Тамара Кузьминых: "Самое главное - иметь чувство собственного достоинства"

Накануне нового года самая массовая и активная в республике общественная организация – правозащитное движение пенсионеров и инвалидов «За социальную справедливость» – отметила 10 лет. Ее бессменный руководитель Тамара Гавриловна Кузьминых на торжественном собрании по этому случаю выступила с обстоятельным и весьма любопытным отчетом о проделанной работе. Многочисленные достижения еще молодой организации пенсионеров заслуживают искренней и особой похвалы. Но самым главным успехом своей организации Тамара Гавриловна считает проснувшееся у пожилых людей чувство собственного достоинства.

– Тамара Гавриловна, напомните, с чего начиналась ваша общественная организация? Как известно, 1998 год был очень непростым для страны…

– Поводом для создания нашей организации послужило отчаяние пенсионеров. Инфляция в то время была ужасная. Цены выросли в два раза, пенсии не индексировались. Но самое главное, нам никто не мог объяснить, что происходит с нашими вкладами, пенсиями. Газеты и телевидение молчали. В стране был настоящий хаос. Люди отчаялись, кричали, плакали… Я много лет прожила в Воркуте, неплохо зарабатывала, каждый год ездила в отпуск. И вдруг – нищета. Честно вам скажу, состояние было такое… Я хотела все продать, купить автомат, выйти с ним на площадь и стрелять в здания, где сидели чиновники. Но меня удержали от этого отчаяния мой сын и внучка.

А потом здраво рассудила: «Так что же, я прожила целую жизнь и ничему не научилась? Что-то же я умею делать! Итак, что я могу? Я умею хорошо вязать, я толковый экономист, могу делать финансовые отчеты».

И затем жизнь показала, что  действительно могу зарабатывать деньги, даже будучи на пенсии. Пошла бухгалтером в небольшую коммерческую структуру. Но когда посмотрела, как работают «новые русские мальчики», тут же отказалась от такой работы. Тогда ведь не соблюдали никаких законов, коммерсанты делали все, что хотели. А я была экономистом старой закалки. Говорю им, что этого делать нельзя, это запрещено. Но меня даже не слушали. Тогда я отказалась, поняла, что не смогу работать так, как эти «младореформаторы». Хотя могла бы жить безбедно. Скажу больше,  подумывала открыть свое дело.
В Сыктывкаре у меня были налажены связи, до выхода на пенсию  работала начальником торгового отдела, директором комбината питания. Но в тот момент у меня была такая обида за всех стариков, такое чувство протеста, что не могла работать только на себя…

После этих размышлений я выступила по радио. Сама до сих пор удивляюсь, как мне разрешили поделиться своими мыслями в эфире. Ну и пошли звонки радиослушателей. Многие люди восприняли меня как последнюю инстанцию. Стихийно собралась активная группа. Нашли помещение – в клубе для глухих. Символично, что именно глухие меня услышали. Думала, на собрание придут двадцать-тридцать пенсионеров (самыми активными всегда были воркутинцы, которых я знаю уже много лет). Но пришло более ста человек!

– А почему появилась именно общественная организация, а не партия, например, или профсоюз?

– Незадолго до первого собрания мне случайно попала в руки книга о некоммерческих организациях в России. Меня подкупило, что общественная организация не предусматривает фиксированного членства. Не надо писать никаких заявлений, платить взносы. Сколько мне пенсионеры предлагают: «Давайте сделаем взносы». Но я категорически отказываюсь. Во-первых, это не положено по уставу. Во-вторых, я не собираюсь существовать на деньги пожилых людей. Не хочу никаких склок из-за этого. Я честно смотрю пенсионерам в глаза.

Когда мы только начинали, у нас не было ни помещения, ни телефона… Но мы поставили первоочередную задачу: стать самой массовой организацией в Коми и все требования пенсионеров довести до власти. В клубе для глухих нам дали стол и стул. Мы составили график дежурств, а люди продолжали к нам идти, в день по 10-15 человек. Потом в здании республиканской Федерации профсоюзов нам выделили кабинет 305. Честно говоря, я даже не знаю, с чьей подачи это произошло. Все, по Сыктывкару сразу понеслось: 305-й кабинет! Что тогда началось! Во всех кабинетах тишина, а у нас гул стоит уже с девяти утра, очереди.

Первое серьезное дело, которое мы стали раскручивать после официальной регистрации, – трудовые пенсии. Мы стали первыми, кто направил заявление в суд по поводу неправильного начисления пенсии. Всего было подано 759 исков против Пенсионного фонда. Творилось что-то невероятное.

– А за что сегодня борются российские пенсионеры?

– Мы продолжаем бороться за достойную пенсию. Одна треть российских стариков получает пенсию ниже прожиточного минимума. Это нарушение элементарного права человека на достойную жизнь. Большинство пенсионеров получает трудовые пенсии, рассчитанные в соответствии с ФЗ № 113 от 1998 года «О порядке исчисления и увеличения государственных пенсий». По этому закону размер трудовой пенсии был увязан со средней заработной платой по стране. Пенсии должны были индексироваться и в связи с ростом зарплаты, и в связи с инфляцией. То есть закон защищал пенсионеров. Но он не работал. А в 2002 году его совсем отменили. Не рассчитавшись с пенсионерами, государство начало новую пенсионную реформу.

Мы предлагаем вернуться к ФЗ № 113 и трудовую пенсию рассчитывать так: ИКП (индивидуальный коэффициент пенсионера) умножить на среднюю заработную плату по стране, действующую на данный момент (это около 20 тыс. рублей), а не на 1671 рубль, как это делается сейчас. Суть этого предложения – увязать пенсию со средней зарплатой. Одновременно мы предлагаем, чтобы действовал один пенсионный закон для всех граждан.

Мне часто говорят пенсионеры, мол, вы там ближе к Владимиру Путину, Дмитрию Медведеву, вы шепните им про пенсии. Не шептать надо и не в Москву ездить, а отсюда «бомбить». Целенаправленно, в одну точку: увеличьте пенсию!

Кстати, в феврале прошлого года Европейский суд по правам человека принял предварительное решение о приемлемости жалобы пенсионерки-инвалида из подмосковного города Пушкино Антонины Дмитриевны Будиной. Решения суда пока нет. Но сам факт, что Европейский суд взялся за решение вопроса, касающегося пенсии ниже прожиточного минимума, в рамках статьи Европейской конвенции, запрещающей бесчеловечное обращение с гражданами, унижающее их достоинство, говорит о прецедентности этого дела.

Если суд удовлетворит ее иск, то всем пенсионерам в России должны пересчитать пенсию, сделать ее не ниже прожиточного минимума. Однако наше государство действует на опережение. В новом году минимальную зарплату и пенсию уже собираются приравнять к прожиточному минимуму.

– Ваше общество в этом году начинает проект под названием «Личная инфляция». Расскажите о нем.

– Эту идею через «Российскую газету» предложил Росстат. Россияне могут лично проверить точность расчетов госстатистики. Я дала задание нескольким нашим пенсионерам, чтобы они каждый день записывали, что покупают и за какие деньги. Это касается в основном продуктов. Пенсионеры обычно покупают одни и те же товары. А потом сравнить, какую сумму они потратили в январе и, скажем, в апреле. Думаю, если мы проведем эксперимент, то реальная, личная инфляция окажется не менее 30 процентов. Потом эти данные мы направим Президенту России, в Госдуму и Совет Федерации.

Мы подготовили и опубликовали в прошлом году методику проведения общественной экспертизы «Как рассчитать потребительскую корзину пенсионера». Материалы получились очень интересными. Отправили их чиновникам и депутатам в Москву. Депутаты Госдумы по результатам нашей экспертизы направили запрос в адрес Президента РФ и председателя правительства.

Сегодня на среднюю трудовую пенсию прожить можно, но при условии замораживания цен и сохранения стройной системы социальных гарантий, существовавших в советское время. Систему же монетизации, то есть замену льгот денежными компенсациями, пенсионеры рассматривают как способ восстановления отдельных отраслей за счет нищенских пенсий стариков. Как всегда, хорошая идея, я говорю о самой монетизации, в нашей стране обернулась для пенсионеров очередной дыркой в кармане, лишними хлопотами и судебными исками. Да и сама власть признает, что монетизация себя не оправдала. Некоторые депутаты в Госдуме уже выдвигают идею возвращения к натуральным льготам.

– Тамара Гавриловна, пенсионеры, скажем так, – особая категория населения, люди с определенным жизненным опытом, стойкими взглядами. Да и вы человек не простой.
У вас авторитарный стиль общения, я бы даже сказала – воинствующий. Как вы находите общий язык с пожилыми людьми?

– У меня большой опыт общественной деятельности. В свое время я работала председателем профсоюзного комитета. Я неплохой психолог, и к тому же у меня развита интуиция. Да, мое общение с властью – воинствующее, но когда приходит ко мне старушка, немощная, которая в лифте падает в обморок, – отношение совсем другое. Люди идут к нам по разным поводам. Бывают ситуации, когда закон уже не поможет, а человеку нужно высказаться, излить душу. Часто это касается отношений с детьми, близкими родственниками. Многие старики становятся для них обузой. Недавно я общалась с одной пожилой женщиной, которая обижается на своих детей и внуков. Объяснила, что нет и никогда не было такой общественной организации, которая пришла бы и навела в доме порядок. Надо мириться со своими детьми, сходить в церковь, поставить за них свечи. Это ведь ваши дети, которых вы воспитали, у которых жизнь тоже не сложилась. Сами смягчитесь, простите своих детей. Женщина заплакала, глаза ее посветлели, и она ушла подбодренная, с надеждой, что ситуация в ее семье изменится к лучшему.

Кстати, когда мы проводили собрание в первый раз, пенсионеры просто кипели от негодования и отчаяния. Смотрю, некоторые уже начали выходить из-под контроля. Я тогда громко скомандовала: «Молчать! Все эмоции в сторону, включайте свои мозги и давайте организовываться. А кричать будем на митингах!» Люди сразу как-то примолкли, переключились на другую волну.

– О преемнике еще не думаете?

– Думала! Но никого не найду. Ни-ко-го. Те, кто смогли бы заниматься правозащитной деятельностью, не хотят посвящать этому свою жизнь. А тех, кто хотят, очень хотят, и близко нельзя подпускать к такому делу. Правозащитная деятельность – это не работа. Это образ жизни. Думаю, что нашлись бы охотники использовать в корыстных целях идею социальной справедливости.

А пока я подыскиваю себе замену среди… молодых. Но не знаю, как посмотрят на это пожилые. У нас в правлении все пенсионеры 1937 года рождения.
А тут молодой руководитель...

Кстати, если не найдем спонсоров, то будем вынуждены ликвидировать организацию как юридическое лицо. Это значит, что движение будет по-прежнему существовать, заниматься теми же проблемами, но в другой форме.

– Когда была ликвидирована российская партия пенсионеров, пожилые люди оказались вне политики. Как вы считаете, пенсионерам нужна своя партия?

– Партия была ликвидирована потому, что власть боится организованных пенсионеров. Нас много – 39 миллионов по всей стране. Пенсионеры – самая организованная, законопослушная часть населения. Если у стариков появится настоящий лидер, он сможет повести их куда угодно. Старики и сейчас постоянно звонят и спрашивают «партию пенсионеров». Кстати, в некоторых регионах она продолжает действовать. Я думаю, это вопрос времени, своя партия у пенсионеров обязательно появится. Потому что несправедливо 39 миллионов граждан лишить права на участие в политической жизни страны. Пенсионеры должны иметь своего представителя в Госдуме, ведь во всей Думе нет ни одного депутата, который бы лоббировал интересы стариков.

Я считаю, что пенсионерам, чтобы выбраться из нищенской ямы, надо организовываться, вникать, изучать свои права и не бояться их защищать. Многие же предпочитают сидеть дома, смотреть сериалы и наблюдать за происходящим со стороны, надеясь, что придет барин и всех рассудит. Надо бороться и не сдаваться! И, самое главное, иметь чувство собственного достоинства...

Беседовала Ольга КЕРМАС.

Фото Дмитрия НАПАЛКОВА.

 Архив рубрики