| Культура |
2 сентября 2011 года |
Олег Нагорничных: "Гамлет" должен привлечь зрителя темпераментом мысли"
Актер Анатолий Федоренко в новом спектакле Академического театра драмы им. В.Савина исполняет роль Гамлета.
Ровно месяц остался до премьеры, обещающей стать по-настоящему крупным событием не только для Академического театра драмы имени В.Савина, но и для культуры республики в целом. В октябре театр откроет сезон «Гамлетом». Как мы уже сообщали, спектакль ставит наш земляк, режиссер, доцент и преподаватель Ярославского театрального института
Олег Нагорничных, которого связывает с нашим театром многолетнее плодотворное сотрудничество. Корреспонденту «Республики» удалось побывать на репетиции и побеседовать
с постановщиком спектакля. – Олег, сколько времени уже идут репетиции? – Мы начали в июне, у нас был так называемый застольный период – десять дней мы с актерами сидели за столом, читали текст, а потом ушли в отпуск. Репетировать начали в самом конце августа. – Текст остался шекспировский? – Разумеется, нужно было просто освоить технически этот стихотворный текст. – А купюры будут? – Да, потому что только читка пьесы занимает три с половиной часа и даже больше. А наш спектакль будет длиться около трех часов – два акта по полтора часа. Если же играть всю пьесу полностью, то на это потребуется часов шесть. – В спектакле, насколько известно, занята вся труппа... – Практически вся труппа – 31 человек. Причем в спектакле, как вы понимаете, всего две женские роли, а все остальные – мужские, поэтому мужчинам приходится играть по две-три роли. Примерно на одну треть я сократил пьесу и убрал некоторых незначительных персонажей – каких-то придворных, священников, вместо четырех солдат у нас их только двое. В общем, оптимизировал текст, насколько это возможно. В пьесе много повторов. В шекспировские времена они были оправданны, потому что не было декораций. Театр шекспировского времени – условный, и надо было все время напоминать зрителю, что случилось там-то, там-то и там-то, дабы он не забыл, что происходит на сцене. – Режиссеры знают: последнее событие в пьесе – главное. В «Гамлете» все заканчивается не гибелью главного героя, а приездом Фортинбраса. Этот герой тоже будет? – Да. – А зачем? У Шекспира он нужен, чтобы убрать трупы, поскольку в те времена не было занавеса. – Правильно, но все равно для меня этот персонаж выполняет не только технические задачи, но и смысловые, как, впрочем, и все герои пьесы. Я когда-то прочитал любопытное размышление: «Зачем Офелия-то погибает? Ну сошла с ума, ну так и жила бы себе. Но вы понимаете, Гамлета отправили в Англию, и сюжетное действие остановилось. И чтобы эту дыру заполнить, Шекспир «убил» Офелию. Чтобы зрителю не стало скучно и он не ушел из театра». Конечно, тот, кто это написал, несколько утрировал, но в этом есть доля истины. Потому что особенно в современном театре необходимо постоянно держать внимание зрителя, нельзя давать ему расслабляться. Как только современный зритель расслабится – все, его потом уже очень трудно собрать на мысль. А так как по мысли это очень жесткий спектакль, то надо соответствующее жесткое непрерывное движение. Спектакль получается очень интенсивным и насыщенным по действию. И поэтому первостепенное значение имеет даже не текст, а действие. – Мы привыкли к козинцевской, кинематографической, интерпретации «Гамлета» со Смоктуновским в главной роли. А ведь вообще-то, по историческим сведениям, Гамлет был сорокалетним мужчиной, тучным и приземистым. А ваш Гамлет каков? – Тоже не красавец, но стройнее и моложе. Сейчас совсем неважно, каков Гамлет внешне, а важно, способен ли он держать внимание публики. Недавно я разговаривал с профессором Щукинского театрального училища Михаилом Борисовичем Борисовым, и он сказал примерно следующее: «У зрителя столько проблем – в одной руке мобильный телефон, в другой – второй мобильный, он забегает в театр, и очень трудно захватить его внимание. Зритель смотрит на сцену: «Кто это там у нас? Гамлет, что ли? Ой, да ему, оказывается, еще хреновей, у него, оказывается, еще больше проблем, чем у меня!» Мне очень понравилось, как Михаил Борисов это назвал – темперамент мысли. – То есть, подбирая актеров, Вы руководствовались именно этим соображением и поэтому выбрали на роль Гамлета Анатолия Федоренко? – Конечно, если бы я не видел в труппе Гамлета, то и не взялся бы за спектакль. Анатолий Федоренко, на мой взгляд, очень своеобразный и интересный актер, но не до конца раскрытый в этом театре. Сказывается отсутствие режиссера. Отсутствие режиссера и качественной режиссуры обязательно сказывается на актерах, от этого никуда не денешься. – А что Вы скажете об Ольге Сосновской, которая «переквалифицировалась» в драматическую актрису? Почему выбор пал на оперную приму? – Ну, это не новый прием – раскрученная прима, безусловно, привлечет внимание публики. С другой стороны, такой ход совпадает с концепцией спектакля. Ведь не просто же механически взяли оперную певицу и «втиснули» в спектакль. Концепция роли Гертруды как раз соответствует тому, что это женщина с нереализованными возможностями. – Актерская игра в опере и драме очень различаются. У Ольги Сосновской получается играть на драматической
сцене? – Я был поражен, насколько с ней оказалось просто и легко общаться. Она человек очень контактный, очень органичный, и это главное. Честно скажу, основная моя проблема была как раз в том, чтобы добиться органики от всех актеров. Эта проблема присутствует в любом театре. У меня много учеников-заочников, они приезжают, и мы с ними занимаемся в первую очередь органикой. Надо забыть, что вы в театре, что вы играете, надо полностью раствориться в роли, стать естественным. Играть, но играть себя, а не какого-то там Гамлета, какую-то Гертруду, какого-то Полония, потому что спектакль про сегодняшний день. – О том, что это современное прочтение пьесы, можно понять, уже судя по зачаткам декораций на сцене. Мне сказали, что сценография тоже Ваша. – Да. Это очень условная декорация. Она напрямую не отражает ни время, ни даже место действия. Эта фура – зеркальная с одной стороны и с исторической фреской на обороте – будет в постоянном движении – перемещаться, ломаться, разрываться на две части. Здесь важна игра плоскостей и света, мы будем все решать через свет, который тоже очень жесткий. Все будет строиться на светотени. Что касается костюмов, то они практически современные, лишь чуть-чуть стилизованы под какую-то эпоху, тоже неопределенную. Их автор – художник Анна Репина. – Вернемся к шекспировским персонажам. Какой Вы видите в спектакле Офелию? – Офелию играет Оля Родович. Здесь я тоже стараюсь сломать стереотипы. Актеры играют, как они привыкли играть, к тому же у всех уже есть стереотип пьесы. Я напрочь ломаю все эти стереотипы. Актеры сначала недоумевали: почему так? Но потом, когда объясняешь психологическую мотивацию персонажа, они понимают, почему так, а не иначе. Офелия – такая зажатая девочка-школьница, которая совершенно не ориентируется в психологическом пространстве. Ну чего она с ума-то сходит? Потому что у нее неокрепшая, несформировавшаяся психика, папа ее держит в таком качестве. Узнаваемая ситуация для сегодняшнего времени? Узнаваемая. В спектакле будет очень жестко решена сцена с Гамлетом, да еще смерть отца, и сознание Офелии просто не выдерживает такой резкой нагрузки. Но это опять же не сумасшествие в классическом виде, как у Офелии в козинцевском фильме, который, кстати, я считаю одним из самых его неудачных фильмов. – Ну а кто, по-Вашему, поставил «Гамлета» удачно? – Я смотрел очень хорошие спектакли, в основном зарубежные. Видел спектаклей, наверное, пять. Скажем, лет 15-20 назад посмотрел в Москве очень неплохой спектакль Бергмана. Там были интересные режиссерские ходы, в современном прочтении. У Козинцева же чисто классическое прочтение «Гамлета». – А Вы думаете, наш зритель готов к неклассическому прочтению? – А какого зрителя вы имеете в виду? Если в зрительном зале хотя бы десять человек прочитали «Гамлета», это уже хорошо. Нельзя предугадать на сто процентов, что зритель воспримет, а что не воспримет. Но, во всяком случае, судя по опыту «Зойкиной квартиры», которую я поставил со своими студентами и привозил в Сыктывкар, можно рассчитывать на понимание публики. Это был ход достаточно рискованный, но ведь восприняли же, и очень живо. Не надо держать зрителей за дураков. Нынче все продвинутые – смотрят телевизор, интернет и понимают, что такое современное прочтение классического произведения. Кому-то, может, и не понравится, я не исключаю этого. Но если зал разделится хотя бы пополам – половине понравится, половине – нет, я буду счастлив. – Если режиссер замахнулся на «Гамлета», он, на мой взгляд, достиг вершины режиссерского мастерства. Есть ли что-то более сложное, чем поставить «Гамлета»? – Каждая пьеса, даже независимо от уровня драматургии, очень сложна. Труднее всего начать, а когда начнешь, то уже легче. Даже когда я читаю современную пьесу, испытываю какой-то внутренний холод. Если вижу сразу весь спектакль целиком и в мельчайших подробностях, то дело пойдет. Знаете, как мне идея «Гамлета» пришла в голову? Я ехал на переговоры в Калужский театр, где поставил три спектакля – получился своего рода триптих, и какую-то человеческую тему я для себя тем самым закрыл. Надо было искать новую тему. Еду в электричке и размышляю: тема семьи, сегодняшних взаимоотношений... и пришло – «Гамлет»! Начинаю придумывать спектакль, плохо помня пьесу. Приезжаю в Калугу и прошу: «Ребята, дайте мне быстро «Гамлета». Читаю – все совпадает, ничего не придумано от фонаря. Предлагаю: «Давайте-ка я поставлю «Гамлета». Они испугались и говорят: «Нет, наши актеры не справятся». Ладно, думаю, хорошо, но мысль осталась. Это было полтора года назад. И вдруг абсолютно случайно Евгений Сафронов, который исполняет в вашем театре обязанности главного режиссера, звонит мне: «Приезжай «Панночку» восстанавливать». Я приехал, поработал три дня, восстановил «Панночку» и предложил: «А не замахнуться ли нам на дорогого нашего товарища Уильяма Шекспира?» «А почему бы и нет?» – сказало руководство. Единственная проблема – нужны два миллиона, и вот год искали деньги. Слава богу, нашли. – Это же всем очевидно: такой шикарный театр должен иметь и соответствующий репертуар. – Это одна из исходных мотиваций, почему ставится сразу такое мощное произведение, как «Гамлет». Труппа получила новое здание, и теперь надо осваивать это пространство и вытаскивать, наконец, театр из той ямы, в которой он оказался в силу объективных причин. – Олег, Вы управитесь за тот короткий срок, который остался до объявленного дня премьеры? – У меня свой принцип работы. Сначала я развожу весь спектакль целиком, поэтому уже вчера, не вдаваясь в подробности, но останавливаясь на каких-то принципиальных вещах, мы дошли до финала. Сейчас опять вернулись к началу. Я вообще привык работать быстро. Не могу мучить актеров долго. Беседовала
Галина БОБРАКОВА. Фото Артура АРТЕЕВА. Если в зрительном зале хотя бы десять человек прочитали «Гамлета», это уже хорошо. Нельзя предугадать на сто процентов, что зритель воспримет, а что не воспримет. Не надо держать зрителей за дураков. Нынче все продвинутые – смотрят телевизор, интернет и понимают, что такое современное прочтение классического произведения. |
В Ухту прилетела Ангелина Вовк 
