Фронтовая сестра

/ Главным качеством своей военной профессии Александра Дуркина считает милосердие

По сложившейся традиции на этой странице «Дыма Отечества» публикуются материалы, темы для которых подсказаны нашими читателями или написаны ими. Ломать голову над тем, чему будет посвящена новая серия публикаций под рубрикой «Читатель – газета» в наступившем 2010 году, долго не пришлось. Нынешний год в нашей стране проходит под знаком 65-летия Победы в Великой Отечественной войне. В победном 1945 году тех, кого называли фронтовиками, ветеранами войны, в СССР насчитывалось более 20 миллионов. Всего около миллиона солдат-победителей смогли перешагнуть в новое столетие и тысячелетие. А сейчас, еще десять лет спустя, их и того меньше. Уходит время, уходят из жизни фронтовики. В нынешний юбилейный год со Дня Победы, наверное, есть смысл расспросить каждого из участников Великой Отечественной, рассказать о каждом из тех, кто живет рядом с нами. В течение всего года в новой рубрике газеты «Они сражались за Родину» мы будем публиковать рассказы о людях, с оружием в руках приближавших Победу. Из уст ветеранов войны надеемся услышать не только подробности их жизненного и боевого пути, но и о самых памятных, драматичных, трагичных эпизодах Второй мировой войны. Все то, что сопутствовало войне, стало ее неотъемлемой частью, закаляло характер бойцов, вымостило дорогу к Победе.

Шура Митюшева попала на войну сразу после школы. Молоденьких, худеньких, оторванных от дома 18-19-летних девушек на призывном пункте набралось много. Женский призыв 1942 года должен был укрепить и заполнить образовавшиеся к этому времени повсеместно на фронтах бреши. Шуру, как и ее землячек, сразу поглотил военный смерч, спрессовавший в себе огонь, смерть, ужас. Три долгих года он крепко удерживал ее в своих тисках. В недолгие мгновения отдыха на фронтовых перепутьях она нет-нет да и позволяла помечтать об отдыхе, который наступит после победы. Войну Шура закончила совсем еще молоденькой, в 21 год. Но отдыхать ей так и не довелось. «Ты прошла войну, значит, ты все сможешь, все выдюжишь» –
с этими словами фронтовичку Александру Ивановну Дуркину «бросали» на ответственные посты все мирные годы. Фронтовая закалка, как считает она, и позволила справиться с любым трудным делом, до 80 лет оставаться в гуще дел и забот.

Спасение на... передовой

Александра Ивановна на всю жизнь запомнила летний день 1942 года. После занятий на курсах «всеобуча» побежала помочь родным разгрести траву. Возвратившись, она приметила у калитки бригадира с листком бумаги в руках. Вызывали в военкомат. Екнуло сердце. Но не от испуга, а от волнений другого рода. «Наконец пригодятся на фронте и мои знания, полученные на курсах медсестер», – мелькнула мысль, отметая все сомнения.

«Отрезвить» дочь попытался отец. Иван Николаевич Митюшев прошел через империалистическую войну, австро-венгер-ский плен. После возвращения домой ни дня не сидел без дела. Гордостью визингского мужика была большая семья и просторный дом, который он возвел для нее. Жить бы да жить. Но в устоявшийся порядок вторглась война. На фронте дела, по всему видать, обстояли из рук вон плохо, коли призвали воевать девчонок с косичками. «Шура, на войне будет очень трудно, – как со взрослой, на равных, повел разговор отец. – Мужикам и то приходится несладко. Ты зря голову в пекло не суй, на передовую не стремись. Женщинам на войне место в госпиталях. И ты туда попросись».

Помнила отцовский наказ Шура. В госпиталях и начинала военную службу. Но работа здесь оказалась столь трудной, напряженной, изматывающей, что она не нашла ничего другого, как попроситься на... передовую. Уже на передовой, в том же 1942 году, она получила из Визинги сообщение о смерти отца. Трагическую весть заглушили грохот снарядов, столбы снега и дыма, стоны раненых...

Сначала попала в Архангельск. Город сильно бомбили. В полевом госпитале, располагавшемся в одном из корпусов пединститута, без конца объявлялась «воздушная тревога». Только-только успевают санитары и сестрички занести раненых в палаты, как снова приходится выносить. Один из снарядов попал в здание лесотехнического института, где тоже располагался госпиталь. Строение охватил огонь. После чего последовал приказ всех раненых вывезти из города в лесистую низменность.

Отсюда Шуру Митюшеву направили в эвакогоспиталь. Требовалось доставить в глубь страны партию психоневрологических раненых. Ох и намаялась с ними в пути сестричка! Только-только успели погрузиться, как все болезни подопечных вылезли наружу. Никто не хочет раздеваться. «Мое! Не отдам!» – защищают руками шинели и ушанки. На весь вагон Шура одна. Кроме нее здесь только охрана, стерегущая зарешеченную дверь. Лишь один раненый, бывший учитель, ободряет сбившуюся с ног сестричку, нормально разговаривает с ней. Но затем и с ним случается нечто невообразимое: он начинает биться об пол... Приступы эпилепсии сопровождают весь путь. Наконец «сумасшедший вагон» прибывает к месту назначения. А Шура твердо и настойчиво начинает повторять: «Отправьте меня на передовую!»

За взятие Киркенеса

Попала из огня да в полымя. 30-я отдельная лыжная бригада, куда зачислили Митюшеву, вела трудные, затяжные бои в Заполярье. Времени на «акклиматизацию» не отводилось ни дня. Сразу же поглотило пекло. По-пластунски бороздила снежные равнины. Позже немало удивлялась, как хватало сил тащить плащ-палатку с раненым в укромное место. Эти укромные места санинструкторы сами же и сооружали. Утрамбовывали снег, сооружали из веток шалаши. На еловые «матрацы» и клали вытащенных с поля боя раненых. Уже отсюда их забирали в медсанбат.

Позже, при освобождении города Петсамо, санинструкторам для подмоги дали собак. Полярных лаек запрягали в специальные тележки с носилками, которые они выносили за зону огня. Шура перед боями не раз подмечала, что и ее четвероногие помощники боятся огненного шквала, куда им предстоит пробраться: беспокойно озираются, подвывают. Начинается бой, и, как у людей, весь страх «испаряется» – собаки с поклажей ловко обходят камни и валуны, которыми щедро усыпана местность.

Из сотен дней, проведенных лицом к лицу со смертью, запомнился такой. Шура заболела. Часть снялась с места, пошла дальше, а сестричка осталась. «Не брюшной ли тиф у меня?» – думала с опасением, силясь вспомнить симптомы этой болезни. На фронтовых дорогах царила привычная суматоха. Куда-то, на отдаленные рубежи, двигались танки и машины. Девушка останавливала встречный транспорт, говорила, что ей надо в госпиталь, она больна. Но всем своими видом шоферы и солдаты выражали недоумение: «Какая помощь может понадобиться бойцу с сумкой с красным крестом на боку?» Уже почти выбилась из сил, когда добралась-таки до полевого госпиталя. Но здесь принять ее отказались. Сказали, что нужно идти в инфекционный госпиталь. И она снова пошла, уже почти не различая дороги. Добравшись до лазарета, прямо в шинели, рухнула на кровать. Выхаживали долго. Поили рисовым и еловым отваром. При выписке мужские кальсоны и рубашка, госпитальная экипировка, болтались на ней, словно надетые на жердь. А ветер на улице, казалось, вот-вот подхватит, закружит, унесет...

За взятие норвежского Киркенеса 316-й стрелковый полк, в котором несла службу Шура Митюшева, получил звание гвардейского. При приближении к этой «твердыне» своего апогея достигли и кровопролитные бои. Но шквал наступления остановить не могло уже ничего. Один из Шуриных однополчан в боях за Киркенес закрыл собой амбразуру вражеского дзота.

Освобождение от фашистов норвежской территории запечатлелось в памяти не только огненным смерчем, в котором, казалось, не выживет никто. Не забылось и сердечное отношение к советским солдатам простых норвежцев. Озябших на стылом ветру молоденьких санинструкторов они приглашали в свои домики погреться, угощали рыбой. Как-то Шура пошла в штаб дивизии отнести сведения о потерях. Ее догнал парень на мотоцикле, жестами пригласил сесть сзади него. Поехали. Но вдруг мотоцикл остановился. Молодой норвежец пытался устранить поломку, но у него ничего не получалось. Шура и мотоциклист совсем не понимали друг друга. Но обо всем сказали глаза паренька, в которых смешались и смущение, и сожаление, и огромное желание хоть как-то облегчить путь девушки-санинструктора.

«Ты все выдюжишь!»

Лицом к лицу с иностранцами Шура еще раз очутилась в Германии. После одного из боев в медсанбат доставили двух раненых немецких мальчиков. Один, четырехлетний, получил осколочное ранение в голову, потерял сознание. Другой, лет десяти, был ранен в колено. Шура сразу же принялась оказывать юным пациентам помощь. Какая-то из находившихся рядом девушек поворчала, мол, это же враги. Шура сразу же пресекла ее: «Дети врагами не бывают». И призвав на помощь все свои познания в немецком, полученные в школе, стала расспрашивать мальчугана. Поначалу тот молчал. Затем попросил пить. Потом сказал, что с младшим они братья. Попали под артобстрел. После боя их подобрали советские солдаты. Братик мальчика в медсанбате так в себя и не пришел. Вскоре их отправили в госпиталь. «Часто их вспоминаю с жалостью и нежностью. Выжили ли? Как сложилась их жизнь? Нашли ли родных? Этот эпизод непременно рассказываю и на встречах со школьниками. Это так важно – не стричь всех под одну гребенку, иметь сострадание и к поверженному противнику, находить общий язык со всеми. На то мы и люди», – говорит Александра Ивановна.

После Норвегии полк Шуры Митюшевой перебросили на Запад. В составе Второго Белорусского фронта она освобождала Польшу, Германию. Благодарности Верховного главнокомандующего сохранили названия десятков западноевропейских городов, по брусчатке которых прошла и худенькая девушка в потрепанной шинели с санитарной сумкой на боку. Шлохау, Штольс, Лауенбург, Нойштадт, Гдыня... В немецком городе Варен она встретила Победу.

Заглянувший 9 мая в медсанбат командир строго сказал, что в 10 часов утра состоится парад. Необходимо всем почистить форму и прийти на плац. На большой поляне собрались все полки. Отмаршировали от начала импровизированного плаца до его конца. Генерал Федюнинский произнес речь, всех поздравил с капитуляцией Германии. Полковые повара приготовили вкусный обед. Впервые за все время войны Шура пригубила фронтовые 100 грамм. И стала дожидаться отправки домой.

Мечты о том, что война закончится и «жить станет лучше и веселее», сбывались натужно, медленно. Шура Митюшева осенью победного 1945 года поступила в пединститут. Чтобы сменить военную экипировку на женские туалеты, думать не приходилось. В юбке, в гимнастерке, в кирзовых сапогах она пришла в вузовскую аудиторию. Училась старательно, от души. Погружение в учебу, как считает сама, в какой-то мере и позволило перебороть голод. Пайку хлеба, которую давали в институте, редко кто из студентов мог донести до общежития, располагавшегося в Сыктывкаре по Советской улице. По дороге съедала ее и Шура. В прохладной комнате общежития утешением служили лишь кипяток да книги, которые никогда не переводились с тумбочек.

Получила диплом учителя химии и биологии. И назначение – возглавить школу в Ухте. Одолели, окружили сомнения, ведь никогда большим коллективом руководить не доводилось. Тогда первый раз и услышала слова, ставшие затем постоянными спутниками по жизни: «Ты прошла войну, значит, сможешь все». В Ухте стала директором школы рабочей молодежи. Затем поставили во главе гороно. Потом 18 лет была директором ухтинской школы-интерната. После выхода на пенсию возвратилась в Сыктывкар. И здесь снова «сосватали» на хлопотную должность ответственного секретаря ветеранской организации. «Не заметила, как девятый десяток разменяла», – удивляется себе Александра Ивановна.

Воспоминания о войне – еще одни спутники долгой жизни. Опаленная войной общая юность когда-то и свела Александру с Иваном Дуркиным, тоже фронтовиком, ставшим ее мужем. Уже давненько покинул свою половинку Иван Егорович, не дали пожить на этой земле испытания и ранения. Мало осталось и земляков из Сысольского района, защищавших родину. Лишь Митюшевых из Визинги на фронт ушло 65 человек. Возвратились домой 34 фронтовика. Александра Ивановна – одна из этой несломленной, победившей когорты.

Анна СИВКОВА.

ТАКЖЕ В РУБРИКЕ

№30 (4187) - 27 февраля 2010 года