М.Истомин

Курган Яг-морта

В. Игнатов. "В логове Яг-морта".

Малоизвестен, почти неведом отдаленный край Запечорья. Это самый северный угол Европы, который граничит, можно сказать, с полюсом! Но нельзя сказать того, чтобы край этот был вовсе обижен природою: там есть горы высокие, и луга широкие, и леса дремучие, там есть и озера, и реки – и даже речки с журчащими ручейками – и все, что вам угодно, кроме теплого южного солнца, – да о нем и не тужат вскормленные на лугах суровые обитатели севера. Там, извиваясь между лесистыми берегами, прядает по камням быстрая и прозрачная речка Куча, и, протекая значительное пространство по местам пустынным, вливается в р.Ижму, в полуверсте от Ижемского селения. Один берег этой речки, возвышенный и бугристый, весь оброс лесом. Там кудрявые сосны и мрачные ели склонились вершинами к водам, – давно уже смотрятся в светлом токе Кучи; в иных местах, по наволокам, видны зеленые кусты ольхи, ивы и черемухи. Другой берег от стороны селения низменный, чистый и ровный: на нем привольно раскинулись широкие нивы, исчерченные огородами и частоколами, между которыми вьются проселочные тропинки.

Подле одной из этих тропинок возвышается небольшой холмик или курган, покрытый разным древесным хламом... Всякий проходящий мимо этого холмика непременно должен бросить на него камень, сук, палку или что бы то ни было, и – вдобавок – плюнуть. Это обыкновение ведется с незапамятных времен, и туземным жителям обратилось в привычку. Кто почему-либо не исполнит такого обряда, того старики как раз объявят вольнодумцем, человеком легкомысленным, не уважающим отеческих обычаев. «Не видать ему добра, – говорят они о таком человеке, – он даже не плюет на могилу Яг-морта».

Вот образчик северной легенды – предание о Яг-морте, которое удалось мне однажды слышать в Ижемском селении Мезенского уезда и которое считаю не излишним рассказать в таком виде, как сам слышал, не входя в критический разбор, который один только может определить степень значения подобных сказаний в ряду изысканий исторических.

В эпоху отдаленной древности, когда еще на берегах реки Печоры и Ижмы рассеянно жили полудикие чудские племена и, не зная хлебопашества, питались от промысла зверей и рыб, когда они еще не знали Истинного Бога и поклонялись богам каменным и деревянным, – в дремучем лесу, окружающем одно из чудских селений, появился человек необыкновенный. Ростом он был едва ли не с добрую сосну, по голосу, по виду – дикий зверь. Лицо, обросшее черною, как смоль, бородою; глаза, налитые кровью и дико сверкающие из-под густых бровей; косматая одежда из невыделанной медвежьей шкуры – вот приметы этого человека, которого туземцы назвали Яг-мортом, т.е. Лесным человеком, и название это вполне соответствовало образу его жизни. Никто не знал ни роду, ни племени Яг-морта, никто не ведал, откуда появился он между чудскими жилищами. Яг-морт ни с кем из туземцев не имел сообщения: он жил в глубине дремучего леса, в недоступных трущобах, рассеянных по пустынному прибрежью р.Кучи, и появлялся между людскими жилищами только для грабежа и убийств. Робкие чудинцы избегали всякой с ним встречи. Одно имя Яг-морта наводило страх на окрестных жителей; женщины стращали им шаловливых детей своих.

Раз у старшины одного из чудских селений пропала без вести единственная дочь – красавица, какой не видывали еще между чудью. Проходит день, два, проходит неделя, прекрасной Райды нет как нет! Мать ее выплакала глаза от слез, отец, жених выходили все ближние селения, все леса окрестные, но не нашли нигде Райды. Вот кликнули клич, созвали народ на совещание, объявили горестную утрату, и все без изъятия, старые и малые, единогласно утвердили, что весеннему цвету – Райде нельзя так рано увянуть, что если она утерялась, то это непременно должно быть делом Яг-морта: он и завидовал цветущей красе Райды, он похитил ее и увлек в свою звериную берлогу... Но горе нам, промолвили старики, нет суда на Яг-морта: мы ничего не можем против могучего чародея! Райда погибла! Вдобавок, как водится, потолковали, пошумели и с печальным видом, засунув бороды в воротники своих бараньих шуб, возвратились по домам, не сделав ничего путного.

Но не удовольствовался таким решением удалой жених Райды, не удовольствовались им и прочие молодые парни, соискатели руки красавицы. Они снова кликнули клич, взволновали все Запечорье, собрали несколько десятков удальцов «завзятых» и в общем совете положили: «Во что бы ни стало отыскать жилище Яг-морта, схватить его живого или мертвого, погубить, сжечь окаянного чародея, хотя бы самим погибнуть!» И вот составилось ополчение: ратники вооружились стрелами, копьями, копорыгами, вилами – кто чем мог, и двинулись в поход – сто против одного! Но этот один был не простой человек, а силач необыкновенный, страшный разбойник, и вдобавок – колдун, чернокнижник. И толпа отважных охотников не без тайного страха ожидала встречи с Яг-мортом, он не являлся; несколько суток прошло в тщетных поисках. Но чудинцы не отступали от принятого намерения и не возвращались домой. Наконец они вздумали «подняться на хитрости» – засели в густом лесу, на угоре р.Ижмы, близ тропинки, по которой обыкновенно проходил разбойник.

Неизвестно, долго ли хитрецы наши таились в засаде, но вот однажды видят, Яг-морт переходит вброд р.Ижму, и прямо против того места, где они притаились, и казалось, прямо идет на них: тут, вероятно, не одно чудское сердце замерло от страха, но трусить было уже поздно. Чудинцы поневоле должны были сделаться храбрыми, и – лишь неприятель ступил на сухой берег, – копья, стрелы, каменья градом посыпались на него из чащи леса. Изумленный столь внезапным нападением, ошеломленный первыми ударами разбойник на минуту остановился, но не отступил ни шагу... Он стал – и, казалось, грозным взглядом измерял пространство, отделявшее его от врагов... А бесчисленные удары сыпались ему на грудь... Потом взревел, как дикий зверь, взмахнул тяжелою палицею и понесся в средину нападающих. Чудинцы в минуту окружили его со всех сторон, и началась страшная битва... Яг-морт долго, с яростным ожесточением отбивался от многочисленной толпы озлобленных противников; палица его разражалась смертью над головами чудинцев, огромный топор его упился их кровью. Он многих положил на месте и, наконец, сам изнемог: усталость, раны обессилили его, он пал на землю, обагренную кровью своих победителей; и торжествующие чудинцы схватили Яг-морта, отсекли ему руки, но оставили живого, – грозили отрубить голову, если он не откроет им своего жилища, – и обескураженный силач-волшебник должен был покориться воле своих победителей; он повел их далее – в самую чащу леса, где в высоком берегу р.Кучи выкопана была огромная пещера, служившая убежищем Яг-морта. Близ устья этой пещеры, на большой груде разного хламу и костей, лежал полуистлевший труп человеческий... Это были обезображенные остатки прекрасной некогда Райды, так рано погибшей жертвою лютого разбойника!.. В глубине пещеры Чудища нашли множество разной добычи, сложили все в кучу и сожгли, а страшный притон Яг-морта засыпали землей, забросали каменьями, заклали бревнами; потом привели обратно своего пленника на то место, где он попался им в первый раз, – отрубили ему голову, в спину забили осиновый кол, и труп разбойника закопали в землю, в том самом месте, где ныне находится холмик, слывущий в народе могилою Яг-морта.

Чудское предание «Яг-морт» М.Истоминым было опубликовано в «Вологодских губернских ведомостях». 1848 г. №№ 19, 20.

Истомин Михаил Федорович (1821-1862 гг.). Краевед, поэт, прозаик, создатель архива Архангельского порта, автор очерков о коми языке, истории и культуре. Уроженец с.Ижма Мезенского уезда Архангельской губернии.

ТАКЖЕ В РУБРИКЕ

№237 (4394) - 25 декабря 2010 года