Ольга Сосновская: "Нам всем хватит места под солнцем..."

Пожалуй, ни один факт переезда творческой личности из Коми на другое место жительства не породил столько слухов, сколько новость о том, что звездное семейство Владимира Юрковского и Ольги Сосновской решило покинуть республику. К сожалению, слухи носили порой и не слишком доброжелательный характер: любителей позлорадствовать, к огромному огорчению народной артистки республики, нашлось немало. Тем не менее время все расставляет на свои места: певица по-прежнему радует зрителей театра оперы и балета своим исполнительским талантом, не за горами и популярный сегодня конкурс юных вокалистов на приз О.Сосновской. Сегодня прима театра оперы и балета РК – гость «Республики».

– Ольга, вы, наверное, уже устали отвечать на вопрос по поводу переезда. И все-таки как-то нелегко представить, что настанет время, когда мы перестанем слышать о вас или о продюсерском центре Владимира Юрковского...

– Честно сказать, меня очень встревожило то, что журналисты вдруг начали писать о нашем переезде как об уже свершившемся факте. Сложилось ощущение, что нас чуть ли не выпроваживают. Причем тон этих публикаций порой был таким: республика им столько всего дала, а они, неблагодарные, смываются... А причина слухов проста: Володя начал работать в Санкт-Петербурге, в театре музыкальной комедии. Он прошел вполне серьезное прослушивание, на эту должность претендовали еще пятнадцать человек. Да, в силу различных причин он вынужден был уйти из нашего театра, но он не перестал быть артистом и, признаться, действительно скучал по сцене. А тут такой шанс – петь в столичном театре. У него хорошо пошли дела, его ввели в три-четыре спектакля. Но окончательного решения, куда именно мы будем двигаться дальше, наша семья еще не приняла.

Вообще, я не вижу ничего плохого, когда люди, достигнув какого-то этапа, настраиваются на переезд. Искренне не понимаю, почему это вызывает у некоторых агрессию... Чего только не говорили, например, о Саше Байроне: дескать, здесь «звездил», а в Питере-то он кто? А Саша, между прочим, сегодня в театре музыкальной комедии – ведущий солист, причем, подчеркиваю, всего репертуара театра. На него ходит зритель, мало того, в городе существует чуть ли не фанклуб Байрона... Он получил звание заслуженного артиста России, которое просто так никому не присуждают. Другое дело, что у самого театра до недавнего времени были проблемы: затянувшийся ремонт, чужие подмостки... Но сегодня это замечательный дом с шикарным залом. Это именно опереточный театр, я посмотрела несколько спектаклей: шик, блеск, красота... А танцы? Нам такого и не снилось. И Володю, кстати, тоже очень хорошо оценили, у него тоже начал складываться «свой» зритель... Так что это большое заблуждение, что бедным артистам с периферии приходится мыкаться в поисках куска хлеба. Кого ни возьми: Максим Фомин танцует в «Русском балете» Гордеева, Владимир Самарин – бывший директор колледжа искусств – пишет музыку, у него издаются нотные сборники, а ведь у нас тут ползли слухи, что он чуть ли не тапочками в киоске торгует. Любят у нас небылицы сочинять. Давно танцуют за рубежом бывшие солисты нашего театра братья Васильевы. Да о многих еще можно было бы вспомнить: чета Новиковых, поработавшая в нашем театре, помните, наверное, – дирижер Александр и певица Ирина, у них тоже замечательно сложилась карьера, сегодня служат в театре Новосибирска. Люди ищут себя, и это хорошо.

– Плохо другое: у нас мало кто задерживается...

– Увы... Тот же Николай Глебов, великолепный бас-баритон, служивший в нашем театре. Он из бывших балетных, высокий, подвижный. Год прослужил, мог петь и серьезные партии, и комические. Но получать шесть тысяч рублей мужчине, кормильцу семьи, – это даже не смешно, это просто унизительно. В результате он перебрался в Омск, где стал получать 14 тысяч. Глебов был нужен нашему театру, считаю, что такого артиста необходимо было удержать любой ценой, ведь у нас сложилось катастрофическое положение с солистами. Один баритон на весь театр – Михаил Журков... Но это лирический баритон, на такие партии, как Яго или Риголетто, нужен драматический голос. Заболел Юрий Фомин, поющий эти партии, и что? Ушли спектакли. Или тот же Александр Байрон, тоже баритон. Ведь он уехал, потому что больше не мог «простаивать». Во время его пребывания здесь ставились спектакли, в которых артиста практически не задействовали. А настоящие певцы – трудоголики, они должны быть востребованы. Посмотрите, какая молодец Альфия Коротаева. В прессе опять же проскакивают реплики, дескать, ее не слышно в республике. Но в театре нет репертуара, в котором бы она блистала. А она ездит, поет и коми песни в том числе, прославляет республику, она востребована на российском уровне, работает с национальным российским оркестром народных инструментов имени Николая Осипова...

Повторюсь: нужно удерживать тех, от кого зависит репертуар театра. Людям хочется нормально зарабатывать. Давайте посмотрим правде в глаза: по сравнению с артистами театров других городов, я не говорю о столицах, мы просто нищие. Артисты хора нищенствуют. Качество постановок оставляет желать лучшего. Да многие бы давно ушли из театра, но не могут – нет замены. К нам не едут артисты оркестра, балет не может ставить полноценные спектакли из-за отсутствия солистов-мужчин. Кого можно заманить на шесть тысяч рублей?

– Если не секрет, а сколько получает народная артистка республики и заслуженная артистка России в нашем театре?

– Лично я получаю 16 тысяч рублей. Но я на контракте, мастер сцены, у нас двойные оклады, звания. Ну не все же имеют консерваторское образование... Другим-то как выживать? По каким таким нечеловеческим законам очень хорошим артистам, например той же Галине Савватеевне Кузнецовской, не могут повысить разряд? Эти глупости, придуманные бог весть кем, не должны касаться и так самых незащищенных – артистов театра. Не очень приятно говорить о денежных проблемах, но, как мама двоих детей, я прекрасно понимаю, что и сколько стоит, и, поверьте, наша семья живет без излишеств. И постоянные гастроли личного характера – это возможность заработать, хотя, поверьте, я нередко пою и бесплатно. Недавно, например, дала небольшой концерт на юбилее одного образовательного учреждения, не относящегося к культуре. Так потом его сотрудники, до этого не посещавшие театр, пришли на оперу. Вот это дорогого стоит.

– Ольга, в прошлом году в одном из интервью Владимир Юрковский делился своими планами. Как же теперь все эти проекты? Может, оттого и появляются злопыхатели: ожидания не оправдались...

– А сколько всего сделано! В республике можно развернуть любой проект, но всегда, подчеркиваю, всегда приходится преодолевать массу препон и барьеров. В результате попросту отпадает желание делать что-то новое. С той же «Фаустиной» (транс-опера, оригинальный проект продюсерского центра В.Юрковского) сколько пришлось всего пережить! Мы ведь предлагали оперу в репертуар театра оперы и балета, надеялись, что в конечном итоге это будет совместный проект. На спонсорские деньги, выделенные нам на постановку, можно было приобрести хорошую световую аппаратуру для театра, который неплохо бы мог заработать на «Фаустине». Тем более что в спектакле задействована и балетная труппа театра в том числе. Но, к сожалению, ничего не получилось – администрация нам отказала. В результате мы все время сталкивались с массой проблем. Для показа оперы, которая всегда собирала полные залы, нужно было снимать площади. Опять же на нас стали показывать пальцем: дескать, вот, такой проект подняли, миллионерами небось стали... Никто не учитывал, что это антрепризный спектакль, а значит, каждый раз надо оплачивать работу балета, приглашать и платить инженеру по свету, аранжировщику, костюмерам, звукооператору и т.д.

Второй пример – тоже отработанный и, считаю, просто потрясающий музыкальный спектакль, поставленный совместно с артистами ансамбля филармонии, – «Главное, ребята, сердцем не стареть». Спектакль рассчитан на разные возрасты, и на детей, и на стариков... Его можно было катать и катать по республике. Но филармонии он тоже оказался не нужен... Это очень тяжело: все наши проекты пользуются большим успехом у зрителей, но среди чиновников от культуры единомышленников не находится... У Володи масса энергии, которую можно было потрясающе использовать, но... Кого-то, наверное, очень раздражало, что во многих начинаниях он был первым. Календари с моим и нашим изображением, диски, брифинги для журналистов...

– Наверняка многим это казалось попросту нескромным. Всегда найдется тот, кто скажет: вас слишком много, ребята... А может, раздражение вызвано тем, что в центре всех проектов – единственный человек, то есть вы?

– Это заблуждение. Откройте наш сайт, где перечислена вся работа продюсерского центра, и вы убедитесь в этом. Когда те же календари начали выпускать другие артисты – все уже воспринималось нормально. Просто мы, как пионеры, приняли первый удар на себя. А насчет скромности... Мой любимый замечательный педагог Сергей Павлович Марков как-то сказал: «Знаешь, Оля, скромность артиста – его ближайший путь в неизвестность». Однажды одна газета провела конкурс на лучший вопрос для Сосновской. Конкурс проводила одна турфирма. Приз – путевка за границу. Я тогда получила море теплых, очень хороших писем от своих поклонников. Но вот позвонила одна дама, начала возмущаться, дескать, как вы, оперная певица, опустились до рекламы турфирмы? А почему нет? Почему бизнес и культура не могут помогать друг другу? Или у нас априори артист должен быть нищим, голодным, но гордым?

– Поставим точку на теме вашего отъезда. Вы все-таки прослушивались в одном из театров Санкт-Петербурга на предмет работы?

– Если это кому-то не дает покоя, признаюсь: нет, я не пыталась никуда устраиваться. Пока я работаю в Государственном театре оперы и балета РК. Обещаю, как только наша семья окончательно определится с будущим, мы сразу сообщим об этом журналистам. Что касается темы прослушивания в столичном театре и разговоров по этому поводу о моем возрасте, который я не скрываю, могу сказать лишь одно. Два года назад я прошла конкурсное прослушивание в Михайловском театре и выступила достойно. Из 130 человек выбрали 13, в том числе и меня. Но это прослушивание было объявлено не для набора на постоянную работу, а для исполнения некоторых оперных партий в спектаклях. А что касается конкуренции, о которой так любят рассуждать некоторые журналисты, я скажу вот что: нам всем хватит места под солнцем. Главное – работать и никого не осуждать.

– Вы очень позитивный человек, всегда улыбка, дружелюбный настрой к другим. Это характер, воспитание?

– Наверное, от бабушки моей любимой-прелюбимой – Анны Никитичны. Она никогда никого не осуждала и меня учила: всегда нужно стараться понять, почему человек поступает так, а не иначе...

– Вам приходится очень часто выступать, не сказывается ли это на «вокальном» здоровье?

– Опять же спасибо Сергею Павловичу Маркову, который дал мне отличную школу петь правильно. У меня легкий, лирический голос, и я всегда стараюсь пользоваться только теми красками, которые дала мне природа, хотя мне безумно хотелось бы спеть, например, Тоску. Но эта ария требует сильного, драматического голоса, такого, как, например, у Елены Лагоды.

– Ольга, вы только что вернулись из Норвегии. Несколько слов о поездке... Вот на фотографии вы с грибами, огромные такие красноголовики. У вас оставалось время собирать грибы?

– Второй раз я побывала в этой действительно сказочной стране, на фестивале Грига в Бергине. Никаких красок не хватит описать впечатления от поездки: замечательные музыканты, природа, пейзажи, фьорды... Я жила в доме супругов Солсвик, глава семейства Торгейр – замечательный пианист, преподаватель, обладатель многочисленных грантов за исполнение норвежской фортепианной музыки, был моим аккомпаниатором на фестивале. Кстати, на следующий год я вновь приглашена в Норвегию на этот же фестиваль и для записи CD-диска – произведений Мусоргского и Рахманинова.

А по поводу грибов... Они растут в огромных количествах везде, но сами норвежцы их не собирают, а покупают в магазине, считая, что так надежнее. Но я не удержалась, набрала большую корзину, принесла в дом. У хозяев глаза полны ужаса: Оля, ты уверена за этот продукт? Но ничего, я как нажарила этих красавцев с лучком да картошечкой – умяли за обе щеки... Кстати, Торгейр Кинне Солсвик приезжает в Сыктывкар в ноябре на наш конкурс юных вокалистов и будет давать мастер-класс в колледже искусств.

– Опять же, поговаривали, что и конкурса на приз Ольги Сосновской больше не будет...

– Да почему же? Конкурс был, есть и будет – независимо от того, где мне предстоит жить в будущем.

Марина ЩЕРБИНИНА.

 Архив рубрики