Без жалости к себе

/ Гульшада Ломака работала на высотном кране, исполняла танец живота и играла в футбол. На протезах...

Жительница Емвы Гульшада Ломака ходит на протезах с раннего детства. Но столько в ней оптимизма, что поневоле поверишь: качество жизни зависит от того, как сам человек к ней относится. Ведь иной своей безобидной хворью умудряется превратить жизнь свою и своих близких в сущий ад. А бывает, человек, прикованный к инвалидной коляске, живет так, что и здоровому неплохо бы у него поучиться.

Все, что ни делается, – к лучшему. Этот принцип Гульшада усвоила как дважды два. Даже в той трагедии, после которой стала инвалидом, она находит положительный момент: мол, слава Богу, что была еще мала и не понимала, что произошло, – труднее пережить увечье, когда знаешь, что такое быть здоровым и таким, как все.

Беда пришла, когда Гуле не было и года. Жили они в небольшой узбекской деревне недалеко от города Навои. Дом отапливался саманной печкой. Мать положила спящего ребенка на лавке ножками к печке – поближе к теплу, а сама вышла во двор. А когда вернулась – ужаснулась: все ступни у девочки обгорели. Ожоги были тяжелые, и ступни пришлось ампутировать. Ходить Гульшада училась уже на протезах. В семье кроме нее было еще четверо детей. Но несмотря на увечье дочери, мать никогда не делала ей никаких скидок. У нее, так же как и у остальных братьев и сестер, были свои обязанности по дому. Сердобольные соседки, бывало, выговаривали матери: пожалей, мол, дочь, она же все-таки инвалид. На что та неизменно отвечала: «Ничего, вырастет, еще спасибо мне скажет». Мудрая мать понимала, что взрастить в ребенке чувство собственной неполноценности – это худшее, что можно сделать в этой ситуации. Поэтому и спрашивала с дочери как со здоровой. Только став взрослой, Гульшада поняла, что желание матери всегда нарядить ее лучше всех было своего рода компенсацией за все. Она хотела, чтобы дочь никогда не ощущала себя хуже других. И ей это удалось.

Меня поразила грамотная и чистая русская речь Гульшады. Это тем более удивительно, что училась она в национальной школе. «Мне очень хотелось научиться говорить по-русски, – объясняет она, – и я просила своих подруг, которые учились в русской школе в Навои, разговаривать со мной только на русском. К тому же в детстве я очень много читала и вечерами пересказывала содержание книг своим домашним. Любовь к чтению мне привила мама, которая преподавала узбекскую литературу в школе. Она у нас сильная и умная женщина. Отец умер рано, и мама одна поднимала пятерых детей на учительскую зарплату. При этом никогда не унывала и нас зажигала своим умением жить».

В родном доме после окончания школы Гульшада задержалась ненадолго. Мечта жить в Москве или Питере была у нее давно, и в 19 лет она поехала в северную столицу. Зная упрямый характер дочери, мать противиться ее решению не стала и только сказала: «Попробуй! Не получится – всегда можно вернуться!» В Питере Гульшада пробовала поступить в пединститут, но не выдержала конкурса. Возвращаться в деревню не хотелось, и она сдала документы в ПТУ на крановщицу. Самое интересное – поступила. За год обучения никто из преподавателей даже не обратил внимания на походку девушки. Ей удалось окончить училище, пройти практику и устроиться на работу в одной из строительных организаций города.

На вопрос, как же она забиралась на высотный кран, Гульшада смеется: «Ну так я же с раннего детства на протезах. В принципе я всегда стремилась по возможности делать то же, что могут делать здоровые люди». Тайну Гулиной инвалидности выдала соседка по комнате в общежитии: очень ей хотелось жить в комнате одной. Узнав о таком обмане, начальство пришло в ужас, и Гулю тут же уволили с работы. Возвращаться домой после жизни в большом городе не хотелось. Помогла комендант общежития, которая любила девушку за ее веселый нрав. Она предоставила ей отдельную комнату в общежитии. Гуля устроилась работать секретарем. Там же в Питере ей пришлось лечь на очередную плановую операцию: ходьба на голых суставах дает о себе знать, требуются периодические оперативные вмешательства. В больнице она познакомилась со своим будущим мужем. Через год они поженились, и он увез ее к себе домой в Емву.

В новой семье царили совсем другие порядки, отличные от тех, которые были в родительском доме Гульшады. Не было той открытости и доброжелательности, к которым она привыкла. Очень скоро она поняла, что жить такой жизнью вряд ли сможет. А значит, надо было думать о том, чтобы как-то удержаться на плаву в чужом городе. Тем более думать теперь надо было не только о себе, но и о сыне Андрее. Найти работу в маленьком городе, где обычно все места заняты, было большой проблемой. К тому же инвалидность значительно ограничивала выбор. Гульшада решила зарабатывать, продавая на местном рынке обеды. Готовила плов и хачапури и носила на рынок. Продукция уходила влет. Работа была нелегкой: приходилось вставать в шесть утра, чтобы все приготовить, пока не проснулся ребенок. Потом она уводила сына в садик и несла на рынок тяжеленные сумки с едой. «Тогда еще одноразовой посуды не было, приходилось таскать с собой тарелки, потом нести их домой и мыть», – вспоминает она.

Как-то зашла по делу в городскую администрацию и увидела на одной из дверей табличку местного городского отделения Коми республиканского общества инвалидов. Решила полюбопытствовать, зашла. Гульшаду поставили на учет, а потом, видя ее неуемный характер, начали привлекать к общественной деятельности, отправлять на разные семинары и фестивали инвалидов. «Спасибо маме, она научила меня не бояться публичных выступлений, – рассказывает Гуля. – Я очень люблю восточные танцы и не боюсь сцены. Несколько лет назад я должна была выступать на фестивале инвалидов с танцем живота, а меня вдруг не выпустили на сцену. Мол, ноги не так движутся, как надо. При чем здесь ноги – это же танец живота! И потом это же фестиваль инвалидов!» Именно так она относится к жизни вообще: при чем здесь движения, при чем здесь ноги, главное – желание и азарт! Она даже в футбол играет. Правда, только в команде с равными себе.

Этим летом во время автопробега инвалидов для участников были организованы соревнования. Среди других видов состязаний была и полоса препятствий. Причем задания такие, что не каждый здоровый справится. «Орешь и все равно идешь вперед», – делится впечатлениями Гульшада. 14-летний сын Андрей, который всегда сопровождает мать во всех поездках, не успевал напоминать: «Мама, осторожней, побереги новые протезы!» Об этой поездке Гуля вспоминает со смехом. Команда для игры в футбол была сформирована прямо перед соревнованиями. Вратарем поставили женщину из Печоры, которая, как потом выяснилось, была инвалидом по зрению и видела только расплывчатые очертания предметов. К тому же женщина никогда в жизни не играла в футбол и не представляла, что ей надо делать. «Я ей говорю: как увидишь, что на тебя летит такое кругленькое, хватай и не дай пропустить в ворота, – рассказывает Гуля. – И самое смешное, что мы выиграли. А потом, когда в последний день нам устроили вечер в ресторане, эта женщина оказалась рядом со мной за столом. И вдруг в самый разгар застолья она меня спрашивает: «Гуля, а что это была за игра такая, в которую мы играли?»

За все время нашего разговора ни разу тень грусти не омрачила ее лицо. Ни разу она не сказала, как трудно одной растить сына. Хотя, наверное, это нелегко. Просто у нее есть главный принцип, которому она не изменяет: видеть в жизни только хорошее. С недавних пор Гульшада обнаружила у себя еще один талант – предугадывать судьбу. Поначалу значения этому не придавала. Но после того, как предсказания стали сбываться, люди сами стали ее находить и обращаться с просьбами о помощи. «Мне трудно объяснить, как это происходит, – говорит она. – Я знаю, что церковь запрещает всякие предсказания. Но, к примеру, приходит ко мне женщина, и я вижу ее мысли, вижу, что она на грани суицида. Неужели я должна ее прогнать? В человека надо вселить веру, надо помочь ему по-другому взглянуть на ситуацию. И я стараюсь это сделать».

Галина ГАЕВА.

На снимке: Гульшада Ломака с сыном Андреем во время автопробега инвалидов. Июнь 2007 года.

Фото Андрея ПЕТРОВА.

Княжпогостский район

ТАКЖЕ В РУБРИКЕ

№135 (3569) - 24 июля 2007 года