просила из дома их не выселять и подождать хотя бы до весны. Ошибочка вышла? Но просьбы услышаны не были. Этим летом, 4 августа, в соседнем подъезде начались работы по демонтажу отопительного оборудования. «Я сидела дома, слышу – за стенкой по батареям стучат. Вышла – смотрю: в пустующих квартирах двое молодых людей срезают батареи. Я им говорю: «Вы что делаете? Здесь же еще люди живут!» А они отвечают: «Мы этот дом купили, теперь это наша собственность», – рассказывает Любовь Васильевна. – Не понимаю, кто мог продать дом, в котором есть приватизированные квартиры?» Женщина позвонила в ЖЭК, где ей еще раз напомнили, что дом признан аварийным и жильцам нужно оттуда съезжать. В милиции, куда она обратилась, ей сообщили, что рабочие, производившие разбор дома, имеют на руках разрешительный документ, подписанный заместителем главы города Александром Федоровым и главным инженером ООО «Управляющая компания «Комсомольская» Николаем Вантухом. В телефонном разговоре и А.Федоров, и Н.Вантух якобы признали, что произошла какая-то ошибка. Мол, действительно такой документ существует, и разбор дома разрешен частному лицу, обратившемуся в администрацию за таким разрешением. Но разбирать его, пока там живут люди, никто приказа не давал. Разумеется, приказа такого никто и не мог дать, но и уточнений относительно того, когда можно приступать к разбору, тоже, видно, дано не было. А наличие подобного документа вполне могло быть расценено теми, кто его получил, как возможность немедленно приступать к действиям. Что частники-разрушители и сделали. На дверях подъездов трех деревянных двухэтажек, в двух из которых еще жили несколько семей, были развешены объявления следующего содержания: «Частная собственность! Не трогать!» К слову сказать, людей, взявшихся разбирать дома, в поселке знают как собирателей металлолома и между собой называют «ломбандята» (производное от слов «лом» и «бандиты» – авт.). О том, что в домах еще живут люди, они, конечно, знали. Но как такой поворот событий могли не учесть в городской администрации, непонятно. Поневоле напрашивается мысль: не стоит ли за этой «ошибкой» желание вынудить упрямых жильцов покинуть дом? Оставаться нет смысла Интересен еще и тот факт, что письменное уведомление о том, что дом признан аварийным и дальнейшее проживание в нем небезопасно, Любовь Васильевна получила только 24 августа, через 20 дней после того, как были срезаны батареи в соседнем подъезде. А извещение о том, куда она может перебраться из своей старой квартиры, пришло тоже только в конце августа, после того, как она обратилась с жалобой в общественную приемную при правозащитной организации «Мемориал». Для осмотра с целью переселения ей предлагалось три квартиры в двух пятиэтажных домах квартала Заполярный. Продолжать дальнейшее сопротивление было бесполезно: в конце августа все дома в Воркуте подключили к теплу, а их дом никто подключать не собирался, о чем жильцов уведомили. – Своего жилья на юге у нас нет, мы собираемся в Смоленскую область к родителям ехать, – говорит Любовь Васильевна. – Здесь оставаться нет смысла – жизнь дорогая. Муж на добыче получает 30 от силы 35 тысяч, а я – 10 тысяч. Дом признают аварийным, а коммуналку почему-то мы оплачивали полностью в размере 7200 рублей. Ну ладно, за воду, за отопление, но за жилплощадь-то почему же тогда полностью брали? Мы думали: уедем, всю старую мебель здесь оставим, а теперь вот ради нескольких месяцев ее придется с собой перетаскивать, опять обустраиваться на новом месте. Соседи Любови Булак, с которыми нам удалось встретиться, имена свои назвать отказались: мол, нам еще здесь жить. Но и они признавались, что переезжать не хотели. «Мы тоже собирались уезжать отсюда и переселяться не хотели, – посетовал мужчина с пылесосом в руках, которого мы встретили во дворе дома. – Но нас все равно заставили выселиться. Вот оставшиеся вещи переношу на новое место. Перспектив здесь нет: больших денег на шахте мы не зарабатываем. К тому же я уже пенсионер, в руководстве на пенсионеров смотрят как на обузу и мечтают скорее распрощаться. На те сбережения, что удалось накопить, на юге ничего купить нельзя. Поэтому мы собираемся уезжать в глухую деревню, поближе к родителям». Еще один наш собеседник, назвавшийся Эдуардом Селезневым, на шахте «Комсомольская» работает 15 лет. «Мне бояться нечего, я прямо скажу: нас отсюда просто выживают, – заявил он. – Все делается для того, чтобы люди будто бы добровольно уехали отсюда. Из домов выселяют, а взамен предлагают квартиры в Воргашоре, которые еще хуже, чем были. Какой смысл людям ехать из одного умирающего поселка в другой? Получить жилье по программе переселения из Воркуты нереально, там очередь за десять тысяч переваливает, а жилье предоставляют только инвалидам». Прописка есть – человека нет Заместитель главы администрации Воркуты, начальник управления коммунального хозяйства и благоустройства Александр Федоров, к которому мы обратились за комментарием по поводу этого инцидента, ничего противозаконного в происшедшем не видит. По его словам, жильцам устно уже не раз было предложено переехать. Но Любовь Булак, в частности, соглашалась переехать только в случае, если ей предоставят квартиру за пределами Воркуты. Подписать письменный отказ от переезда не хотела, а без этого невозможно было воздействовать на нее через суд. «Только из-за нее содержать целый дом мы не можем, – пояснил А.Федоров. – Да, две шахтерские вдовы там действительно прописаны, но они там не живут. Что касается рабочих, которые рушили отопительную систему, я им не подписывал постановления, чтобы они это делали, когда там живут люди. С этим фактом я разберусь». Как рассказал нам Александр Леонидович, подобная ситуация характерна отнюдь не только для поселков, но и для самого города, где тоже немало старых деревянных домов. – Посмотрите улицу Ленин-градскую от площади Кирова до пересечения с улицей Мира. Там тоже деревянные дома пустуют, – объясняет заместитель мэра. – На Мира, 20 дом уже выселен, а два человека до сих пор зарегистрированы. Мы их даже найти не можем, чтобы переселить. Я уже отдал приказ, чтобы повесили объявление, что горячая вода подключена к этому дому не будет. Такая же картина на Дончука, 3, где остался прописанным один человек, которого мы тоже не можем найти. Но мы же не можем содержать целый дом из-за него. Это ж какие убытки несет город при том, что за коммуналку у нас огромные суммы задолженностей! А этот невыселенец требует квартиру только за пределами города. Где мы ее возьмем? В том же поселке Комсомольский прописанных осталось более тысячи человек, а реально проживает намного меньше. По словам чиновника, есть поселки, которые давно закрыты, а в администрацию города обращаются люди с жалобами, мол, они «только что узнали об этом». Совсем недавно в Общественную приемную Главы РК обратился человек из поселка Октябрьский, который давным-давно закрыт. Сам обратившийся все это время благополучно проживал в Москве. И такая картина – везде. Поселок Южный и Промышленный тоже закрыты, а там до сих пор есть прописанные граждане, которые нет-нет да и появляются в администрации с претензиями. – Мы обязаны предоставлять и предоставляем им жилье, но в пределах Воркуты, а не на юге, – подытожил А.Федоров. Замглавы также рассказал, что согласно градостроительному плану в перспективе в Воркуте планируется оставить только поселки Северный и Воргашор, а жителей Комсомольского, Заполярного и Советского переселить в эти два поселка. Содержать дома, заселенные на треть, а то и меньше, непозволительное расточительство для бюджета. Не только в поселках, но и в городе стоят пустующие дома на ТЭЦ, улицах Пионерской и Ленинградской. Денег в бюджете на их снос нет. Поэтому когда частники подходят и спрашивают, можно ли разбирать дом, в администрации им дают документальное разрешение. Но естественно, если там не живут люди. – Наше требование: разбирать до конца, вплоть до рекультивации земель, – пояснил вице-мэр. – Вы поймите: нас интересует, чтобы дома были быстрее разобраны – они же опасны во всех отношениях. Возле 12-й школы бомжи подожгли заброшенный дом – чуть школу не сожгли. Еще сложнее с большими каменными домами – они так и остаются стоять. И не только в Комсомольском, но и в других поселках. Потому что на это денег в бюджете не будет никогда. Мы подсчитали: даже если их просто взрывать, это обойдется в очень большую сумму. Если рассуждать по справедливости, то руководство города можно понять. Но и осудить людей за то, что они хотят, чтобы их не срывали с обжитого места и дали спокойно собраться и уехать с Севера навсегда, тоже вряд ли у кого повернется язык. Ведь многие начинали работать в те годы, когда шахтеры были элитой рабочего класса и отдали Воркуте лучшие годы в надежде, что их шахтерский труд когда-то будет вознагражден обеспеченной старостью. Но надежда умерла, а остался извечный русский вопрос «кто виноват?». Галина ГАЕВА. Фото автора. г.Воркута |
Долги подходят к критической отметке 
