Василий Задорожный: "Концепции реформы образования в регионах нет"

За последние 10-15 лет количество вузов в России значительно выросло, вместе с филиалами их насчитывается более трех тысяч. Образовательный же уровень выпускников многих российских вузов не выдерживает критики. Тем не менее цифры, озвученные накануне нынешнего учебного года министром образования и науки РФ Андреем Фурсенко, – сколько и каких вузов предположительно останется после их модернизации – озадачили вузовскую общественность.

А что думает о предстоящей реформе ректор Сыктывкарского госуниверситета Василий ЗАДОРОЖНЫЙ?

– Василий Никифорович, Фурсенко озвучил цифру: не более пятидесяти университетов...

– Министр говорил об университетах как о высшей форме профессионального образования. Раньше были классические университеты, а сегодня вузы различного направления – и технические, и педагогические – стали университетами. Думаю, что Фурсенко все-таки подразумевал те университеты, которые дают классическое фундаментальное образование.

– Министр образования предлагает оставить всего 150-200 вузов. А что с остальными? Многие, как предполагается, после беспристрастной, а иными словами, слишком жесткой аккредитации могут превратиться в ПТУ. Иных неминуемо ждет объединение. А ведь сегодня, по официальным данным, в России 972 аккредитованных вуза, из них – 620 государственных, остальные – коммерческие. И это не считая многочисленных филиалов, которые за последнее десятилетие разрослись как грибы после дождя. И все же – сокращение более чем в пять с половиной раз... Не многовато ли, как вы думаете?

– Если говорить об общей численности вузов, которых должно остаться в результате реформы – 150-200 на Россию, то, с моей точки зрения, это несерьезно. Хотелось бы напомнить, что в 1917 году в России было 150 высших учебных заведений, и это при численности населения в 91 миллион человек. Учтите также, что половина народонаселения была безграмотной. Думаю, что эта цифра – 150-200 – взята с потолка, никто ведь серьезно не просчитывал, сколько и каких специалистов требуется обществу.

– Судя по всему, ставка делается на прикладную вузовскую науку, способную, по мнению министра образования России, привести страну к быстрому научно-техническому прогрессу... Десять лет назад вы были первым ректором республики, поднявшим вопрос о проблемах высшего образования. А что сегодня тревожит вас и как ректора, и как члена вузовского российского сообщества?

– Сегодня в России выстраивается система, при которой совокупность вузов можно представить в виде пирамиды. Вершина пирамиды – федеральные университеты, по последним данным, их будет около пяти....

– Что такое федеральный университет?

– По задумке это крупный университет, который построен путем объединения вузов того или иного направления, который готовит элиту, обеспечивает кадрами и научными разработками важнейшие регионы страны. Речь идет о создании либо пяти, либо семи федеральных университетов (ФУ), в которые будут вливаться весьма значительные денежные средства. Сегодня ФУ созданы в Южном федеральном округе, в Ростове, в Сибири, известно также, что будет и на Дальнем Востоке.

Следующая группа – национальные исследовательские университеты и институты, которые также получат федеральное финансирование. Эти вузы будут готовить кадры для высокотехнологичных секторов экономики. Статус исследовательского университета или института вуз сможет получить только по итогам соответствующего конкурса. Этих вузов будет 10-15, с точным количеством определятся, видимо, в нынешнем году. Скажу сразу, что критерии требований к таким институтам или университетам очень и очень серьезные. Не думаю, что в обозримом будущем какой-либо из вузов республики сможет достичь этой планки. В частности, например, указан такой критерий, как признание заслуг вуза на международном уровне – прежде всего в части научных разработок. Речь идет о создании целого пояса структур, которые занимаются внедрением научных разработок в производство. Эти исследовательские вузы в нашей воображаемой пирамиде займут место в середине.

– А где же в таком случае место региональным вузам в этой пирамиде?

– Особо активные ректоры, возможно, сказали бы, что поборются за середину. Но, подчеркиваю,
я реалист, думаю, что в основании. Меня волнует другое: как в этой ситуации произойдет и уже происходит перераспределение средств? А произойдет оно, естественно, в пользу федеральных и исследовательских университетов. То есть наших флагманов высшего образования.

Что получится? Кто был богатым, станет еще богаче. Соответственно и наоборот. В условиях кризиса подобная ситуация выглядит вполне реально. Что мы видим уже в этом году? Объем финансирования нашего университета по смете вырос на 14,4 процента, фонда заработной платы – на 22 процента. То есть в этом году прирост объема финансирования у нас уже на уровне инфляции. В связи с новыми предлагаемыми обстоятельствами и построением вузовской пирамиды возникают серьезные и вполне обоснованные опасения.

– И какова же, на ваш взгляд, перспектива остальных вузов – не федеральных и не исследовательских?

– Из всей совокупности вузов, которые находятся в основании пирамиды, я бы выделил несколько групп. Это вузы в столичных городах – Москве и Санкт-Петербурге, в городах-миллионниках и региональные вузы, такие как наши. Условия работы этих вузов совершенно разные. Ясно, что столичный вуз, даже маленький, всегда будет иметь абитуриентов, внебюджетные фонды. В городах-миллионниках ситуация будет чуть хуже, но все же значительно лучше, чем в нашем регионе, учитывая и отток населения из республики, и уменьшение потока абитуриентов. В то же время Министерство образования РФ разработало более жесткие критерии отнесения вузов к университетам, академиям или институтам. Причем эти критерии одинаковы для вузов независимо от их профиля и, что существенно, – от географии. Но ведь ясно: чтобы подтвердить статус университета, нам надо приложить значительно больше усилий и затратить значительно больше средств по сравнению с аналогичными вузами, находящимися в более выгодных географических условиях.

– А понимают ли это те, кто отвечает за состояние высшего образования?

– Могу лишь предположить, что региональные вузы в Москве особо никого не волнуют. Все увлеклись федеральными университетами, исследовательскими институтами, ужесточением требований, ЕГЭ и другими подобными вещами, которые сегодня у всех на слуху. Но продуманной стратегии в отношении региональных вузов нет. Мы неоднократно слышали из уст российского министра и его замов: вузы, которые не будут соответствовать критериям, пусть присоединяются к другим – более крупным или вовсе закрываются. Согласен, здесь есть свой рациональный подход: слабый должен уйти.

Но я говорю о развитии системы высшего образования, которой в региональном плане никто не управляет. Говорят так: есть региональные власти, которые должны разработать программу мероприятий вместе с коллективами вузов, и так далее. Складывается впечатление, что Россия – это только Москва, Санкт -Петербург и те крупные города, где будут находиться исследовательские вузы, федеральные университеты. А кто же будет в образовательном плане осваивать остальные территории России? В Москве все понимают: ситуация в регионах сложная, процесс пущен на самотек. Чиновники говорят: вот придем вас аккредитовывать, не потянете – или ищите партнера, к которому будете присоединяться, или закрывайтесь.

Моя принципиальная позиция: этим процессом надо управлять, а значит, в первую очередь провести инвентаризацию всех вузов региона, продумать план мероприятий по изменению ситуации, выделив на его осуществление соответствующее финансирование. Мне пришло приглашение из Комитета по делам северных малочисленных народов Совета Федерации принять участие в круглом столе, посвященном вопросам подготовки кадров, обеспечению инновационного развития высшего образования в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностям. Может, в Совете Федерации мы и начнем разговор о развитии высшей школы в регионах.

– Что же, по-вашему, нужно изменить в системе высшей школы республики в первую очередь?

– Устранить дублирование по специальностям, разобраться серьезно с филиалами, как это сделано в некоторых регионах. Трезво попытаться все взвесить и осознать, что все идет к тому, что у нас останется один или два вуза – в Сыктывкаре и Ухте. Но нужно двигаться – с учетом и демографии, и финансов, и кадров. Очень важно сделать хотя бы первые шаги.

– Весьма болезненный вопрос, учитывая, скажем, интересы того же Коми государственного пединститута.

– Болезненный, как и всякая операция. Но поймите наконец, мы же совсем маленькие вузы, ну что нам рассуждать об особенностях педагогического образования? Создаются российские университеты, в которых – и педагогика, и медицина, и строительство, и экономика, и юриспруденция. И они нормально функционируют, а сегодня претендуют на федеральные университеты, исследовательские…

А что происходит при нескоординированных действиях в условиях дефицита студентов? Разбалансирование образовательного процесса. Приведу пример. Открытие Сыктывкарского филиала Кировской медицинской академии, наверное, действительно было необходимым. Но абитуриентов, способных освоить химию и биологию на вузовском уровне в республике, немного. Открытие филиала привело к тому, что качество студентов на химико-биологическом факультете нашего вуза резко упало. Да, республика решает проблему с медицинскими кадрами, но университет – единственный вуз, который готовит учителей химии и биологии. Возникает вопрос: а кто будет готовить будущих абитуриентов для тех же медицинских вузов? В филиале добавили бюджетные места, и что я наблюдаю в результате? Студенты первого курса отчисляются с химико-биологического факультета СГУ и поступают в мед-академию… Это, конечно, их выбор. Но давайте все-таки координировать численность приема студентов, иначе в очень скором времени учить химии и биологии в школах будет некому.

– Василий Никифорович, мы вновь пришли к вопросу интеграции…

– Да, но сегодня в этом процессе есть свои подводные камни. Одно дело – интеграция в конце девяностых или в начале этого тысячелетия, когда под данный процесс можно было получить соответствующее финансирование.

Интеграция в сегодняшних условиях ставит вопрос: а какой в результате это будет вуз – университет, академия или институт? Повторюсь: требования остались одинаковыми для всех, сегодня центральные власти не намерены учитывать ни национальные, ни региональные особенности.

Есть и финансовые аспекты – не думаю, что сейчас интеграционные процессы будут серьезно финансироваться, хотя буквально пять лет назад под это выделялись средства. Нынче же это процесс достаточно рутинный. И все же некоторые регионы, понимая, что вскоре наступит время крайнего дефицита абитуриентов, уже решают свои образовательные проблемы. Реорганизованы, например, Марийский государственный университет и пединститут. Институт преобразован в структурное подразделение университета. Кроме того, к ним был присоединен аграрный колледж. По тому же пути идет Югорский университет.

– Наверное, в условиях дефицита абитуриентов в университет проще будет поступить выпускникам школ из районов?

– Да, складываются более благоприятные условия для поступления сельских ребят в вузы. Впрочем, если абитуриент из глубинки более или менее подготовлен, ему никакого труда не составит поступить, скажем, на естественно-научную специальность. Конечно, уровень подготовки ребят из села – не говорю в большинстве, но очень многих – оставляет желать лучшего… Для этого мы на первых курсах факультетов естествознания вводим дополнительные занятия по устранению пробелов школьных знаний. Одним словом, мы готовы к увеличению доли сельских ребят. Думаю, решим проблемы и с общежитиями – только учитесь.

Понимаю, что в ближайшее время возникнет очень много проблем, все вузы испытывают недобор, и будет еще хуже. Нужно попросту успокоиться и продолжать работу…

Марина ЩЕРБИНИНА.

Фото Галины ДОБРЫНИНОЙ.

 Архив рубрики