Жертва "белого террора"

/ Имя Мисаила Омринова увековечено на памятнике в селе Оквад

Сыктывкарка Майя Дмитриевна Холопова не застала деда в живых. Его облик не остался в памяти даже ее мамы, дочери Мисаила Алексеевича Омринова. Но женщина продолжает навещать его могилу. Она – в самом центре села Оквад в Усть-Вымском районе. Под стелой с пятиконечной звездой высечены имена 15 местных жителей, замученных белогвардейцами в начале зимы 1919 года.

От деда Мисаила всего одна фотокарточка и осталась. Высокий, стройный красавец снят в военной форме. На обороте карточки никакой записи нет. Можно лишь предположить, что снимок сделан в промежутке между 1914 и 1917 годами. Сразу же после объявления Первой мировой войны его призвали на фронт. Жена Омринова – Павла Михайловна рассказывала детям и внукам, что с собой на войну муж брал иконку. И привез ее обратно, правда, подпаленную. Говорила, что образ Божий спас Мисаила от гибели.

Но от увечья не уберег. На войну ушел бравый мужик. А в 1917 году через порог родного дома еле-еле прополз одноногий инвалид. Сопровождавший из Яренска человек занес следом и кинул на лавку деревянную ногу-протез да пару костылей. И уехал восвояси.

Изувеченный солдат в родных стенах на попечении мамы и жены потихоньку оживал, оттаивал. Родилась дочь. Жена снова ходила на сносях. В селах по берегам Вычегды и Выми воцарилась советская власть. Мисаил Омринов принял ее. В Окваде бывшие фронтовики и сочувствующие организовали ячейку РКП(б). Ее членом и стал фронтовик.

Гражданская война не миновала вымско-вычегодские села. В один из будних осенних дней 1919 года с колоколен обоих оквадских храмов раздался колокольный звон. К Омриновым зашел кто-то из партячейки. Мужики быстро собрались, ушли. Вскоре в село завернул белогвардейский отряд. В Окваде было немало зажиточных, справных хозяев. Кто-то из них и указал, в каком доме собрались местные большевики. «Партийных» стали загонять в сарай. Кто пытался сопротивляться, расстреливали на месте. Сельчан от разворачивавшейся перед глазами расправы охватил шок. После арестов люди из отряда пошли по домам. Забирали все, что могли: еду, лошадей, подводы...

Руководителей партячейки, привязав друг к другу, толкнули на дно саней. На них посадили остальных. Вскоре отряд двинулся в Айкино. Родные арестованных терялись в догадках: что с мужиками, как им помочь?

Но их участь была решена. Позже мать и жена Мисаила Омринова смогли узнать сведения о последних днях его жизни из уст хозяина дома в Айкино, в сарае которого и провели остаток жизни обреченные. Их били, водили уже на скованную льдом реку, чтобы они сделали там прорубь. На казнь повели ночью. Замыкал шествие еще совсем нестарый человек, с трудом передвигавшийся на костылях. Поняв, что их ждет, некоторые стали кидать на лед варежки, шапки: оставляли родным весточку о себе.

Не очень глубокая прорубь уже доверху была забита трупами, когда к ней подвели Омринова. Он отчаянно цеплялся за рваные края ледяной, красной от крови купели. Тогда кто-то из белогвардейцев выхватил шашку, перебил кисти обеих рук.

Ни одного из утопленных в Вычегде членов оквадской партячейки река так больше и не отдала. Кроме Мисаила Омринова. Его тело попало весной 1920 года в невод айкинского рыбака. Опознали его по отсутствию ноги и кистей рук. Привезли в Оквад, похоронили на сельском погосте. А символической могилой оквадских коммунистов стал памятник в центре села, установленный здесь позже.

«Трагичнее жизни, чем у моего деда, не придумать, – признается Майя Дмитриевна. – Одна война искалечила, другая – жизнь отняла. Ради чего все это? Нет ответа».

Анна СИВКОВА.

ТАКЖЕ В РУБРИКЕ

№202 (4116) - 31 октября 2009 года