| Дым Отечества |
22 мая 2010 года |
"И с тех пор кончилось детство..."/ К юбилею Победы в Эжвинском районе Сыктывкара подготовили рукописную книгу с воспоминаниями детей военной поры
Четыре страшных военных года вместе со всем народом пережили и дети. Сегодня, когда с каждым годом все меньше остается участников Великой Отечественной войны, бесценными становятся свидетельства и самых юных современников тех лет. Накануне 65-летия Победы в Эжвинском районе Сыктывкара прошла акция памяти, в ходе которой были записаны воспоминания около ста детей войны, проживающих в этом районе. Войну каждый из них встретил в родных местах – в различных уголках Советского Союза. Некоторые попали под бомбежки, пережили оккупацию, блокаду Ленинграда...
Но даже те, кто находился в глубоком тылу, на себе испытали голод, холод, множество лишений. Самыми памятными, яркими, трагическими событиями тех лет дети войны поделились накануне юбилея Победы. Сейчас эти материалы сосредоточены в эжвинском Литературно-театральном музее им. Н.М.Дьяконова. Директор музея Надежда Костина не теряет надежды, что панорама военных лет, представленная в пронзительной рукописной книге, не станет лежать мертвым грузом, будет востребована, издана отдельной книгой. «Куда прятаться, куда бежать?» Родилась в селе Фоминки Горьковской области 2 апреля 1935 года в семье кадрового военного. До сих пор не могу забыть, как неожиданно появились немецкие самолеты. Они летели очень низко, как огромные птицы, с жутким ревущим звуком. После этой бомбежки, разминувшись с родными, я полгода пролежала в больнице. 24 декабря 1941 года мой папа погиб под Москвой. После этого мама попала в больницу с нервным срывом и была на инвалидности до 1949 года. Негадова Анна Ивановна. Родилась в Ленинграде 4 декабря 1927 года. Училась в школе №13 до 4 класса, в 5-й пошла в сентябре, когда город уже бомбили и я в школу не ходила. Дома было очень холодно, дров не было, мы жгли мебель, спали прямо на плите, не раздеваясь. Хлеб давали по 125 граммов, мне и маме 200 граммов. Мама ходила пешком на работу, и с каждым днем ей становилось все тяжелее, а 17 января 1942 года, когда я утром ушла за хлебом, мама умерла. Я ее зашила в одеяло и положила под кровать, чтобы у меня не забрали ее рабочую карточку. Я была очень слаба и жила с соседкой в подвальном помещении, там была маленькая комнатка и маленькая железная печурка. В конце января я пошла к себе домой, где жила с мамой. Придя домой, я легла на кровать. Потом услышала, что кто-то зашел, это пришли люди в военной форме, которые проверяли квартиры. Они меня спросили, с кем я живу, я сказала, что осталась одна. Брат в армии, а мама умерла 17 января. Они велели мне собрать свои вещи и сказали, что я буду жить в детском доме. Там меня вымыли, подстригли и стали лечить
(у меня была дистрофия и пролежни). Прошло около месяца, и я встала с кровати. Чернова Валентина Николаевна. Родилась в деревне Константово Богушевского района Витебской области (Беларусь) 2 мая 1936 года. Какой же был ужас, когда в деревню ворвались немцы на мотоциклах, автомашинах! Уже через несколько минут они врывались в дома, тащили вещи, зерно, выгоняли из сараев скот. Мы, дети, не знали, куда прятаться, куда бежать, что делать. Когда были сильные обстрелы деревни, детей и стариков на какое-то время выводили в лес, прятали в землянках. Несколько домов в нашей деревне сожгли фашисты. Бородина Лилия Даниловна. Родилась в 1936 году на Украине в селе Погребы Тетиевского района Киевской области. Нашу деревню немцы не бомбили, как-то прошли стороной. Осенью, отступая, наши солдаты подошли к селу. Некоторое время они прожили в селе, были расселены в каждый дом. Запомнилось, что солдаты были обуты в валенки, а стояла промозглая, сырая погода. Они делали стельки из соломы, но ноги всегда были сырые. Сельчане помогали солдатам чем могли, кормили и поили. Но фронт отступал, через наше село немцы двигались на восток. Помню, как они заходили в каждый дом, который был у них на пути, проходя по центральной дороге, и требовали молока и яиц. Зарума Софья Ивановна. Родилась в 1934 году в Карелии. В войну я попала к фашистам, нас повезли на Кубань. На Кубани детей разлучили со взрослыми. Поселили 100 человек детей в барак. Сидели впроголодь, все истощали. Немцы забирали у населения все продукты и живность, и мы понемножку стали воровать у них еду. Если кого-то ловили, то заставляли чистить картофель, а очистки брать не разрешали. У немцев был вырыт котлован и обнесен двухметровой изгородью. Туда заводили по 5 человек, сбрасывали и заживо сжигали. С Кубани нас, детей от 13 до 16 лет, повезли в Германию на продажу. К счастью, не довезли – освободили советские войска. Поселили в театр и стали давать кусочек хлеба и тушенку. Из 100 человек 20 умерло от жирной тушенки, так как дети были оголодавшие, организм просто не справился. В 1947 году нас разыскала бабушка, и мы опять поехали домой, в Карелию. Герасимова Лидия Васильевна. Родилась 2 декабря 1937 года в городе Данилово Ярославской области. Мы постоянно ощущали близость войны: прятались от страшного гула немецкой артиллерии, бомбившей железнодорожные мосты через Волгу. Советская армия отбивала налеты вражеских самолетов, а мы, дети, тайком от мамы бегали в лес смотреть на сбитые немецкие бомбардировщики. Коданева Нина Александровна. Жили мы на окраине станицы Пашковской в доме с участком в 20 соток. В августе 1942 года мы прятались в подвалах. Через какое-то время вышли из своего укрытия и увидели много техники: танки, машины, повозки с лошадьми. Во дворах было много солдат. Подойдя к своему дому, мы увидели фашистов, которые мылись у колодца, раздевшись по пояс. Они громко между собой ругались, словно были чем-то недовольны. Оказывается, были недовольны нашей водой. Вода в колодце была непригодна для питья. Мы ею лишь огород поливали. Для питья воду носили с водокачки или с ближайшего притока Кубани. Оккупанты же на непригодной для пищи воде сварили себе обед. Варево им не понравилось. Мы смотрели на этот суп голодными глазами, и тут их повар, отдав нам котел с супом, велел освободить посуду для нового супа. Мы принесли эту похлебку домой и с удовольствием съели. Очень часто нам приходилось видеть бой не только на земле, но и в небе. Осколки самолетов падали на крыши наших домов. Лихопут Михаил Васильевич. «Запрягались мы тройкой» Я уроженец села Объячево, появился на свет 26 мая 1941 года. Прожили мои родители вместе всего полгода. 5 октября 1941 года отца призвали Прилузским районным военкоматом в Красную Армию рядовым. Мама говорила, что после начала войны, с июня 1941 года, от него не было никаких известий. Впоследствии, уже после войны, пришло извещение, что он пропал без вести в 1942 году в Ленинградской области. Как передовую молодую женщину, жену фронтовика, комсомолку, мою маму выдвинули на работу в органы НКВД. Она работала рядовым милиционером, работником загса при НКВД. Стрекалов Анатолий Иринеевич. Родилась в Литвино Архангельской области. В 17 лет меня направили на сплав, оттуда на Бобровскую запань на оборонные работы. 30 человек от сельского совета направили на 2 месяца в Ленинград копать противотанковые рвы. Копали противотанковые рвы клинами, били болванкой, сверху закидывали лапами. Ров шириной 7 метров, 3 метра глубиной, траншея, убежища метра через два. До траншеи на работу идти 3 километра, холодно и голодно все время. На оборонных работах от голода ходили и побирались, кто что даст в соседних деревнях: кто картошечку, кто кусочек хлеба, кто молочка плеснет. Бомбили. Жили у хозяев, выдавали хлеба по 800 граммов, и больше ничего. Через два месяца нас заменили. Приехали домой, и нас отправили на железную дорогу Котлас – Воркута на ремонтные работы. Начиная с 1942 года работала всю войну. За работу получала только хлеб, 800 граммов. Морозы доходили до 60 градусов, но разжигать костры было нельзя – летали самолеты-разведчики. Мылись в печке, но не всегда, негде было. Домой ехали в телячьих вагонах, все вшивые. Капустина Мария Афанасьевна. Родилась 22 февраля 1936 года в деревне Мышкино Весьегонского района Калининской области. Когда началась война, отца забрали, и через шесть месяцев он погиб под Москвой. Мне тогда шел шестой год, и с тех пор у меня кончилось детство. Мама работала в колхозе с утра до позднего вечера. После домашних работ я бежала на поле помогать маме. Основной культурой в колхозе был лен. Каждой семье выделяли полосу, на которой работали от посева до уборки. В засушливое лето дергать лен было очень тяжело, пальцы рук не разгибались, ночами плакала от боли. Чумиканова Мария Николаевна. Родилась в 1937 году в с.Усть-Кулом. С 6 лет уже работала в колхозе. Помню, как зимой мы с мамой пилили дрова для трактора, маленькие чурочки, тогда тракторы топили дровами. Подошла соседка и стала ругать маму, зачем, говорит, мучаешь ребенка. А мама отвечала: «Если мы с тобой сделаем дрова и заработаем по одному трудодню, то с ней я за день полтора заработаю». Летом с подругой пасли овец. С шестого класса минимум трудодней уже зарабатывала. Для подростков и пожилых минимум – 70 трудодней в году. В декабре подводили итоги за год и давали на 1 трудодень 10 килограммов сена, по 1 килограмму зерна. Тюрнина Раиса Николаевна. Родился в г.Няндома Архангельской области в 1932 году. Мое детство было незавидным. В 1943-1944 годах в колхозе приходилось пахать землю на себе. Запрягались мы тройкой – мама посередине, мы с братом по бокам. Бахарев Станислав Георгиевич. Мои родители родом из Великого Устюга. Но судьба забросила их в заполярный город Мурманск, где я и родилась в 1938 году. Зимой мы жили в затоне Кузино, что в Великом Устюге. Мама работала на судоремонтном заводе в литейном цехе. Она забирала меня из садика, мы шли в магазин получать хлеб по карточкам. Еще заходили в столовую, где нас кормили супом по стахановским талонам, так как мама была стахановкой. Суп был из зеленых листьев капусты, и плавала какая-то крупа. Федотьева Энгельсина Михайловна. Родился 23 декабря 1930 года в деревне Бердышиха Ленского района Архангельской области в семье крестьянина. Ранней весной, как растает снег, бежишь на колхозные картофельные поля перекапывать землю, собираешь гнилую картошку и печешь вкусные лепешки. Собирали полевой хвощ, жарили крапиву, щавель. Все, что имели, хранили под кроватью. В военные годы вместе с нами проживали в комнате барачного типа 18 человек: поляки, украинцы, карелы (эвакуированные), белорусы и русские – настоящий интернационал. Я и мои сверстники один летний сезон работали на лесной бирже, носили вязанками еловую кору из-под окорки балансов к прессу. Меньшиков Николай Павлович. Началась война и забрала мужчин на защиту Родины. Призвали и нашего папу. У мамы на руках осталось четверо детей, младшей – 3 года. Немцы подходили все ближе, Ленинград был в оцеплении. Наша мама, как могла, берегла нас. Она помогала хоронить умерших, гробов не хватало, поэтому заворачивали в простыню или в одеяло и складывали закоченевшие трупы в сарай. Чтобы обогреть комнату, шли собирать все деревяшки и деревянную мебель из домов, в которых уже не жили. Питались благодаря фантазии нашей мамы. Вымачивали горчицу, смешивали с отрубями и пекли оладушки на рыбьем жиру, вымачивали столярный клей, и получался холодец. Дуркина Анна Николаевна. Когда началась война, я проживала с родителями в Архангельске. Жили на рабочей окраине, на фактории. Моя старшая сестра в 1942 году пошла работать на мебельную фабрику. Фабрика выполняла работы только для фронта. Мама работала надомницей, в основном пряла вату и вязала носки и рукавицы, отправляла их на фронт. На фабрике собирали лыжные палки. Сестра приносила каждый день партию палок и кольца с заклепками, и мы с ней вечером сидели, стучали молотками, а утром уносили на производство. В школу чернильницу носили с собой, а с бумагой было плохо, использовали газеты, особенно в 1941-1942 годах, да и в начале 1943 года. Вместо портфелей книги носили в сумке из-под противогаза. Противогазы были выданы всем работающим в начале войны. Бахарева Александра Алексеевна. Родилась в 1939 году в селе Чухлэм Сысольского района. Хлеба не было, хлеб мама пекла из трав, собирали верхушку хвоща полевого и клевера, а другие люди использовали опилки с дров и болели. Сенькина Анна Александровна. Родилась 7 июня 1936 года в деревне Б.-Стройково Лальского района Кировской области. Иногда появлялись карамельки-монпансье. Как-то один раз, не помню в каком классе училась, по окончании учебного года в начальной школе всем ученикам выдали один стакан сахарного песка и один стакан карамели. Дети домой шли очень радостные и счастливые. Откуда эта помощь была, я так и не знаю. Дедушка мой был мастером. Катал валенки, шил сапоги, плел лапти из бересты. Я всегда была обута. Зимой носила валенки, весной и осенью – сапоги, летом – лапти. До сих пор благодарна своему деду. Он меня очень любил и жалел, так как я росла без отца. Токмакова Валентина Севастьяновна. Родилась 25 сентября 1944 года в деревне Агабаево Удмуртской АССР. Просыпаюсь однажды от того, что все ревут (бабушка, мама, сестра и еще кто-то). Оказалось, что уводят со двора нашу Зорьку – коровушку-кормилицу. Потом перед глазами другая картина: бабушка надела мамино «манто» и сидит на сундуке, а по избе ходят люди в шинелях и везде заглядывают. Позже бабушку все-таки сгоняют с сундука, она что-то там хотела сохранить, какие-то пожитки, но у нее не получилось. Позже я поняла, что наша семья не справлялась с поставками молока, мяса, яиц. Откуда все брать, если мама сутками на колхозной работе за трудодни, ничем не оплачиваемые. От молнии загорелась соломенная крыша дома, все подворье сгорело. Переехали жить на лесоучасток, где мама рубила сучки. Там стало лучше. Появилась одежда, и был магазин с продуктами. Особенно я любила треску, которую покупали и клали в таз для вымачивания, она была очень вкусной. Мама там опять все время работала, а я училась и стояла в очередях в магазине то за хлебом, то за маргарином. И то, и другое казалось фантастически вкусным. Давали по весу – 1 килограмм хлеба – это буханка хлеба плюс довесок, его никогда до дому не удавалось донести, съедала по пути. Менщикова Галина Федоровна. «В конце войны появились пленные...» Родился в 1936 году в городе Вологде. Жили мы напротив школы №13. Школа была большая, пятиэтажная. Во время войны половину школьного здания занимал госпиталь. Все учителя в школе были инвалидами войны. Директор школы тоже был инвалидом, у него не было одной руки. Учителя все ходили в военной форме, но без погон. С ними мы часто ходили в госпиталь и помогали там чем могли. В госпитале было очень много безногих, мы катали их на колясках. Почти каждую ночь прибывали машины с ранеными. Наши родители тоже помогали госпиталю: стирали постельное белье и белье раненых. Грязное белье развозила специальная машина по домам. В конце войны появились пленные немцы. Они шли под охраной целыми колоннами. Их приводили для работ. Пленные строили дороги: клали брусчатку, асфальтировали тротуары. Всю эту работу они выполняли вручную, стоя на коленях. Мы впервые видели этих людей. Людей, отнявших наших близких, лишивших нас детства. Марков Алей Павлович. Мои родители приехали в Коми в 1939 году. Мама родом из Архангельской области, отец – уроженец Сыктывкара. Отец до войны работал в магазине продавцом. На его месте стала работать малограмотная мама. В 1945 году ее осудили за растрату на 5 лет. Нас с сестрой определили в детский приемник в Сыктывкаре. Сколько мы там пробыли – не знаю. Затем увезли в Усть-Вымский детский дом. Вместо портфелей у нас были сшиты холщовые сумки серого цвета. Лямки у сумок были длинные – до колен. Ручки, которыми мы писали, были деревянными с перьями. Однажды я упала и сильно поранила пером от ручки ногу. Не было ни одежды, ни обуви. Летом мы как-то перебивались, зимой ходили в сшитых воспитателями бушлатах. Часто нам варили суп с крапивой, а однажды дали маленькие баночки (американские консервы). Было очень вкусно. И вот в 1950 году освободили нашу маму. Она приехала к нам, но не могла нас сразу взять, так как за 5 лет ни жилья, ни вещей не было, все разворовали. Но мы заревели как белуги, и маме пришлось нас взять. И вот мы дома. Маме дали небольшую комнату в бараке. У нас в комнате стояла железная кровать, два стола, стул и печка. Киселева Зоя Николаевна. Родилась 29 мая 1941 года в городе Горьком. В 1942 году, когда мне было 11 месяцев, мама меня увезла к бабушке в поселок Болото близ г.Кулебаки Горьковской области. Рядом с поселком был лагерь заключенных немцев. Один из заключенных немцев приходил к бабушке и помогал ей по хозяйству. Жили бедно. Выжила я, наверное, за счет рыбьего жира. Моя тетушка работала в поселке фельдшером-акушером. Она меня поила рыбьим жиром. Голубец Маргарита Александровна. Родилась 5 сентября 1935 года в пригороде города Чебоксары. В 1943 году я пошла в первый класс. Первой моей учительницей была молоденькая девушка Татьяна Алексеевна, прибывшая из блокадного Ленинграда. Класс наш был сборный, учились дети из Ленинграда, беженцы из Харькова, Киева, приехавшие на работу по организационному набору из Горького. Возраст первоклашек – 8-11 лет. Вспоминая эти страшные годы, я удивляюсь, как она, наша первая учительница, справлялась с нами, голодными, разутыми и раздетыми детьми! Как это, наверное, трудно быть с нами целый день в школе, давать нам столько любви, сил, тепла, знаний, вкладывать в наши души свое тепло. В праздники она устраивала нам утренники, могла порадовать нас своими поделками: связать шапочку, варежки, сшить тапочки и даже новогодние платьица (костюмы из марли). Ходила с нами в лес за желудями, хворостом, осенью в поле за колосками. Несмотря на тяжелое время, в школе нам устраивали праздники, где пели, плясали, ставили разные постановки и читали стихи. Казимирова Анна Петровна. Родилась в 1937 году в городе Днепропетровске, через год мои родители переехали в Архангельскую область. ...Веники ломать разрешали, а вот траву запрещали заготавливать даже на межах. Мы с девчонками брали мешки, серпы и, пока взрослые были на работе, жали траву в неразрешенных местах – воровали на свой страх и риск. Рано весной на проталинах появлялись песты (хвощ). До чего же они казались вкусными! Сами наедимся и домой на пироги принесем. Гладышева Людмила Дмитриевна. Родилась 31 июля 1936 года в городе Кемерове, в шахтерской семье. Стране нужен был уголь. Все мужские рабочие места заняли женщины. Шахта работала, как прежде, без сбоев. Правда, случались крупные аварии, шахты взрывались, гибло много людей. Помню, во время взрыва в шахте погибла вся смена, а затем 60 горноспасателей. Хоронили их всем городом, гробы стояли на железнодорожных платформах, и поезд свое движение сопровождал тревожными гудками. В конце войны к нам в город привезли пленных немцев. Они вырыли на пустыре землянки и там жили. Мы тоже к ним ходили, они очень бедствовали, мерзли и голодали, но к нам относились хорошо. За две картофелины или кусок хлеба немцы давали нам карандаши, перья для ручек, чернила. Бирюкова Галина Федоровна. Жили мы в Тверской области, в небольшом районном городке Кувшиново. Мы, оставшиеся с мамой дети, были один другого меньше. Галина, 1941 года рождения, вскоре умерла от голода. Мама со мной, самой маленькой, нигде не расставалась. Как-то мы шли через наш огород – началась бомбежка… Бомба упала прямо на нашу баню, она сразу загорелась, а на месте взрыва осталась большая яма – воронка. При бомбежке мама нас сажала в подпол. Дома одни мы оставались очень редко, но когда оставались, мама наказывала никому двери не открывать. Ходили «черные кошки» – грабители и разбойники, которые мяукали... Много было разговоров среди жителей, как раскапывали могилы умерших детей и обирали их. Потом очевидцы видели одежду эту на других детях. А еще с мертвецов варили холодец и продавали. В начале войны примерно на расстоянии двух километров от городка вырыли поперек окопы. Справа и слева – лес. Когда жители ходили в город за чем-нибудь, то часто видели, как со стороны города ехали грузовые машины, наполненные людьми. Везли и женщин, и мужчин. Кто песни пел, кто плакал, кто кричал… Их подвозили к этим окопам, ставили каждого над ямой и «строчили» в них из пулеметов. Потом это место заравнивали бульдозерами. Часто прохожие слышали стоны и крики из ям. Поговаривали, что эти люди были зараженные, больные – их не могли вылечить. После войны зашли к нам пленные немцы. Они были в деревянных колодках, перетянутых посередине ремнем, чтобы держались на ногах, обмотанных портянками и тряпками. Мама их посадила за большой стол, посреди стола поставила большой чугун мелкой картошки, сваренной в мундире. А они прямо целиком, в мундире, кушали ее. Мама плакала и говорила: «Какие же они молодые…» Немцы показывали фотографии детей, жен, матерей... Надольная Зинаида Прокофьевна. Вся моя сознательная жизнь прошла в городе Тейково Ивановской области. Отец погиб в 1939 году на финской войне. К маме из-за ее фамилии – Микельман – было какое-то недоверие, подозрение. Дедушка по материнской линии, Алексей Григорьевич Суслов, постоянно говорил моей маме: «Катя, смени фамилию». И только удостоверение, выданное маме после гибели отца о награждении его орденом Ленина, спасло маму от репрессий. Ракитина Тамара Александровна. «Наступила
долгожданная Победа» Родилась в Вологде 17 марта 1945 года. Как себя помню, ходила на базар продавать яйца (отправляли маленькую, так как лучше возьмут), стояла, мерзла, так как теплой обуви не было. Один раз я случайно разбила одно яйцо. Моему горю не было предела! Это ведь был убыток, ведь если бы я продала это яйцо, то купила бы продуктов больше. С раннего утра стояли в очереди за бульоном с мясокомбината. Стоишь, мерзнешь (на ногах обувка легкая) и представляешь вкус этого бульона, надеешься на то, что вдруг да попадется маленький кусочек мяска… Никитина Любовь Николаевна. Родилась 10 апреля 1939 года в деревне Ипатово Сыктывдинского района. Жили очень тяжело. Мама всю свою одежду поменяла на еду. Помню, что кушали только вечером, когда мама приходила с работы и что-то варила. А потом ждали следующего вечера. Я ходила в садик, но недолго. В основном сидела дома с сестрой, мы плакали и ждали маму. Шуктомова Анна Васильевна. Родился 3 июля 1940 года. Наша деревня Щукино расположена в 14 километрах от Великого Устюга. После гибели отца на войне в 1943 году нас у мамы осталось шестеро детей: четыре сестры и я с братом. Однажды мама по каким-то причинам отправила на маслозавод нас двоих с сестрой (сестра старше меня на два года, а мне тогда было 9 лет). Везли молоко на лошади. Вечерняя дойка кончилась поздно, часов в 7-8. Погрузили нам бидоны с молоком на телегу, и мы поехали. Конечно, нам было не под силу грузить и выгружать тяжелые бидоны, помогали взрослые. Увезли мы молоко, сдали его на завод, и нас женщины, которые там работали, отправили обратно домой. Время было уже позднее, ну и женщины, чтобы мы не выпали из телеги, привязали нас веревками, если мы заснем по дороге. Лошади – умные животные и дорогу к дому нашли сами. Досталось нам в то лихое время. Забелинский Анатолий Прокопьевич. Родился в селе Вотча Сысольского района Коми АССР 22 июня 1932 года. От голода и холода люди опухали и умирали. Но даже несмотря на это, воровства не было, на двери все равно не вешали замков. В селе Вотча был польский детский дом. Зимой мы снабжали дровами крахмальный завод по переработке картошки для фронта. За это они давали нам картофельные очистки. Из них мы катали шарики и пекли их в русской печке. За невыход на работу грозили сроком. Брата Николая за опоздание осудили на год. Окончание войны совпало с престольным православным праздником святого Стефана Пермского. В школе занятия отменили. Радио в селе ни у кого не было – был запрет на приемники, сетевого тогда еще не было. Но об окончании войны к 10 часам знало все село. Седьюров Иван Васильевич. Родилась в городе Архангельске. В некоторых школах города были развернуты госпитали, и мы, школьники начальных классов, ходили к раненым с концертами. В актовый зал, превращенный в большую палату, набивалось обычно очень много выздоравливающих бойцов, кто на костылях, кто в гипсе, кто в бинтах. Они шумно рассаживались на стульях, на кроватях, смеялись и с интересом поглядывали на «артистов». Среди них я обратила внимание на одного немолодого (так мне показалось тогда) солдата с забинтованной головой и с костылями на коленях. Он сидел сбоку у самой двери в первом ряду. После каждого номера нам громко хлопали, кричали: «Бис!» Я должна была читать стихотворение. Только начала, как вдруг послышался хриплый голос: «Танюшка! Танюшка! Девочка моя!» Солдат с костылями пытался вскочить, костыли с грохотом упали на пол, а он тянулся к импровизированной сцене и все кричал, кричал… К нему бросились нянечки, стали успокаивать, прибежала сестра со шприцем и сделала укол. Он стал кричать все тише и наконец умолк, только смотрел полными слез глазами и что-то шептал… Потом нам сказали, что у него фашисты расстреляли всю семью, в том числе единственную дочь. Я, видимо, чем-то напомнила его дорогую девочку. После концерта раненые совали нам в руки кусочки хлеба, молотого сахара. Это было так вкусно. Прилуцкая Маргарита Владимировна. Родилась 24 июля 1940 года в деревне Бурдуково Ветлужского района Горьковской области. Я, пятилетняя девочка, оставалась дома с бабушкой. Бабушка занималась уборкой, а я играла на кровати и вслух сказала, что война скоро закончится и папа вернется домой. Бабушка улыбнулась, а вечером пришел бригадир и сказал, что наступила долгожданная Победа. Отец вернулся домой в августе 1945 года. Мы достроили дом. У меня родился еще один брат. Жулина Валентина Николаевна. Родилась 8 марта 1931 года в поселке Елинский Нейского района Костромской области в семье Князевых. Из проходящих мимо поездов доносились песни, из окон выглядывали солдаты, махали красными флагами и кричали: «Победа! Победа!» Дома ждала заплаканная мама. На столе стояло большое блюдо с вареной картошкой. Удивились, ведь прежде мама выдавала по три картофелины, по кусочку хлеба и стакану молока, когда оно было. Мама вынесла чекушечку красного вина, которое припасла давным-давно. Все сели за стол, мама налила себе немного вина и сказала: – Я вас не растеряла, я вас спасла! И в этот праздничный день я хочу выпить немного вина за Победу! Трескина Ида Викторовна. Родилась я в 1941 году недалеко от Великого Устюга в д.Бобровниково. Я была четвертым ребенком. Перед окончанием войны пришел домой отец. Пришел из госпиталя, его комиссовали по ранению за три месяца до конца войны, и жить нам стало легче. Хотя был он инвалидом, но руки-ноги были целы, плотничал, ходил в лес за грибами и ягодами, рыбачил. Папа прожил после войны 10 лет. Теперь из родных осталась старшая сестра, ей 81 год, и я. Встречаемся нечасто, так как живем в разных городах, а при встрече это все вспоминаем. Все, что пережили мы, дети войны, не желаю пережить нашим детям и внукам. Пищалкина Галина Константиновна. Публикацию подготовила
Анна СИВКОВА. |
"Молодец, северянин!" / Похвала маршала Жукова - самая дорогая награда для ветерана войны 
