Ольга Иванова: "Вспоминаю ваш театр, и теплеет на душе..."

Осталось два дня до театрального праздника «Сыктывкарса тулыс». Изюминкой фестиваля оперного и балетного искусства обещает стать опера Г.Доницетти «Фаворитка». Государственный театр оперы и балета нашей республики первым в России обратился к этому сложному и столь же прекрасному произведению великого итальянца. Ставит оперу хорошо известная сыктывкарскому зрителю по постановкам «Мышеловка», «Покаяние», «Миллионерша» российский режиссер Ольга Иванова. Надо сказать, будучи человеком известным, в отличие от многих других российских знаменитостей Ольга Тимофеевна доступна и легка в общении и охотно идет на контакт с журналистами. Вот и сейчас, несмотря на чрезмерно плотный репетиционный график, режиссер согласилась встретиться с корреспондентом нашей газеты.

– Ольга Тимофеевна, с театра под руководством Бориса Покровского вы начинали свой творческий путь. Сегодня вы вновь в этом театре, но уже несколько в ином статусе. Как известно, многие годы Борис Александрович в театре все ставил сам, теперь это ваша миссия. Такой кредит доверия говорит о вашем полном взаимопонимании...

– Покровский мне сказал так: «Приходите, мы с вами одной крови, вы много и успешно ставите на периферии», а это – дорогого стоит...

– За два с небольшим года в этом театре вы поставили несколько оперных спектаклей. Сегодня критика активно обсуждает гоголевского «Ревизора». Либретто для оперы написали два, на мой взгляд, искрометно-талантливых человека: поэт Юлий Ким и композитор Владимир Дашкевич. Надеюсь, вам было интересно работать в таком сотрудничестве?

– Наверное, я вас удивлю, если скажу, что работа над спектаклем, который действительно сегодня идет на одном дыхании и которому зрители кричат «браво», шла, как это ни странно, непрерывно в творческом конфликте с композитором.

– То есть?

– Конфликт начался с момента, когда Ким и Дашкевич принесли либретто, не вписывающееся в формат нашего театра. У них получалась довольно-таки большая опера, которая идет более трех часов. К тому же Борис Александрович Покровский был против такого отступления от Гоголя. Он хотел, чтобы наша опера была приближена к классику, чтобы все было узнаваемо и последняя сцена соответствовала пьесе. А авторы либретто прочитали Гоголя по-своему да еще и привнесли героев, которых нет у писателя. У них в тексте есть слепой мальчик и Маша, в которую  влюблен Хлестаков... И заканчивается все казнью Хлестакова на площади. Кстати, этот вариант показался интересным Новосибирскому драматическому театру. А театр Покровского сделал свою редакцию. Но Дашкевич, скажу я вам, дрался за каждую ноту, не соглашался с купюрами... Вот так, в непрерывном конфликте, мы и сочиняли спектакль. В конце концов и слепой мальчик был убран, и финал получился гоголевский. В итоге все примирились, все довольны.

– А вы?

– Режиссер бывает редко доволен, но тут другой случай. Обычно поставишь спектакль, а потом приходишь в зал посмотреть на две-три любимые мизансцены... А этот спектакль я смотрю с огромным удовольствием. У нас совершенно уникальные актеры: четыре Хлестаковых, три Маши, два Городничих, и каждый настолько индивидуален, что даже при точном исполнении рисунка режиссера спектакли получаются разными.

– Представляю, каково пришлось Дашкевичу... Но вы ведь тоже всегда идете по своему пути. Пример тому – ваша постановка оперы «Кровавая свадьба» композитора Ширвани Чалаева, которую он написал по пьесе Гарсиа Лорки. В опере вы поместили действо не в испанское село, где по замыслу автора и происходит трагическая история, а в аэропорт. Любопытно почему и как автор отнесся к этой идее?

– Аэропорт – это моя метафора. Я не гонюсь за модой, когда все ставится с ног на голову, но в данном случае мысль была такая: аэропорт, разные судьбы, разные люди, и все уходят на посадку. Полет – как символическая смерть... Чалаев – это замечательный композитор, он, конечно, сначала попросту онемел, когда увидел спектакль. Потом пришел еще раз и еще... Теперь мы с ним лучшие друзья, мечтаем еще что-нибудь сотворить совместное. Я вообще очень увлекаюсь современными авторами, работать с ними – огромное удовольствие.

– Однажды вы сказали, что также обожаете ставить большие оперы. Особенно итальянские...

– Да, итальянская опера – это другой, особый мир, горячий, страстный... Такие композиторы, как Верди, Доницетти, Беллини, отразили итальянскую душу. В принципе мы ведь очень похожи с итальянцами, я много раз была в Италии, там шли мои спектакли, поэтому могу сравнивать.

– И все же как вам удалось вырваться в Сыктывкар из плотного режиссерского графика? Чем довелось пожертвовать?

– Наверное, у меня не хватило бы совести уехать в момент горячей поры в театре. Это счастье, что предложение приехать именно в Сыктывкар ставить Доницетти поступило в перерыве между двумя спектаклями. Хотя сегодня я и стараюсь много не выезжать – работа в театре достаточно плотная, но когда мне предлагают такое... Понимаете, я не вспоминаю театр как здание, колонны как архитектурный элемент города. Для меня в первую очередь важны люди. Сыктывкар для меня – это замечательный директор театра, организатор Валентина Судакова. Это талантливый хормейстер Наталья Масанова, с которой очень интересно работать и которая не просто с лета понимает и принимает творческие задачи, но и старается их развить. Когда я вспоминаю о театре в Сыктывкаре, у меня всегда становится тепло на душе.

И потом, не скрою, я воспринимаю такие предложения для себя как вариант поэкспериментировать. Здесь я чувствую себя в свободном полете. Понимаете, в своем театре все-таки есть, хоть и немножечко, но некий зажим, контроль. Это объяснимо, ведь я работаю в театре, созданном Покровским, где много лет ставил только Покровский. В общем, приезд в Сыктывкар – это еще и чисто эгоистический вариант: творить свободно, в каждой постановке открывая, рождая что-то новое... Я обожаю работать с хором. Сегодня у меня сверхзадача: делаю звучащим хор, даже когда он не поет. Этого удается достичь только при полном взаимопонимании с коллективом. У меня уже была подобная работа с хором в театре Станиславского и Немировича-Данченко при постановке оперы «Пират» Беллини.

– А не слишком ли, мягко говоря, небольшие сроки для постановки большой и сложной оперы? Тем более что наверняка приходилось не только ставить новое, но и избавляться от «чужого», учитывая, что «Фаворитку», пусть и в сжатом, почти концертном варианте, с этим же коллективом ставил другой режиссер?

– Да, сроки были сжатыми, обычная фестивальная ситуация. Но я к этому отношусь спокойно. И потом мы с актерами уже знакомы, не уходит время на узнавание, «прощупывание» материала. А что касается «чужого» – я никогда не беру во внимание, кто и что делал до. У меня свои задачи, которые актеры должны выполнять.

– Вы много ставите, а еще и ведете лабораторию режиссеров. Наверное, это безумно интересно...

– Конечно! Кстати, передал мне эту эстафету тот же Борис Покровский. Еще с советских времен в Союзе театральных деятелей он вел эту лабораторию, на которую приезжали главные режиссеры оперных театров. В перестроечное время все как-то прервалось, а восемь лет назад мне было предложено обновить лабораторию. Ежегодно мы собираемся с режиссерами, обсуждаем очередную наболевшую тему. Но такого наплыва, как в этом году, никто не ожидал. Тема была очень интересной: работа с современными композиторами. Кстати, в лабораторию приехал и Чалаев, о котором мы уже упоминали, и обладатель театральной премии «Золотая маска», лучший композитор этого года Владимир Кобекин. Дискуссия развернулась на тему, как сделать так, чтобы писались новые сочинения, чтобы они ставились в театре. Дело в том, что в какое-то время композиторы перестали писать для театров. Никто не платил, музыку не заказывали, чиновникам хотелось, чтобы на сценах шли одни «сильвы», «марицы» и тому подобное. На лаборатории мы разбирали саму технологию, как писать в соавторстве автору либретто и композитору. Что должно быть написано прежде – текст или музыка? Композитор Александр Пантыкин, например, написавший музыку к спектаклю екатеринбург-ского театра «Силиконовые дуры», рассказал о рождении спектакля. Он предложил музыку, а потом четыре автора писали к ней либретто... Не факт, что надо делать так, но опыт интересен.

– Что сегодня происходит в мире современной оперы?

– Сегодня происходят очень интересные процессы, ставятся замечательные оперные спектакли, появляются новые имена режиссеров. Наблюдается такое новшество, которое давно внедрено на Западе, когда работает команда под руководством шеф-драматурга, который обдумывает репертуар, находит певцов, привлекает разноплановых режиссеров. Вообще тенденции очень разные, молодым режиссерам надо утверждаться, они ищут какие-то новые формы подачи, подчас даже экстремальные, интересно работают с костюмами, помещают героев в другие временные ситуации... Не всегда это идет на пользу опере, но это поиск. Одним словом, в опере сегодня не скучно, это точно, ни режиссерам, ни актерам, ни зрителям.

– Чему вы посвящаете время, когда не ставите спектакли?

– А я все время живу в таком состоянии: либо сочиняю, либо репетирую, либо готовлюсь к следующему спектаклю. Это непрерывный процесс, хотя в жизни еще много чем увлекаюсь...

– У вас такая «заразительная» профессия. А ваши дети пошли по вашим стопам?

– Нет, хотя скажу без ложной скромности: дети у меня выдающиеся. Один сын серьезно занимается архитектурой, другой работает в крупном издательском холдинге. А дочь утерла нос братьям и стала музыкантом. Все мои дети воспитывались в мире музыки, ходили в школу для одаренных детей. Я вообще считаю, что ничего прекрасней музыки нет. Вера сочиняла музыку с пяти лет, окончила школу, потом как композитор – консерваторию, аспирантуру. Выиграла несколько грантов, училась в Англии, преподавала в Лос-Анджелесском университете. Она лауреат восьми международных конкурсов композиторов, пишет очень серьезные произведения для симфонического оркестра, сегодня живет во Франции. К театру она не очень расположена, хотя в Москве и идут два балета на ее музыку. Так что, к счастью, мне действительно есть чем гордиться в этой жизни.

Марина ЩЕРБИНИНА.

Фото Дмитрия НАПАЛКОВА.

Ольга Иванова в 1972 году окончила факультет режиссуры музыкальных театров и ассистентуру-стажировку Санкт-Петербургской государственной консерватории им. Римского-Корсакова. Дебютировала постановкой оперы Дж.Россини «Брачный вексель» в Московском академическом камерном театре под руководством Бориса Покровского. С 1982 по 1992 год – режиссер-постановщик Московского академического музыкального театра им. К.С.Станиславского и В.И.Немировича-Данченко. Работала главным режиссером Саратовского, а затем Нижегородского государственных академических театров оперы и балета. С 2006 года – заместитель художественного руководителя и режиссер-постановщик театра под руководством Бориса Покровского. Ольга Иванова – создатель и бессменный руководитель Международного оперного центра «АРТ-МОЦАРТ» (1990 г.) и Камерного театра «Арбат-опера» (1999 г.). В творческом багаже режиссера – порядка ста постановок классических и зарубежных опер, оперных произведений современных композиторов, авторских музыкальных произведений. Критика отмечает, что в творчестве Ольги Ивановой сочетаются классические традиции и новаторство, самостоятельность режиссерского мышления, знание музыкальной драматургии, чувство вкуса и творческого такта по отношению к произведениям великих мастеров прошлого и современников.

 Архив рубрики