| Из первых уст |
8 августа 2008 года |
Олег Чупров: "Когда тебя поют земляки, это дорогого стоит!"
Наш сегодняшний собеседник – уроженец Усть-Цильмы, давно уже житель Санкт-Петербурга, известный российский поэт Олег Чупров. Благодаря ему о самобытной печорской глубинке знают многие жители России: песни на стихи поэта, посвященные его малой родине, много лет поют ведущие артисты кино и эстрады. Сегодня Олег Акимович – секретарь правления Союза писателей России, лауреат всероссийских литературных премий им. К.М.Симонова и А.И.Фатьянова. Награжден золотой Пушкинской медалью «За сохранение традиций в русской литературе». А в 2002 году выходец из Коми надолго стал объектом обсуждения прессы Северо-Западного региона: обогнав сотни(!) соперников, поэт выиграл конкурс на сочинение стихов гимна Санкт-Петербурга на музыку Рейнгольда Глиэра. В 2003 году за выдающийся вклад в культурное развитие Санкт-Петербурга Олег Чупров был удостоен почетной награды, которую ему вручили на заседании петербургского парламента. Между тем в общении Олег Акимович остается человеком скромным, негромким – настоящей, крепкой родовой усть-цилемской закваски. – Олег Акимович, нетрудно представить вас ребенком: в ваших стихах мудрость взрослого человека сочетается с такой хорошей, светлой «детскостью». Особенно когда вы пишете об Усть-Цильме. Поделитесь самым ярким воспоминанием о своем детстве... – Как ни странно, самое яркое событие, которое положило начало многому, – это пожар. Горестное событие, случившееся в родном селе, обернулось большой радостью для меня и еще двух моих одноклассников. Вдруг загорелся книжный магазин. Ко мне прибежал друг, закричал: «Бери сумки, книги будем собирать!» Мы насобирали обгоревших книг, счастливые, притащили трофеи домой. Так я впервые познакомился с прозой Александра Пушкина и Шарля де Костера. Читал много, запоем, как многие маленькие книгочеи, под одеялом, с фонариком: мама беспокоилась за зрение, в этом вопросе была строга. Еще хорошо помню День Победы: мне было тогда пять лет. Все село ликовало, а отец, прошедший Ленин-градский фронт и вернувшийся с войны без руки, впервые не надел свой протез. Зато повесил все свои ордена на пиджак, был счастливым, и плакал, и смеялся. – А первые свои поэтические строки помните? – Помню, наверное... Ну что-то вроде: «А я хочу, чтоб поутру не нежиться в постели, мне поутру – чтоб на ветру, чтоб всюду птицы пели...» Легко в те годы лилось, но понятно, что многое было заемным, не своим. Учительница моя замечательная, Тамара Александровна Дуркина, могла это оценить, не кривила душой, была объективным критиком. А первым моим поэтическим учителем и вообще первым «живым» поэтом, с которым меня свела судьба, был Василий Журавлев-Печерский. Мы с ним познакомились, когда я учился в десятом классе, он мне показался тогда уже таким... пожилым человеком, а ведь ему не было еще и тридцати... Он очень трезво отозвался о моих сочинениях, после этого я стал печататься в «Печорской Правде», нынешней «Красной Печоре». Помимо Журавлева-Печерского из поэзии я в те годы читал только классику – Пушкина и Лермонтова: до нашей местности не доходили книги Серебряного века... Примечательно, что у Пушкина я долгое время читал только прозу – книги, которые вынес с пожара. А поэзию мне потом уже мама купила, и для меня это было огромным откровением. Вообще, быть может, я скажу не слишком лестные вещи, но я уверен: книжный дефицит, долгие годы царивший в нашей стране, – это меньшее зло, чем сегодняшний книжный переизбыток. Люди, я говорю преимущественно о молодых, потеряли ориентиры, в литературе стало слишком много мусора... – Надо полагать, что в город – «Петра творенье» – вы попали благодаря в том числе и Пушкину? – И да, и нет. Поступал-то я после школы в МГУ на филфак, отделение русской литературы. Но получил две четверки и не стал дожидаться результатов: конкурс в те годы был огромный. Вернулся в Усть-Цильму, работал два года на строительстве новой школы. Сам я учился еще в старой школе, которую потом не раз воспевал в стихах. Прекрасная была школа, и сад, который мы своими руками посадили, замечательный. Вот потом я поступил в ЛГУ и обосновался в Питере, но в университете не доучился, подал документы на заочное отделение в Литературный институт им.Горького, который и окончил. – В этом институте, как известно, действует система семинаров. Кто был вашим мастером? – Первым – Илья Сельвинский, потом Александр Жаров, а заканчивал я уже у Николая Доризо. Вообще на хороших поэтов мне везло, доводилось пересекаться и с Евгением Винокуровым, и с Александром Твардовским. Проректором института тогда был Александр Михайлов, он же возглавлял Северную ассоциацию писателей, которую сегодня возглавляю я. Вот так каким-то чудным образом все в жизни пересекается. В Петербурге мне посчастливилось попасть в семинар одного из самых талантливых и оригинальных поэтов современности – Александра Прокофьева, а в прошлом году я получил премию его имени. – А первые шаги в мире большой литературы вы помните? – Конечно. В 1963 году мне довелось выступать в Доме писателей, я, честно говоря, был просто ошарашен от такого количества знаменитостей, вокруг сидели люди-легенды, которые готовы были слушать мои стихи... Ведущий не знал, как объявить мало кому известного пиита и в конце концов представил меня как самородка из Коми АССР. – Первая книга у вас появилась довольно-таки поздно. Почему, если с самого начала вам сопутствовал успех? – Да, вписавшись в писательскую среду, я добровольно из нее и выбыл. Не хотел быть в стае, к тому же между литобъединениями и писательскими организациями вечно шла какая-то непонятная грызня, надо было кого-то поддерживать, от кого-то отворачиваться, а у меня совершенно не тот характер. А что касается первой книги – «Свидание с отцом», то наверняка она еще долго бы лежала в Коми книжном издательстве, если бы в 1989 году тогдашний глава администрации Усть-Цилемского района Валерий Выучейский на каком-то собрании в Сыктывкаре не объявил, что книга Чупрова, песни которого поют эстрадные знаменитости, семнадцать лет ждет очереди на издание... – В прошлом году мне довелось побывать на презентации вашей очередной книги в Усть-Цильме. Приятно видеть, как вас встречают земляки. А вообще-то вы часто навещаете родное село? – К моему величайшему сожалению, и я признаю это своей ошибкой, я приезжаю только на горку, в праздники. А туда надо приезжать в будни, чтобы не суетиться, спокойно походить по лесу, выехать на рыбалку. Виктор Осташов, мой друг, корреспондент «Красной Печоры», его уже нет на этом свете, всегда меня выуживал после выступления: «Закончил? А теперь в лес – подыши воздухом родины». Самые лучшие снимки в жизни – непарадные, сделаны именно на наших с ним вылазках, в Коровьем Ручье (название села. – М.Щ.), в лесу, на реке... Вот это, действительно, очень для меня все дорого. Как и воспоминания, когда мы с Василием Журавлевым-Печерским сидим на каком-нибудь полене, и он говорит: «Пиши, горбушка, пиши больше». Это он меня так звал, потому что был я худой и страшно горбился. Общение с этими замечательными людьми для меня и сегодня больше, чем учеба в литературном институте. – Известно, что существует и другой архив, говоря вашим же языком, – «парадный»: с Эдуардом Хилем, Эдитой Пьехой, Борисом Штоколовым, Муслимом Магомаевым, Ольгой Богачевой, Альбертом Асадуллиным, Александром Тукишем... Все эти звезды поют песни на ваши стихи, и не по одной, десятками! Известно также, что две игровые песни – «Танцующий осьминог» и «Еду на свидание» пел Андрей Миронов, к сожалению, диск был записан уже после его ухода. Сегодня эти песни поют дети из центра «Гудвин» Усть-Цильмы. А кто написал первую песню на ваши стихи, помните? – Яков Перепелица. Песня называлась «Над Печорой стелется туман». Но я ничего о ней не знал. Как-то приехала в Усть-Цильму Коми республиканская филармония, ведущий объявляет песню на стихи какого-то «Ивана Торопышкина»... Я, услышав слова, остолбенел, а после песни на сцену выскочила маленькая девочка с косичками, моя сестра, и прокричала в зал: «Это мой брат написал, мой брат!» Теперь что касается «парадности». С некоторыми исполнителями меня действительно связывают хорошие человеческие отношения. Возможно, потому, что я не прошу денег. На все свои выступления меня непременно приглашает Эдита Станиславовна Пьеха, ей искренне нравятся мои стихи, особенно о любви. Недавно она позвонила и сказала, что открыла для себя еще один текст, который у нее дома уже лет десять лежит. Сказала, что непременно будет искать для этих стихов композитора. Кстати, Эдита Пьеха – единственный исполнитель, который объявляет автора текста песни, и нередко во время своих персональных концертов она вызывает меня на сцену почитать стихи. Другое дело, что телевидение эти поэтические вставки практически всегда вырезает. – Наверное, случается, что композиторы не всегда спрашивают разрешения у поэтов о написании песни, это распространенная практика. И все же не приходилось ли вам отстаивать свои авторские права? – Себе дороже. Как-то я случайно узнал, что в Америке, в Бостоне, издан диск песен разных композиторов на мои стихи – мне прислали текст радиопередачи об этом диске, потом позвонили и поблагодарили за песни аж из Санта-Барбары. Но чтобы заводить судебную волокиту, да еще с заграницей, требуется для начала вложить в этот процесс свои средства. Имеет ли смысл? Другое дело, что у меня появилась мысль издать диск, на котором были бы собраны все песни об Усть-Цильме, и не только в исполнении знаменитостей. Не хочу кривить душой, конечно, очень хорошо, когда тебя поют народные артисты России. Но в моем родном селе был такой композитор – Николай Попов, он написал 15 песен, которые пели бабушки из ансамбля «Сударушка»... Так пели, что действительно, слеза прошибала. А как зажигала с этими песнями на традиционной послегорочной дискотеке в этом году наша усть-цилемская звезда Кристина Ясинская – лауреат международных конкурсов «Золотой феникс», полуфиналистка «Юрмалы», обладательница премии Президента России... Когда тебя поют земляки – это дорогого стоит. Кстати, Кристина заявила, что собирается подготовить песню на мои стихи в переводе на английский для следующего конкурса «Евровидение». Думаю, это будет любопытно. – Вас очень поддерживает супруга Людмила Николаевна. Известно, что у вас интересная история знакомства... – Да, моя супруга – человек светлого ума и мой настоящий друг. Мы познакомились в Ленинграде еще в юности, какое-то время встречались, потом потерялись и встретились будучи уже зрелыми людьми, пережившими развод. Вспомнили первую любовь, и вот уже почти четверть века вместе. Людмила меня во всем поддерживает, например, когда в 1997 году у меня должна была выйти важная для меня книга «Новолуние», а я попал в больницу, она взяла на себя все хлопоты по изданию сборника. – Олег Акимович, расскажите о вашем участии в конкурсе на сочинение текста к гимну Санкт-Петербурга... Что там была за история? – Это и радость моя, и боль одновременно. О конкурсе мне сообщили по телефону, заранее предупредив, что рамки будут очень жесткие. Честно скажу, это была чрезвычайно сложная задача – написать на музыку Глиэра к балету «Медный всадник», хоть это и был симфонический эпизод. Одним словом, в ритм из более чем 300 человек, прошедших отбор, попали только трое, в их числе были известный бард Александр Городницкий и ваш покорный слуга. Жюри состояло из почетных людей Санкт-Петербурга. Для наглядности в Мариинском дворце все три варианта были исполнены детским хором ТРК «Петербург». С перевесом в один голос я выиграл конкурс у Городницкого. В защиту моего текста хорошо выступили Кирилл Лавров и Алиса Фрейндлих, отметившие, что в стихах Чупрова северная красота соседствует с петербургским благородством. А потом – пошло, закрутилась такая машина... Чтобы гимн был признан официально, он должен быть утвержден губернатором, затем – законодательным собранием, после – уставным судом. Когда Яковлев, будучи губернатором, все подписал и законодательное собрание текст одобрило, пришел новый губернатор, и все надо было начинать заново. К тому же выяснилось, что уставный суд не в полном составе и надо кого-то ждать. И все это длительное время я был одним из самых популярных героев прессы и телевидения. Однажды звонят друзья: «Олег, включай телевизор, ты там на лошади скачешь!» Включаю, вижу юношу, скачущего на лошади, и голос за кадром: вот, дескать, поэт Чупров мальчиком на ходу из села Хабариха в Усть-Цильму сочиняет гимн Печоре. А я и на лошади-то ездить толком не умею. Поиздевались, в общем, всласть, покусали за то, что я не коренной петербуржец. Забавная история произошла на моем юбилейном вечере, где я по замыслу сценариста дирижировал оркестром, исполняющим гимн. Режиссер цирка, где все это проходило, публично поздравив, подарил мне, как заядлому рыбаку, крючок и червячка. И тут выносят... семиметрового питона. я чуть не упал. Потом в центральной прессе под заголовком «Поэт и питон» вышел материал, что я привез этого «червячка» домой и кормил его яблоками. И совет – сдать его в зоопарк, хотя питон, понятное дело, остался в цирке. Когда я позвонил в газету, мне сказали: да вы нам должны быть благодарны за такую рекламу, и вообще, посмотрите дату газеты – 1 апреля! Вот такое было время, а сегодня я как-то жалею, что меня больше не ругают. А все те скандальные статьи я привез и подарил для истории Усть-Цилемской библиотеке. Как бы там ни было, в какой-то степени я считаю себя поэтическим полпредом республики в Санкт-Петербурге. Надеюсь, на меня за это никто не обидится. Марина ЩЕРБИНИНА. Фото Дмитрия НАПАЛКОВА. |
Зачем создается ФПС? / Реформа пожарно-спасательной службы не отразится на личном составе и боеготовности подразделений
