| Дым Отечества |
25 августа 2007 года |
"Если удастся получить маузер, я вам покажу"
В дневниках организатора первого в Коми крае Совета крестьянских депутатов Николая Зыкова без прикрас отображено «шествие советской власти».
Практически во всех исследованиях, посвященных истории установления советской власти в Коми крае, упоминается имя Николая Зыкова (1888-1918 гг.). Именно он стал одним из организаторов Совета крестьянских депутатов в ижемском селе Мохча – первого на территории Коми края. В фондах Национального архива РК сохранился любопытный документ – личный дневник Зыкова, представляющий собой десять рукописных тетрадок общим объемом в сто семьдесят три страницы. В дневнике наряду с описанием повседневного быта северного крестьянства нашла отражение социально-экономическая и политическая жизнь в Коми крае. Особый интерес представляют записи 1918 года, когда и до севера докатилась волна создания советов и установления советской власти. В государственных архивах России подобных источников сохранилось чрезвычайно мало. Как правило, мемуары, дневники о событиях того времени в большинстве своем принадлежат перу известных деятелей и описывают события, имевшие место в наиболее крупных регионах и городах страны. В этом смысле дневник Зыкова дает возможность изнутри увидеть ход революционного перелома в небольшом северном селе Мохча Печорского уезда Архангельской губернии, узнать некоторые аспекты восприятия революционных и последующих изменений людьми, находившимися очень далеко от «главных точек кипения». Последняя запись в дневнике датирована 18 мая 1918 года по старому стилю. А через девять дней автор дневниковых записей трагически погибает. Дневниковые записи Н.Зыкова публикуются впервые. Кратко о судьбе автора дневника. Николай Зыков родился в деревне Елизаровской Истобенской волости Орловского уезда Вятской губернии. Позже семья Зыковых переехала в Пермь – крупный промышленный центр России. Там глава семьи И.Т.Зыков открыл торговое дело, а его сын Николай поступил в реальное училище. Размеренную жизнь семьи круто изменила Первая русская революция. В 1905 году Николай Зыков бросил учебу в реальном училище, чтобы заняться «революционной деятельностью». В 1906-1907 гг. он участвовал в митингах и собраниях, организованных Пермским комитетом РСДРП, в агитационно-массовой работе в связи с выборами во II Государственную думу (печатал на гектографе и распространял листовки в поддержку депутатов-рабочих). После специальной подготовки Зыков был включен в состав вооруженной группы боевиков, созданной для освобождения из тюрем наиболее видных членов партии. Отец Николая Зыкова был недоволен тем, что сын перестал помогать ему в торговом деле. Пытаясь оградить его от увлечения революцией, 8 ноября 1907 года он подал в полицию Перми заявление о том, что его сын Николай бросил учебу и собирается бороться с «существующим образом правления», образовал около себя кружок людей, преследующих «явно преступные цели». Результат оказался сильнее, чем он предполагал: в ночь на 19 ноября 1907 года полицией были арестованы Н.Зыков, его брат Владимир и еще десятки человек. Во время обысков на квартирах арестованных были обнаружены шрифт, бумага и другие предметы, необходимые для типографской работы. При аресте у Зыкова изъяли также оружие и литературу революционного содержания. В 1908 году особое совещание Министерства внутренних дел «за принадлежность к революционной организации» высылает Николая Зыкова под гласный надзор полиции в г.Кемь Архангельской губернии сроком на три года. Ему тогда только исполнилось 20 лет. После неудачной попытки побега из ссылки в составе группы политссыльных Зыкова направляют в ссылку подальше на север – в село Мохча Печорского уезда, где он и остался после окончания срока. Здесь он обзаводится семьей (правда, брак оказался неудачным), открывает свою лавку с мелочной торговлей. Дело приносит доход, Зыков выписывает различные журналы и газеты, ведет обычный деревенский образ жизни. С 1914 года начинает работать писарем в волостном правлении. Активной политикой не занимается, враждебно относится к различным революционным партиям и их лидерам. Так, в 1913 году в его дневнике появляется запись о необходимости убийства В.И.Ленина, «если революционеры и дальше будут вредить государству». Повторное погружение в «политику» для Зыкова начинается в марте 1917 года, после получения известий о Февральской революции. Он организует снятие портрета императора Николая II в помещении Мохчинского волостного правления (через год в своем дневнике он охарактеризует это событие как «резня портретов 12 марта»), симпатизирует эсерам в период подготовки к выборам в Учредительное собрание. Осенью 1917 года в Печорском уезде происходят выборы в волостные земские управы, Зыкова избирают гласным Мохчинского волостного земского собрания, где он занимается поисками возможностей разрешения продовольственных трудностей. После известия об Октябрьской революции Печорское уездное земское собрание и учительский съезд принимают решение не подчиняться власти большевиков. Однако с начала 1918 года на всей территории Коми края уже идет активная борьба за установление советской власти в уездных центрах и волостях. Николай Зыков при поддержке бывших солдат начинает работу по ее установлению в Мохчинской волости. 27 февраля 1918 года на общем собрании граждан волости Зыков выступает с докладом
«О целях и задачах партии большевиков и необходимости установления советской власти в волости». Результатом собрания стало избрание первого совета в Печорском уезде. В его состав вошли 30 человек, большинство – бывшие солдаты и крестьяне-бедняки, председателем исполкома волостного совета избрали Зыкова. А в ночь с 27 на 28 февраля 1918 года произошло первое покушение на его жизнь. 3 марта 1918 года на общем волостном собрании происходит окончательное упразднение волостного земства. Сразу после этого, в условиях катастрофической нехватки средств, волостной совет приступает к решению неотложных продовольственных, школьных и других проблем. Особенно тяжело решается вопрос о перераспределении земельных угодий. Деятельность советов, от которых губернский совет требовал решительного, более последовательного осуществления насильственных мер, вызывала недовольство среди середняков и зажиточных крестьян. Обложение богатых граждан крупными денежными суммами в пользу бюджета Мохчинского совета повлекло за собой второе покушение на Зыкова и членов волисполкома днем 19 марта 1918 года. После этого покушения волостной революционный комитет запросил от Архангельского губернского исполкома срочную высылку оружия: «…Для торжества народного дела в уезде необходимо прислать организаторов и оружия человек на сто... Буржуазия многочисленна и упорна. Необходимы хорошие вожжи…» К весне 1918 года в волости резко обостряется продовольственная проблема: традиционно поставляемый по Печоре хлеб не поступил. Совет принимает решение произвести изъятие продовольственных товаров и денежной контрибуции из хозяйств кулаков и купцов, которые в ответ принимают решение – «уничтожить Зыкова». 27 мая 1918 года на возможных путях следования Н.И.Зыкова от его дома до волисполкома было организовано три засады, к акции было привлечено 15 человек. На одной из засад председатель вол-исполкома и его охрана были обстреляны, тяжело раненного Зыкова добили прикладами. В начале июля 1918 года в Мохчу прибыл отряд красногвардейцев во главе с членом Архангельского губернского комитета РКП(б) С.Ларионовым. Двое главных организаторов покушения на Зыкова общим собранием жителей села были приговорены к расстрелу. Приговор был приведен в исполнение. Гибель Николая Зыкова и его убийц стали началом тяжелого и кровавого периода борьбы за «социальную справедливость» и «права трудового народа» на севере Коми края. А впереди была Гражданская война с сотнями новых жертв с обеих сторон. 1918 год 19 января Раз в Мохче туго без оружия, ясно, что плохо без него и в Питере. Пишут газеты, что начался голод в России. А я думаю: к лучшему все это. «Сытое брюхо к учению глухо». Зыряне сыты, вот и трусят. Через месяц-два начнут просыпаться, через три – восстанут. Не будет ли только поздно… 22 января «Что день грядущий мне готовит?» Черт его знает. В августе немного сочувствовал я Корнилову с его железной дисциплиной, теперь я – большевик. Час тому назад мысленно был десятником красной гвардии Петрограда. Почему-то декреты Совета народных комиссаров кажутся чем-то неземным. Но не допускаю и мысли о победе реакции: за три с половиной года войны народ отыграется за счет буржуев непременно. И горе тем, кто этого не хочет понять! 23 января Печорский край – болото, здесь мне не место. А я до сих пор воображал, что я тут акклиматизировался вполне. Народ этот состоит из трех слоев: кулаки – богачи, ровные мужики (полукулаки) и беднота. Спекулянт и «себе на уме» сидит в каждом зырянине. Почему же вы, сволочи, хотите есть до отвалу, когда вся Россия голодает? Почему норма, 20 фунтов в месяц, кажется вам чем-то таким же обидным, как для кулаков – реквизиция излишков? 25 января Переворот в России превращается в социальный. На носу – голод. Кто знает – что будет в 1918 году. 27 января Нашел в «Газете Крестьянского Правительства» прекраснейший декрет, самый разумный из всех, даже, может быть, полезнейший, чем отобрание земли. Это декрет о государственном издательстве, в целях просвещения народа. Будут употреблены все усилия, чтобы книга стала доступной народу. Да здравствует пролетарская революция! Не все ли равно – близок или нет социализм, но пока большевики стараются убить старое зло – успех им обеспечен. Хватит ли только силы справиться с людским свинством, с массою паразитов и их прислужников? 30 января В полдень пошел от скуки в Управу. Но не нашел там никого. У зырян праздник – трех святителей – и село точно вымерло. А на дверях Управы предписание эпидемического врача: «Больные сыпным тифом не должны собороваться, умерших же от этой болезни надлежит хоронить в закрытых гробах». Невольно стало мне жутко. Кого вырвет опять смерть? Над кем занесла она отвратительную свою руку? 31 января Вчера в первый раз довелось мне увидеть – насколько буржуазен мужик. Один хозяйчик, стиснув зубы и поведя глазами на своих оппонентов, коротко бросал аксиомы: «Свое у меня зерно, ни у кого не украдено, сам и есть буду, и не признаю никаких норм, если работал над ним, сам и съем». Вернулся из Кулима в 8 часов вечера. День провел прекрасно. Едва успел раздеться, приехавши на сход, как изба наполнилась народом. Никаких споров, никакой волынки не было, даже старики наперебой утверждали, что дела подошли ко краю, что придется взяться за ружья и начать громить мироедов... В Щельяюре продают мешок муки по 100 рублей, а кулаки здешние – дрянной ячмень по 12-13… Хлеба в уезде масса, но нет порядка. Весною голод неизбежен. ФЕВРАЛЬ 2 февраля До сих пор проклинал я 11 лет, проведенные на школьной скамье. Для торгаша эти годы, конечно, утрата; не нужны за прилавком развитие и способность мыслить «о вещах высоких». Но не будь я до 18 лет интеллигентом, не будь я им в душе и теперь – какою свиньей был бы я после той встрепки, которую дала мне жизнь с 1907 года! Теперь книга – лучший друг человека – спасет и карман мой, и душу. Да здравствует культура! 3 февраля …Приехали трое солдат (из Кедвы родом, едут в гости домой) проезжих. Но надоело слушать, как они хвалятся удавить старосту, если не даст лошадей, и тому подобный вздор. С такой «революционностью» недалеко уедешь, бедная Россия. 4 февраля …Давным-давно написал статью о большевиках. Листы уже истрепались от таскания на собрание. А прочесть так и не удалось: не понять зырянской толпе красоты большевистского порыва. «Не мечите бисера перед свиньями». В Петрограде большевики укрепились. Повсюду по городам – тоже. Но откуда взять властей по глухим местам, когда даже для Керенского их не было, хотя ему годилась всякая сволочь? Интересно – откуда, например, взять хороших служак в Печорском крае? 5 февраля Читал отчет о суде над Пуришкевичем, организовавшим заговор против революции. Приговор очень мягкий. И рядом – убийство Шингарева. Революция! Зачем не можешь ты направить свою энергию более разумно? Или это так же немыслимо, как управление льдинами во время ледохода? Забавно, что в 1913 году отчаянно не верил в близость победы труда не только над капиталом, но и над царем, хотя осел этот надоел и капиталу, тотчас свергнуть его было легче, чем ныне – капитал. Жизнь не баловала меня. Но появилась вера в людей. Откуда? Я верю, что капиталу туго придется, только боюсь – хватит ли сил у труда. 7 февраля Меня страшила грандиозность здания капиталистического общества, где человек – песчинка, капля в море. Но недаром поется в рабочей песне: «Все, чем их держатся троны, – дело рабочей руки». 8 февраля Интересно отметить, как сильно действует яд буржуазной печати: когда читал я лишь «Русское Слово», чернившее Ленина, я не раз возмущался, говоря: «Неужели некому его убить?» Теперь возмущен покушением на него и готов быть палачом убийцы, рука не дрогнет. И это не измена убеждениям, ибо они у меня те же, что и 15 лет назад, когда я, не зная о партиях, уже ненавидел произвол и буржуев. Нет, это простая доверчивость и близорукость: Ленин казался мне полубольным крикуном, вроде максималистов 1906 года, кричавших, что социализм возможен в те годы. Теперь я вижу, что большевики работают не только «по-моему» (то есть берут буржуев на вожжи), но и лучше моего, они хотят жить вовсе без буржуев. Смогут ли, нет ли – вопрос. Но идут впереди революционной толпы, рискуя гибелью ежечасно. Земной им за это поклон и вечная слава! А всем врагам – проклятие и лютая смерть! 11 февраля Меня неприятно поразило, когда увидал, что большевистские газеты не советуют принимать в советы торговцев и кулаков. Почему, думал я. Неужели какой-нибудь учителишка, пьяница и шаромыжник лучше торговца?.. 12 февраля Пришел я к такому неоспоримому выводу: революция наша – справедлива, как революция 1905 года, но она искусственна, за нею пошло мало народа. 15 февраля Ходил в амбар за мукой. И поразился, видя – как приветливо встречает меня народ, торжествуя перемену воровской Управы. 16 февраля Кулаки похваляются, что выбили мои окна. Уверяют, что ждали меня с револьверами. Отлично. Если так – судьба еще столкнет нас, и тогда мы посмотрим, кто из нас лучше стреляет. Если удастся получить маузер, я вам покажу, как бить ночью стекла, долго будете помнить. 20 февраля Вдруг ужаснулся перспективам весны: в Устьцыльме масса хлеба, в Щельяюре – тоже; а у нас будет чисто, придется громить их, сволочей. И я уже разрабатываю план набега: на 5-6 пароходах нагрянем в гости и потребуем «продать добровольно». Если не продадут – предложим мирному населению убраться подальше и грянем в атаку. Господа архангельские воротилы! Неужели вы этого хотите, черт бы вас побрал! «Интеллигенция» обеспечена и молчит, буржуи открыто орут: «Наш хлеб, мы и едим». Отлично! Что-то запоете вы весною, когда для собраний будет у народа 24 часа свободных, когда не надо будет через десятских созывать народ, когда не надо будет помещений, керосина и тому подобной чепухи. Только бы дожить до этой весны! 21 февраля Революция наша начинает переходить во что-то очень некрасивое: бывшие главнокомандующие, плакавшие от радости перед солдатами, после свержения Николая и при виде общего энтузиазма армии ныне ведут банду хулиганов – усмирять народ; бывшие герои (без кавычек) – предводители войск в дни первой революции, покушаются на Ленина и попадают в тюрьмы; тут же примешаны Пуришкевичи, румынские и польские помещики и так далее и тому подобное. Неужели, как у французов, изойдет кровью наша революция? Неужели люди хотят получить непременно все или ничего, чем хоть что-нибудь? Читаю газеты и с грустью вижу, что ошибок очень и очень много. 23 февраля Жду не дождусь перехода власти в руки Советов, их нет, но они будут и здесь. Днем. Мохчинская революция пришла скорее, чем я предполагал. Приехали из Ижмы 2 товарища и привезли телеграммы, полученные в Устьцыльме. Там коротко и ясно требуют архангельские товарищи, чтобы повсюду организовались Советы кредепов, облагали буржуазию без всякой пощады, организовали Красную гвардию. Пришли 5-6 солдат новоприбывших. И я разошелся. Решил, что дальше ждать – преступно. Будь, что будет, а я выступлю без промедления. Пусть в Пинеге – царский режим. У нас будет другое. Пошли в Управу, и я изрезал портрет Александра 2-го. Сегодня соберем кое-кого из ребят. А в воскресенье выберем Совет крестьянских депутатов Мохчинской волости. Да здравствует Печорский Назарет – наша скромная Мохча – первая ласточка социалистической весны в Печорском крае. 24 февраля Ужасает отсутствие работников. На 50 тысяч населения нет 50 развитых людей, готовых идти с народом. Разве это мыслимо? Бакуринское общество – царство буржуев. Ну кто из них образует Совкрест? Некому. Кто образует Совкресты по глухим, забытым селам Печорского края, когда даже бессильное-то Земство не могли наладить. Думаю-думаю иногда и прихожу к убеждению, что диктатура пролетариата не только желательна, нет, она – вода для пожара, сжигающего народ. 25 февраля Читал сегодня анархистскую газету и пришел в ужас, начинается обращение (напечатано афишными буквами на 1 странице) с матросов и кончается жуликами, громилами и нищими. Всем предлагается занимать дворцы, забирать что понравится в магазинах, жить – кому как вздумается. Неужели это не сумасшедшие пишут? Надо бы эту газету дать почитать буржуям. Может быть, тогда они не назвали бы нас разбойниками. Размечтался о том, как много хорошего может сделать Совет для здешнего края: улучшение лугов, травосеяние, опытный огород, мастерские, помощь промышленникам, общественная торговля. Да всего и не перечтешь. Я собирался стать во главе мстящей толпы голодных. Теперь попробую стать главою организованной общины. 9 часов. Наконец-то освободился! Собрание долго не могло открыться. Я пошел в разгар реакции. Председателем меня почему-то не выбрали, а выбрали секретарем. Ужасно мне было это обидно. Но, может быть, просто потому так вышло, что я хорошо пишу. Как бы то ни было, собрание провел я один: прочел свой доклад о большевиках, объяснил – в чем разница между Земством и Советом, провел и выборы в Совет (30 чел.) и в дружину Красной гвардии (21 чел.). Мужички были весьма довольны, что дело наконец-то направляется. Выбранные полны желания работать. Красная гвардия потирает руки. 26 февраля Утром составил телеграммы в Устьцыльму, Архангельск и Петро-град. Через 3-4 дня Мохча войдет полноправным членом в Российскую Республику Советов. Пришли в Управу, и я объявил, что власть переходит в руки Исполкома. Затем пошли в школу и там произвели выборы. Я, конечно, попал в председатели Исполкома. Теперь попал я, кажется, наконец-то на свое место. Как бы то ни было, завтра устраиваем праздник революции, поднимем над Управой красный флаг и возьмем управление в свои руки. Завтра кончится первый период Мохчинской революции, период надежд. Начнется народоправство. Будет ли оно лучше Комитета и Земства? 27 февраля Годовщина революции. Целый год бьется в судорогах Россия. Что за ними: гибель или спасение? И сколько лет придется страдать трудовому народу из-за того, что не хотят дармоеды добровольно расстаться со своим сладким житьем? Около часа пополудни двинулись по селу с пением революционных песен. Впереди несли плакат (сукно с управского стола!) с надписью: «Вся власть Советам трудового народа». За ним шла рядами наша бравая Красная гвардия, причем внушительно покачивались 8 ружей и между ними 2 винтовки со штыками. Сзади шло море мальчишек, Совет почти в полном составе и сотня народа. Обошли почти все село и напелись досыта. После обхода села полез я на решетку управского забора и сказал несколько слов по поводу происшедшего 24-25 октября переворота, по поводу перехода власти в руки народа. Сегодня один черносотенец оскорбил нашего красногвардейца (моего первого товарища), и тот надавал ему прикладом. А я подтвердил, что слабости быть не должно: за оскорбление бей прикладом, за нападение – коли штыком насмерть. МАРТ 2 марта Характерная иллюстрация порядков Печорского уезда: пришел ко мне мужичок из села Кычкара и пожаловался, что его с 2 товарищами публично подвергли наказанию веревочной плетью в волостном Правлении по приказу председателя. Факт этот, может быть, послужит на пользу и мне, и делу: видит народ – как плохо без власти. А раз увидит – отсюда очень недалеко до убеждения в необходимости Советов. 3 марта Победа за нами! Да здравствует Совет трудового народа! Собралось народу человек около 500. Но бакуринцев мы удалили, потому что они выделяются в волость. Комиссар сказал недурную речь, я произнес еще почище. А затем произвели баллотировку шарами: оставить ли Совет или выбрать новый. За наш Совет подали 218 голосов, против – 76. 4 марта Прошел ровно год, как докатилась досюда весть о свержении последнего Романова. Целый год переваривалась Мохчинская власть. Наконец процесс завершился победой народа. Интересно будет посмотреть: даст ли что-нибудь народу новая, желанная власть; или же и она оправдает грустную аксиому: «Каждый народ имеет то правительство, которого достоин»? 5 марта Какой-то нищий старик подговорил бабу начать делать фальшивые деньги. Она отдала ему будто бы 120 рублей, а он с ними сбежал. Брат догнал его в Диюре и привез обратно. И вот теперь 2 дня держат в каталажке голодом; сегодня публично били по лицу, дергали за бороду. И я с ними увлекся: грозил завтра повесить старика, если не вернет денег. А после стало стыдно. Велел отпустить старика, но он не мог идти. Пришел я в камеру. Старик лежит и тихо стонет. Жаль стало несчастного бродягу. Поел дома горошницы и принес ему немного в туеске. 6 марта 8 часов вечера. Кончен еще один день. Было собрание Совета с участием буржуев и их подголосков. Решили буржуи – сами собрать денег на хлеб. А по поводу Совета и гвардии кряхтят: нельзя ли поменьше расходов производить. Чуют подлецы, что придется тряхнуть кошелем! Надумали мы допустить в Совет буржуев. 8 марта Утром. Мама говорит, что ночью опять стреляли около дома. 9 марта Буржуев пока оставил в покое. Может быть, нарвутся под заряд. Не надо тогда и с протоколами возиться. Народ на битье стекол смотрит равнодушно. У меня же зубы скрипят. Из Ижмы обещают несколько браунингов: будто бы посланы из Архангельска. Ожидаем оружия и из Устьцыльмы. А вооружившись, справимся не только с 2-мя хулиганами, а хоть с 200 хулиганов. 10 марта Завтра – общее собрание по хлебному вопросу. Некоторые буржуи дали на покупку хлеба очень солидно, другие – нищенскую долю. Завтра выяснится: сможет ли наш Совет вести дела мирно или понадобится хорошая плеть. Я, конечно, убежден, что без принуждения ничего не выйдет, тем более что денег надо не только на хлеб, а и на многое другое. Придется так или иначе брать буржуев за хохлы. АПРЕЛЬ 5 апреля Теперь кулаки поумнели, они все «за Совет»... Заметил при обходе – как быстро стареют здешние красавицы. И опять потянуло в Россию. Здесь 8 месяцев холодно, 2/3 жизни погибают напрасно. А я так люблю тепло, зелень, цветы! 18 апреля Взял газету «Буревестник» – орган федерации анархических групп. Читаю и всей душой сочувствую идеям анархизма. Но не соглашусь с их мнением, будто анархизм осуществим сейчас в государственном и даже мировом масштабе. Товарищи! Поверьте, вы не знаете жизни! Бывало, в детстве мне казалось, что в праздники у всех и настроение праздничное: и у богатых, и у средних, и у водовоза, и у нищего. Потом я убедился, что это самообман. Так и с партиями. «В Кронштадте 15 тысяч анархистов», – в ужасе шепчут буржуи. «А в Печорском краю – ни одного», – говорит голос жизни. Анархические коммуны возможны. И их, наверное, много возникнет в ближайшее время. Но анархическая «губерния» – это почти немыслимо. Нетрудно перерезать и ограбить всех паразитов, нетрудно отнять все у всех и сделать общим. Но немыслимо в наше подлое время скотов сделать идеалистами. 21 апреля Дело идет к вечеру. Настроение чуть-чуть приподнято. На постели у меня лежит солдатская магазинка, чего никогда не бывало: жду открытого нападения, не только ночью, а в любую минуту. На столе – наган, на кровати, рядом с матрацем, берданка. Кругом орудия смерти, и каждую минуту готов я к бою. 22 апреля Люди пророчат, что через 10 лет пушки будут бить на 200 верст, войны станут еще ужаснее. А я пытаюсь верить, что эта война пробудит хорошие зачатки в человечестве. Никакие брони и снаряды не дадут столько благ, сколько даст хороший опыт революционного переустройства хотя бы маленького государства. МАЙ 3 мая До 4 часов время пролетело незаметно. Были торги на станции, потом немало времени убили на разговор с представителями отделившихся волостей: требуют хлеба, требуют часть имущества, вплоть до икон, стульев и чернильниц. И грустно, и смешно: надо всеми силами объединяться, а тут раздел, рождающий вековую вражду в народе. 6 мая Устаю я дьявольски: затылок ломит, точно кто штыком ковыряет в нем. Погода роскошная: тихо, безоблачно, 20 тепла, всюду журчат ручьи. А тут неизбывная суета в Управе и дрязги с новым Советом. Мужики здешние начинают леветь. Через 5-6 дней не надо будет сена, по крайней мере для лошадей. А имеющие сена по возу и больше наотрез отказывают неимеющим. Назавтра собирается «боевая группа», хотят пойти отбирать сено. Я благословил. Пусть поучатся сами, не все им на Красную гвардию надеяться... Весною у бедноты лошади едва ноги переставляют. А надо будет пахать-боронить. Заберем кулацких коней, запряжем в кулацкие сохи... Подготовили Леонид Кызъюров, Ирина Букина, сотрудники Национального архива РК. (Авторы благодарят Н.Лисевич за помощь в сборе материалов.) Сохранены стиль и орфография того времени. Дневники приводятся в сокращении. |
Древо Дорониных 
