Пленник Черного континента

/ Для солдата из русского экспедиционного корпуса Андрея Ванеева путь из Франции домой пролег через Алжир

Андрей Ванеев с женой в 20-е годы.

По сложившейся традиции в начале нового года историко-краеведческое приложение «Дым Отечества» приглашает своих читателей принять участие в очередном конкурсе или газетной акции. Тему на весь наступивший год подсказала предстоящая круглая дата – 100-летие со времени начала Первой мировой войны, события, во многом определившего судьбу мировой истории в ХХ столетии. К сожалению, эпохальная империалистическая война на долгие десятилетия была вычеркнута из истории России и ее народов. И, наконец, лишь век спустя в нашей стране восстановлена историческая справедливость – воздается должное солдатам этой запамятованной, забытой войны.

На фронты Первой мировой были призваны сотни солдат, вчерашних крестьян, и из трех северных уездов – Яренского, Усть-Сысольского, Печорского. Память о них сейчас хранят архивы и потомки участников войны. К последним мы и обращаемся с просьбой в юбилейный год рассказать со страниц нашей газеты о судьбах своих родичей – их ратном и жизненном пути. Самые интересные материалы и фотографии будут опубликованы в «Дыме Отечества». А уникальные фотографии, сделанные во время службы в действующей армии, войдут во «Фронтовой альбом», работа над созданием которого уже началась.

«Французская эпопея рядового Тебенькова», рассказанная в январском выпуске приложения «Дым Отечества» за этот год, обрела продолжение. В русском экспедиционном корпусе, сформированном и отправленном в 1916 году, в Первую мировую войну, во Францию, воевал еще один наш земляк – Андрей Ванеев из удорского села Сельыб. Его фронтовой путь, как и запечатленный в дневниках уроженца койгородского села Грива Саввы Тебенькова и опубликованный в нашей газете, безо всяких скидок тоже тянет на эпопею. Память о затянувшемся заграничном походе отца и деда, а также о его дальнейшей судьбе, сопряженной с потерями и невзгодами, трепетно хранят проживающие на Удоре дочь и внуки Андрея Флегонтовича.

Сельыбский богатырь

В удорском поселке Усогорск сейчас проживает Лидия Андреевна Ванеева – младшая дочь участника боев во Франции. Женщина по телефону с радостью согласилась на встречу, чтобы поделиться воспоминаниями об отце. А переступив порог ее квартиры, я не смогла скрыть удивления, потому как ожидала увидеть женщину в годах, пожилую. Хозяйка же напрочь разрушила это представление: оказалась моложавой, симпатичной.

«Меня и вправду вполне можно за внучку Андрея Флегонтовича принять, – сказала она. – Но я его дочь. А чтобы ответить, как и почему я появилась на свет спустя 30 лет после окончания Первой мировой войны, придется всю отцову биографию вспомнить, о всей его многотрудной жизни рассказать».

Андрей Ванеев родился в Сельыбе в 1894 году. Был самым старшим среди четверых братьев и четырех сестер. Семья рядовая, крестьянская. Не шиковали, но и не бедствовали особо, так как работали от зари до заката.

До объявления войны с «немцем» Андрей успел походить годик в церковно-приходскую школу, где научился писать, читать и считать. Уже будучи на фронте, грамотность сыграла решающую роль при его зачислении в русский экспедиционный корпус: туда неграмотных не брали. Другое обязательное требование к солдатам, отправлявшимся во Францию, – отменное здоровье и косая сажень в плечах, чего у Андрея Флегонтовича было не отнять. Рост под 180, весил около ста килограммов. Настоящий крепыш, богатырь.

Мобилизовали Андрея Ванеева год спустя после объявления империалистической войны. Ему в 1915 году стукнуло 19 лет. Молодого солдата через какое-то время с линии фронта доставили под Москву, определили в учебную часть. Здесь он и узнал, что в России формируется особый корпус, который планируется направить на Западный фронт, во Францию, чтобы помочь солдатам-союзникам отразить натиск неприятеля, отстоять Париж.

Россия, союзница Франции в годы Первой мировой войны, планировала отправить на Западный фронт чуть меньше полумиллиона солдат. Из них к 1916 году были сформированы четыре отдельные особые пехотные бригады, которые кроме рядовых имели в своих рядах 50 офицеров и 45 тысяч унтер-офицеров. Экспедиционный корпус линии фронта достиг после многомесячного похода. Сначала солдат доставили железнодорожным транспортом на Дальний Восток. А оттуда пересадили на морские суда, пришвартовавшиеся несколько недель спустя к берегам Испании.

Вскоре после высадки российские воинские соединения были брошены в бой. Русские солдаты сражались в провинции Шампань и на Салоникском фронте. В ходе изнурительных, ожесточенных боев они несли большие потери, подвергались и газовым атакам. В окопах же солдат экспедиционного корпуса застало известие о свершившейся Октябрьской революции.

По странам и континентам

Можно представить их положение и состояние после услышанной новости. Идеалы, которым они еще недавно присягали, были сметены революцией. Вчерашние союзники-французы сразу же после полученных из России известий с народом, свершившим революцию, соотнесли и русских солдат, помогавших им выстоять. Пропахшие потом и порохом иностранные солдаты были объявлены пленными и отправлены в военные лагеря. Самый крупный из них – Ля Куртин – находился недалеко от города Лиможа. Туда вместе с однополчанами были доставлены Савва Тебеньков и Андрей Ванеев.

Наш земляк из села Грива С.Тебеньков в своих записках довольно подробно описал лагерь для военнопленных Ля Куртин. Правда, ни разу не обмолвился, находился ли здесь кроме него кто-нибудь еще из коми солдат. Не рассказывал о встречах во Франции с земляками и Андрей Ванеев. Возможно, в многотысячной солдатской массе им друг друга «разглядеть» не удалось. К тому же после восстания русских солдат и жестокого подавления бунта в Ля Куртине поползли слухи об отправке бунтовщиков в Африку на каторжные работы. Попасть на Черный континент никому не хотелось, все мечтали о скорейшем возвращении на родину. Но день отправки на африканскую каторгу неумолимо приближался.

Савва Тебеньков от неминуемого водворения в Африку спасся бегством. Вместе с группой товарищей он перемахнул через Альпы, очутился в Швейцарии. А после почти двухлетнего пребывания в тамошних тюрьмах и лагерях был депортирован в советскую Россию. В случае с Андреем Ванеевым сбылись худшие предположения: в числе девяти тысяч русских солдат его переправили в Африку.

Самых «отъявленных» бунтовщиков из лагеря Ля Куртин ждали казематы печально знаменитой тюрьмы Иль-д’Экс на острове, расположенном в Бискайском заливе. Немногим от нее отличались и условия русских солдат, рассредоточенных по Алжиру и Тунису. Познав каторжный труд и сопутствующие ему лишения, некоторые солдаты из русского экспедиционного корпуса были вынуждены записаться в иностранный полк Марокканской дивизии, которая перебрасывалась в Европу, продолжавшую оставаться ареной военных действий.

Каторга по-африкански

Солдат из коми села Сельыб А.Ванеев воевать больше не желал. А посему продолжал тянуть лямку подневольного рабочего на предприятиях французской колонии, каковой в то время являлся Алжир. Позже подросшим детям Андрей Флегонтович рассказывал о работе на африканских виноградниках. Днем нещадно палило солнце, и находиться под его лучами было невозможно. Трудились большей частью вечером, а то и ночью. Рядом с русскими работали немцы, французы. Андрей Ванеев, еще находясь во Франции, хорошо освоил французский язык, свободно на нем разговаривал.

Вспоминал, что особо поднаторел в иностранном языке, будучи на французской земле, когда из лагеря отправляли на работу в близлежащее имение. Его хозяин тепло, с большим сочувствием относился к своим помощникам – русским солдатам. А они в свою очередь привязались к его дочерям Луизе и Алисе, чем умели баловали девчушек. Это доброе, сердечное отношение французской семьи согревало солдата Ванеева при затянувшемся расставании с родиной. А после возвращения домой одну из своих дочерей он нарек Алисой.

Лишь раз из французского плена Андрей Ванеев сумел близким дать знать о себе. На подвернувшейся чайной оберточной бумаге написал, что жив, здоров, подписал адрес и засунул письмо в почтовый ящик. Послание, чем-то смахивающее на знаменитое «на деревню дедушке», дошло до цели, проплутав перед этим долгий год.

Воскресший из небытия

Год сменялся другим, уже и долгое противостояние белых и красных закончилось победой последних, а призванный еще в царскую армию солдат словно в воду канул. Верующий, богобоязненный отец Андрея Ванеева Флегонт Васильевич порешил, что старшего сына с великой войны уже не дождаться. Тогда заказал в сельыбском храме панихиду за упокоение его души. «Шесть лет ни слуху ни духу. Нету Андрея в живых, точно нету. Время вышло», – объявил он после церковного поминания домочадцам.

Можно лишь догадываться, какой поднялся переполох в один из майских дней 1920 года, когда к дому Ванеевых подошел сухощавый человек в серой изношенной шинели. Младшие сестры Андрея – Наталья и Марина сидели за столом, хлебали из миски суп. Переступив порог дома и увидев двух подросших сестричек, Андрей Флегонтович хотел сказать им что-то теплое, ласковое на родном языке. Но все коми слова куда-то из головы выветрились, а соскакивающие с языка приветствия были лишь на французском. Словесная абракадабра из уст незнакомца не на шутку напугала девочек, мигом выскочивших из-за стола и спрятавшихся в голбце.

С трудом поверила, что перед ней брат Андрей, и старшая сестра Мария. С вестью о его приезде она побежала на поле за околицей, где в тот день трудился отец. Но Флегонт Васильевич замахал на дочь руками: «Какой Андрей? У него поди уж кости за это время успели сгнить в сырой могиле. Побойся бога, зачем обманывать меня». И лишь под натиском неопровержимых доказательств с явным сожалением оставил недопаханное поле, чтобы спустя несколько минут смахнуть с лица скупую мужскую слезу: «Неужели дождался...»

В тот день и вечер Андрей Ванеев, путая коми и французские слова, перед каждой новой группой являвшихся в их дом односельчан воскрешал детали своей шестилетней эпопеи. Драматическими обстоятельствами были отмечены все долгие месяцы пребывания сначала во Франции, а затем и в Алжире. Но труднее всего далось возвращение из плена домой.

Африканские невольники начали возвращаться в Россию с конца 1919 года. Русских солдат доставляли на кораблях в Крым. На полуострове в это время бушевала Гражданская война, корабли с бывшими пленниками отказывались принимать как красные, так и белые. Первые боялись, что возвращающиеся с империалистической войны солдаты сразу же перейдут в стан врага. А белые, зная о пробольшевистских настроениях, царящих в солдатской массе, не хотели допустить пополнения красных частей. Так ни с чем и пришлось транспорту, в котором находился Андрей Ванеев, распрощаться с родным берегом, с которым отделял лишь прибрежный залив.

После неудачной попытки пристать к крымскому берегу, корабль отправился в Константинополь. Здесь русских солдат никто не ждал, они снова вынуждены были терпеть мыслимые и немыслимые лишения, голодать, мучиться от жажды. Наконец, их снова погрузили на морскую посудину, вывезли в море. На этот раз родной берег не был столь неприветлив, корабль смог пришвартоваться в одной из бухт. Обессилевшие пассажиры с трудом спустились на родную землю.

В Армавире, куда доставили приехавших из Африки фронтовиков, Андрей Ванеев заболел брюшным тифом. Несколько дней метался в бреду. Очнуться из беспамятства, начать передвигаться, а затем и встать на ноги ему помогло отменное здоровье, впитанное с молоком матери. Как только почувствовал, что может передвигаться самостоятельно, пошел на железнодорожную станцию. Путь на перекладных до Сельыба занял несколько недель. Пока 11 мая 1920 года он наконец не подошел к отчему дому.

Под звуки «Марсельезы»

В 1922 году Андрей Флегонтович женился, один за другим родились четверо детей. Но вдруг занедужила жена, пришлось везти ее аж в Усть-Сысольск. Домой он вернулся вдовцом. Снова пришлось обустраивать семейную жизнь, подыскивать хозяйку дома. От второй супруги родились еще трое детей. Двум старшим сыновьям отец дал французские имена – Пьержан и Эрик. Но снова горе накрыло дом фронтовика: чахотка унесла и вторую жену.

Но счастье все-таки не отвернулось от него насовсем, судьба снова свела Андрея Флегонтовича с хорошей женщиной – Вассой Изосимовной Селивановой, родились еще трое наследников.

«Отец был страстный охотник, рыбак, на любой работе проявлял расторопность, смекалку, – рассказывает Лидия Андреевна Ванеева. – А трудиться ему пришлось на самых разных должностях: и вешки для пароходов по реке ставил, и в потребсоюзе товары распределял, и даже руководил работой сельсовета. Со всяким делом он всегда споро справлялся, ни на что никогда не роптал. А в часы досуга любил затянуть песню. Всегда одну и ту же, самую любимую».

После этих слов Лидия Ванеева, меньшая и самая любимая папина дочка, запевает песню. Так же, как отец, на французском языке. Звучит знаменитая «Марсельеза». Гимн свободы, который помог коми солдату выпутаться из оков многолетнего плена, воссоединиться с родными. Теперь этот своеобразный девиз участника Первой мировой войны Андрея Ванеева подхватили и несут по жизни его потомки.

Анна СИВКОВА.

ТАКЖЕ В РУБРИКЕ

№30 (5105) - 22 марта 2014 года