Евгений Гаврилов: "Однажды ради искусства я пил гуашь"

Артист театра и эстрады Евгений Гаврилов наделен множеством способностей. Зачастую он не только исполнитель, но и автор, а также идейный вдохновитель и организатор многих любопытных проектов в Сыктывкаре.  Тем не менее Евгений никогда не скрывал и уж тем более не стеснялся признаться, что не имеет никакого специального образования. Он всего достиг сам. Совсем недавно Евгений вернулся из Сибири, где побывал на семинарах международной академии ведущих шоу-программ.

– Евгений, а что это за академия и почему ты решил стать ее участником?

– Академия ведущих шоу-программ проходила уже в четвертый раз, на нее собрались участники из разных уголков России. От Коми, независимо друг от друга, приехали четверо. Я был там впервые, меня делегировал Центр досуга и кино «Октябрь», где я сегодня работаю ведущим методистом. По сути эта академия – мультисеминар, на который съезжаются люди, причастные к организации и проведению праздников, фестивалей, концертов, одним словом, проектов различного формата. Съезжаются, чтобы поделиться наработанным, но главное – поучиться на мастер-классах новым формам построения и продвижения программ. Мастер-классов множество, побывать на всех невозможно, ведут их отличные специалисты, известные организаторы, руководители раскрученных агентств, как их сегодня называют – ивенторы, от английского event – событие.

– Значит, ты тоже организатор событий – ивентор?

– Это чересчур громко, хотя, не скрою, лестно. Тот же сыктывкарский Арбат в немалой степени мое детище, фестиваль камерной музыки «Голоса любви» и еще немало различных проектов. При этом я много лет не перестаю заниматься и как педагог. Сегодня, например, преподаю вокал и сценическое мастерство в школе рока в Доме культуры «Строитель». Это объединение репетиторов для тех, кто не просто тянется к молодежной культуре, но и желает повысить ее уровень. В числе репетиторов – гитарное трио классных музыкантов: Алексей Носов, Станислав Надеев и Александр Вахрушев. Саша единственный непрофессионал, он геолог, кандидат наук, но при этом потрясающий гитарист. Учиться к нам приходят с разными целями, самый большой класс – гитаристов. Кто-то учится на ударных, а я веду занятия по раскрепощению на сцене. В основе занятий – актерские тренинги. Это нужно всем, кто намерен не просто что-то делать для души, а желает показать свои способности, например, на том же конкурсе «Звездный марафон», гала-концерт которого вскоре пройдет в Сыктывкаре.

– Похоже, вы заняли свободную нишу?

– На самом деле участникам всевозможных вокальных конкурсов – непрофессиональных – практически негде брать уроки вокала. В этом смысле только конкурс юных вокалистов на приз Ольги Сосновской построен адекватно: наряду с самим конкурсом проходят и мастер-классы.

– Когда пришло осознание, что ты хочешь и можешь работать на сцене?

– В 14 лет, на вечере выпускников в нашей школе поселка Вычегодский Архангельской области, когда я читал какой-то страстный монолог героя из соцреалистического романа. И в один момент, когда в зале наступила гробовая тишина, я вдруг неожиданно понял, какой властью может обладать человек на сцене. Триста зрителей сидели и слушали затаив дыхание, что несет какой-то там подросток. Хотя я, надо заметить, всегда выглядел старше благодаря росту.

Потом я и сам дозрел до мысли об ответственности артиста, который пусть ненадолго, но увлекает зрителя за пределы обыденного существования. Одним словом, именно в тот момент я понял, чем хочу заниматься, и стал продвигаться в этом направлении. К счастью, в нашей школе была создана своя театральная студия, которую вела моя классная руководитель Наталья Дмитриевна Буторина. Сегодня я понимаю, насколько все, что делала она, было верно: «Маскарад» Лермонтова, «Женитьба Фигаро» Бомарше…

Театр захватил меня целиком и полностью, я прилипал к экранам телевизоров, когда шли телеверсии спектаклей, смотрел, как играют Раневская, Плятт, Лебедев, и у меня было почти физическое ощущение, что я разговариваю с ними, играя в этом же спектакле. В старших классах я собрал свою театральную студию и еще вел драмкружок в Доме культуры военного гарнизона.

Несколько лет назад, встретившись с Натальей Дмитриевной, я искренне сказал ей: «Огромное спасибо, если бы не Вы…» Но она не дала закончить: «Женя, если бы не ты, может, я бы этим и не занималась». Говорю это не ради хвастовства, это лишь очередное подтверждение, что я верно выбрал путь артиста, пусть и не сугубо драматического, а в более широком плане.

– Почему же ты не стал получать образование, хотя возможности были? Ты же все-таки поступил в студию при драмтеатре, которой потом предстояло учиться в Ярославле?

– Недавно как раз по этому поводу мы общались с Ребеккой Магомедовой, и она очень точно высказалась: похоже, исключительно в России считают, что творчеством могут заниматься только люди с дипломами. Я считаю иначе, и, может быть, мой пример и есть тому подтверждение. Сегодня я знаю наверняка: для творческого человека диплом вовсе не обязателен. Нужна прежде всего практика, совершенствование и умение ставить реальную цель. Хотя, безусловно, в любом искусстве существуют свои технологии, которым учат мастера.

Но не буду лукавить: я, может быть, и рванул бы в театральный после школы, но старшая сестра – непререкаемый для меня авторитет настояла, чтобы я поступал на филфак СГУ. «Захочешь, – говорит, заниматься сценой – в Сыктывкаре есть чудесный театр «Фантастическая реальность». Если ты действительно талантливый – то и карты в руки». На филфаке я недоучился – мой организм раньше меня понял, что это не моя стезя, я заболел. В «Фантреальность» я попал тоже не сразу: в театре было какое-то замешательство, связанное с очередной сменой помещения, а при СГУ свою театральную студию «Балаганчик» набирал актер и режиссер Виктор Милюков. У него я сыграл в нескольких постановках.

Мне все же безумно хотелось попасть в заветную «Фантастическую реальность», меня тянуло туда как магнитом, но, направляясь туда, я каждый раз проходил мимо: робел, были проблемы с самооценкой. Хорошо помню тот день, когда я все-таки пришел. Помню, Лариса Иванова, режиссер, в тот момент мыла полы: в театре так заведено – все и все делают сами. Неожиданно она спросила, не хочу ли я сыграть Старуху в «Стульях»? Хорошо, что я сидел в это время. Конечно же, я читал Ионеско и знал, что это практически главная роль, а меня так неудержимо тянуло на сцену. От счастья я, кажется, потерял дар речи. Ничего не поделаешь: артисты тщеславны и самолюбивы, это наше топливо, наше мучительное дно. В этом театре я провел 12 счастливых лет. В театре, из-за которого, собственно, и отказался от профессионального образования.

– То есть?

– «Ярославскую» студию при драмтеатре вел потрясающий человек – Юрий Клепиков. Который в свое время и создал театр «Фантастическая реальность». Это был маленький, забавный человек в очках. И потрясающе талантливый, гений театра. На смену ему пришел режиссер и будущий педагог этого курса Олег Нагорничных, который и предложил мне сделать выбор: либо драма, либо «Фантреальность». Любой руководитель бы так поступил. Выбор был однозначный: в «Фантреальности» я двигался семимильными шагами. Я ушел со студии, заодно освободив «жизненное пространство» для студентов: я же человек экспансивный, как газ, занимаю любой предоставленный объем.

– Не жалеешь?

– Что нет корочки об образовании? Как заметил Армен Борисович Джигарханян, не корочкой меряется артист, а способностью перевоплотиться здесь и сейчас. И никак иначе.

 Скажу еще: каждый мой выход на сцену – в концерте, спектакле или в роли ведущего шоу – это и есть подтверждение моей квалификации. Петр Глебович Попов, много лет руководящий режиссерской лабораторией в Ухте, однажды на всероссийском фестивале, на котором театр «Фантреальность» занял первое место, перед церемонией награждения сказал: «Театр – это не спорт, наш результат – это то, насколько мы погружены в процесс плюс наш внутренний жесткий цензор». А на мастеров, к слову, мне везло, это люди, ставящие высокие планки: Юрий Клепиков, Лариса Иванова, Сергей Сушенцев, Владимир Акулов, Борис Лагода и Елена Лагода, с которой мы очень подружились, «спелись» во время работы в оперетте «Сорочинская ярмарка», и с которой позже организовали свой концерт.

– После «Сорочинской» ты поменял имидж: исчезли борода, коса…

– Не сразу, спустя два года, когда меня пригласили на «Призрак замка Кентервиль», но еще до этого я дал зарок, что не буду бриться, пока не появится реальный проект, ради которого можно с собой что-то сделать. А ради искусства я могу сделать многое, не то что имидж поменять. Однажды на съемке у Жени Буткина в студии «Печ film» я гуашь пил ради искусства.

В «Кентервиле» все было «моим»: режиссер, материал, музыка. Мне вообще тогда не хватало каких-то вот таких комических ролей. Со сложным психологическим рисунком – да, в «Фантреальности» их было предостаточно. Но таких ролей, как Афанасий Иванович в «Сорочинской» или Чарльз в «Кентервиле», не было. После этого я остался в штате театра оперы и балета. Спасибо театру, с которым мы нашли точки соприкосновения. И не только играл, а был ассистентом у того же Акулова, во многих спектаклях работал с молодыми актерами, помогал им выстраивать внутренний рисунок роли. Также и в «Ожерелье Сюдбея» Сергея Сушенцева на музыку М.Герцмана, где я дотягивал при восстановлении какие-то нюансы, менял мизансцены, естественно, согласовав все с режиссером. По моему убеждению, спектакль не должен превращаться в единожды изготовленную вещь, пересыпаемую нафталином. Театр – искусство живое, подвижное.

– Зрители наверняка надолго запомнят и твоего Селифана в «Мертвых душах»...

– Не знаю, каким богам и молиться, что мне выпала эта роль. На мой взгляд, в плане интерпретации Гоголя это одна из лучших инсценировок, где сохранен его дух, этот вечный смех сквозь слезы. Относительно Селифана я могу сказать, что его стремление вырваться вперед, докопаться до глубинной духовной сути, осознания себя – это вообще моя программа в искусстве. Правда, мне кажется, что я очень медленно двигаюсь, но уверен, что уже не остановлюсь.

– Мы все боимся нестабильности. Вот ты по сути своей – свободный художник, в большей степени независимый от обстоятельств, чем другие. Выходит, счастливый человек!

– На самом деле был период затишья – очень сложный, и уровень доходов был прямо скажем... Но еще тогда, в 14 лет, я дал себе зарок, что буду двигаться всегда вперед и стараться верить в себя. Порой это так сложно, ведь артистам свойственно заниматься самокопанием, это, можно сказать, тоже часть профессии. С другой стороны, не разберешься в себе – не будешь разбираться в других. И еще – в какие-то особенно тяжелые моменты всегда приходит на помощь,  называйте как угодно, Бог или какой-то императив, который витает над нами, но вдруг появляется человек, который говорит тебе: спасибо огромное, как хорошо, что ты есть и делаешь то, что делаешь. В такие моменты я ощущаю, что стою на пороге вечности. И я снова живу, и всеми возможными методами стараюсь выносить, взрывать себе мозг. Наш ум обладает удивительным способом усыплять нас, так что мозги нужно взрывать как можно чаще.

Знаешь, откуда все появляется? Из тишины. Но есть тишина мертвая, есть прохладная, как у Жуковского, а есть звучащая, обладающая живыми качествами, это некий космос, из которого все рождается.

– Как же ты «взрываешь мозг»?

– По-разному. Нахожу какое-нибудь непривычное занятие, новое для себя дело. Например, организовываю фестиваль камерной музыки. И что удивительно: в нашем городе зачастую без копейки денег мне удается найти те мотивации, которые включают людей в этот процесс.

Мне всегда было очень важно обозначить творческое поле, в котором мы находимся, а все мы так или иначе взаимосвязаны, и эти связующие нити я очень хорошо чувствую.

Марина ЩЕРБИНИНА.

Фото Дмитрия НАПАЛКОВА.

Сегодня я знаю наверняка: для творческого человека диплом вовсе не обязателен. Нужна прежде всего практика, совершенствование и умение ставить реальную цель. Хотя, безусловно, в любом искусстве существуют свои технологии, которым учат мастера.

 Архив рубрики