Надежда Боянкова: "Врач нуждается в защите не меньше, чем пациент"

На отчетно-выборной конференции ассоциации врачей республики, прошедшей на днях в Сыктывкаре, было очевидно: медицинская общественность готова отстаивать свои права. Кто сегодня более не защищен – пациент или врач? Кто попирает интересы человека в белом халате, а кто готов встать на его защиту? Об этом и многом другом наш разговор с вице-президентом ассоциации, депутатом совета Сыктывкара, главным врачом сыктывкарской поликлиники
№ 3 Надеждой Боянковой.

– Надежда Михайловна, для чего вообще существует ассоциация врачей, ведь у нашей медицины и без того есть профсоюз работников здравоохранения?

– У нас несколько разные задачи с профсоюзами, к тому же мы являемся исключительно врачебным сообществом, а профсоюзы объединяют всех медицинских работников. Конечно, многие вопросы, например относительно заработной платы и жилья, мы пытаемся поднимать совместно, тем не менее… Основная задача ассоциации сегодня, как сказано в уставе, – повышение престижа профессии и защита интересов рядовых врачей.

– Защита – от кого?

– От необоснованных нападок, ведь не секрет, что и в СМИ нередко публикуют непроверенные факты, от несправедливых выпадов пациентов. Сегодня на слуху, например, история, произошедшая в одном приволжском городе, в инфекционном отделении городской больницы. Скандал разразился после того, как мама одного из маленьких пациентов написала заявление в различные инстанции о жестоком обращении медперсонала с двумя малышами-сиротами. История попала в интернет и на страницы газет. После того как больницу посетил детский омбудсмен, главный врач был отстранен от должности, а медперсонал подвергся настоящей травле.

Тогда коллеги главврача обратились за защитой в Национальную медицинскую палату (НМП). Президент палаты Леонид Рошаль в своем блоге отметил, что главврача и медицинских сестер в этом городе уже эмоционально приравняли к фашистам, заклеймили как мучителей сирот. А сегодня, учитывая наше законодательство, это сделать несложно, тем более такая лакомая для СМИ тема, как сироты, которых обижают. Когда эксперты национальной палаты стали разбираться, то выяснилось, что в этой истории множество нестыковок и противоречий…

Такие истории могут произойти где угодно, мы должны учиться как можно более объективно разбираться в каждой ситуации и не ломать копья, отстраняя руководителя без какой-либо доказательной базы.

Плохо, что все это происходит при страшном кадровом дефиците, который, кстати, имел место и в том самом инфекционном отделении.

Помимо того, ассоциация необходима для урегулирования спорных вопросов при работе со страховыми компаниями. В Тюменской и Архангельской областях, например, при ассоциациях врачей созданы структуры правовой защиты, где подготовленные юристы еще на уровне досудебных разбирательств решают вопросы. Нередко бывают спорные случаи со страховыми компаниями, которые могут наложить штрафные санкции на лечебные учреждения в случае, например, спорного лечения. Вот в этих историях ассоциация и может оказать профессиональную помощь, ведь, согласитесь, есть разные школы, разные подходы к лечению того или иного заболевания.

Весьма важная цель, которую мы ставим в ближайшее время, – проведение аттестации врачей. С одной стороны, аттестация возложена на государственные органы в лице министерства здравоохранения, с другой – в некоторых регионах ассоциации берут эту функцию на себя. По-моему, это разумно, ведь кто, как не врач, оценит функционал своего коллеги?

– К тому же наверняка это в какой-то степени избавит процесс от предвзятости?

– Надеюсь. Безусловно, все члены аттестационной комиссии, созданной при Минздраве Коми, профессионалы. Но представьте, что перед ними сидит обычный районный врач. Из-за боязни ошибиться врачи не всегда идут на аттестацию. Опять же представьте, что врач попадает в свою среду, хирург – к хирургам, которые не дадут соврать, можешь ты оперировать или нет.

С 2016 года вводится аккредитация каждого врача, предусматривающая получение перечня личных допусков на виды помощи, которые сможет оказывать медработник. Но если специалист не обучен, если у него нет категории, то он не сможет работать. Все это очень серьезно, тем не менее врачи, входящие в состав ассоциации, могут рассчитывать на профессиональную защиту.

Для того чтобы государство передало нам часть функций, нам и нужен кворум, то есть ассоциация должна набрать не менее 25 процентов от общего количества врачей по республике. До сих пор ассоциация была несколько разрозненной, но очень надеюсь, что после конференции к нам вольются также объединения хирургов, неврологов, офтальмологов.

Появление Национальной медицинской палаты под руководством такого уважаемого деятеля, как Леонид Рошаль, сегодня вселяет надежду. Палата продемонстрировала реальную роль врачебного сообщества в законодательной деятельности, доказала, что наше профессиональное мнение может и должно влиять на государственную политику.

– Например?

– Не без участия НМП в апреле этого года был отклонен губительный для врачей – в том виде, в каком он был представлен, – проект закона «О страховании пациентов при оказании медицинской помощи». Проект был разработан около двух лет назад прежним составом российского министерства. По мнению участников круглого стола, на котором и проходило обсуждение, законопроект не решал главные задачи. То есть не представлял интересы страхователя – медицинской организации, не защищал пациентов от некачественной медицинской помощи, а врача – от исков пациентов. К тому же не подразумевал страхование профессиональных рисков врачей.

В числе достижений НМП, например, отмена обязательной нормы выполнения стандартов, порядков и услуг в том виде, в котором предлагало Минздравсоцразвития РФ. Эти непродуманные стандарты могли бы повлечь за собой большие проблемы для медиков.

Очень важным моментом стало внесение ясности в понятие «медицинские услуги». Вводя это понятие, министерство обеспечивало регулирование деятельности медицинского работника нормами Закона «О защите прав потребителей», что делало врача виноватым перед пациентом практически в любой ситуации. С помощью НМП из закона было убрано также предложенное министерством понятие «врачебной ошибки» и оставлено – «вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи». Тем самым было определено, что возмещение может быть только при наличии вреда, а не просто, например, каприза пациента.

– Многие пациенты выражают недовольство тем, что сегодня врач больше занят бумагами, чем их здоровьем. Что Вы скажете по этому поводу?

– Да, в последнее время наметилась тенденция ругать медицину, но давайте все-таки говорить о том, сколько делают врачи нужного и какая колоссальная ответственность лежит на них за принятие того или иного решения. А уж бумаги навалилось за последние 20 лет, несмотря на то, что полным ходом идет информатизация… И меньше ее не становится. Понимаю, есть приказ головного министерства о ведении определенного вида документации, который продублирован на региональном уровне. Но ведь это не значит, что при дублировании нам должны добавлять еще массу документов. Зачем плодить ненужные бумаги? Врач должен по минимуму заниматься бумажной работой, чтобы у него была возможность посмотреть пациенту в глаза. Возможно, вмешательство ассоциации в этот вопрос поможет оптимизировать этот бумажный поток.

– В последнее время очень много говорилось о том, что делается в рамках модернизации здравоохранения в республике. Мы много писали об укреплении материальной базы учреждений здравоохранения. Вы, как главный врач столичной поликлиники, это почувствовали?

– У нас остались проблемы. Как ни гонимся мы за стандартами, все равно не поспеваем. Сегодня, например, чуть ли не каждому второму пациенту нужно пройти ультразвуковое исследование. Но технический прогресс так стремительно развивается, что сегодня из трех наших аппаратов УЗИ два можно считать и физически, и морально устаревшими: слабая визуализация на экране, врачи теряют зрение. Ладно, врач с большим опытом рассмотрит патологию, а если опыта еще недостаточно? Кстати, один аппарат мы приобрели на свои средства. В идеале нам нужно шесть аппаратов УЗИ, чтобы выполнять все протоколы и стандарты, а уж врачей для них мы подготовим.

Нужна аппаратура и для централизованной городской лаборатории, которая существует на нашей базе. Мы получили современный гематологический анализатор, но, к сожалению, он часто ломается, вынуждены постоянно его ремонтировать, а тем временем арендовать у частной лаборатории. Остро стоит вопрос и с эндоскопическим оборудованием. Из аппаратуры в последнее время получили сигморектоскоп – наш эндоскопист с успехом его освоил, и количество исследований значительно возросло. И это очень актуально, учитывая, рост онкологических заболеваний, в том числе кишечника.

А вообще поликлинике уже 35 лет, нужно капитально ремонтировать, менять вентиляцию, электрику, протекающую кровлю. Что можем, мы, конечно, делаем за свой счет, но вложения должны быть иного порядка.

– Кстати, по поводу онкобольных. Практически во всех поликлиниках республики, в том числе и у вас, открыты первичные онкологические кабинеты. Есть ли от них действительная польза?

– Конечно, наши онкологи выявляют много предопухолевых состояний, в большинстве – молочной железы. К счастью, не все они попадают в разряд злокачественных образований, но наблюдение онколога для таких пациентов становится постоянным.

– Тем не менее хоть служба онкологии республики в целом и на хорошем счету, со специалистами – огромнейшая проблема. Вы, как преподаватель медицинского вуза, что об этом думаете?

– За последние годы много молодых врачей пришли в онкологию, студенты Сыктывкарского филиала Кировской медакадемии по нескольку месяцев проходят специализацию, так что, надеюсь, со временем эта служба будет основательно укреплена.

– По поводу выпускников. Понятно, что программа «Земский доктор» не решила кадровый вопрос в той мере, на которую была рассчитана. К тому же не все регионы приняли решение, как наша республика, продлить программу за счет бюджета. В этом году на разных уровнях активно обсуждается тема обязательного государственного распределения молодых специалистов. За «отработку» выпускниками-медиками полученного образования горой стоит и Леонид Рошаль. Вы считаете это возможным?

– На конференции мы с подачи доктора Рошаля практически единогласно проголосовали за распределение студентов, но, к сожалению, законодательно этот вопрос пока не решен. И эту задачу тоже ставит перед государством Национальная медицинская палата.

– На одном из заседаний министр здравоохранения Коми Ярослав Бордюг отметил, что в этом году зарплата медиков повышалась трижды. В итоге в среднем по республике врачи стали получать 50 тысяч. Тем не менее, как нам известно, в районах отмечается ощутимый разброс по зарплатам, а как обстоят дела с этим вопросом у вас?

– У нас тоже разброс в зарплатах, часть врачей общей практики и первичного звена действительно получают около 50 тысяч рублей, но они и работают и утром, и вечером, а еще и «неотложку» закрывают. Может, в среднем по республике и выходит такая цифра, возможно, с учетом оперирующих хирургов и ночных дежурств. Кабинетные врачи получают гораздо меньше – до 25-30 тысяч рублей, и это с учетом наших доплат из внутренних резервов. К тому же при сдельной работе мы очень зависимы от того, пришел пациент на прием, который записался, или не пришел. И еще – на прием отводится 14 минут, но тот же ортопед, например, должен раздеть пациента, осмотреть суставы, поговорить, а ведь к нему в основном пожилые люди приходят… У него заработная плата вообще далека от средней.

Марина ЩЕРБИНИНА.

Фото Дмитрия НАПАЛКОВА.

Надежда Михайловна Боянкова окончила Архангельский медицинский институт по специальности «Лечебное дело», с 1976 года работает в сыктывкарской поликлинике №3. Прошла путь от цехового терапевта до руководителя учреждения. Член комиссии по формированию территориальной программы обязательного медицинского страхования, преподаватель Сыктывкарского филиала Кировской медицинской академии. С 2007 года возглавляла ассоциацию врачей республики.

ТАКЖЕ В РУБРИКЕ

№185 (5062) - 30 ноября 2013 года