Светлана Ширшова: "Принцы к моим ногам не падали"

«Республика» уже сообщала о том, что в начале июля
в Сыктывкаре состоялась презентация книги «Цветок одиночества». Детство и юность автора этой книги Светланы Ширшовой прошли в Сыктывкаре. Последние 11 лет она живет в Вене. Сегодня Светлана Ширшова у нас в гостях.

– Светлана, ваши самые близкие родственники живут в Сыктывкаре. Как получилось, что вы оказались в Австрии?

– Из Сыктывкара я уехала в 1988 году, после окончания первого курса филфака СГУ. Наша семья переехала в Молдавию. Тут надо рассказать небольшую предысторию. В годы войны мой дедушка по матери Иван Владимирович Ширшов был в Коми наркомом земледелия. В 1958 году его направили в Кишинев организовывать институт экономики молдавского филиала АН СССР. Вся семья, а с ней и моя мама, переехала в Кишинев. Там я и родилась. Когда мне было три года, маму пригласили в только что открывшийся Сыктывкарский университет. С овдовевшим к тому времени дедушкой в Кишиневе осталась младшая мамина сестра. В 1988 году сестра умерла, и, чтобы не оставлять дедушку одного, мы решили вернуться к нему. К моменту отъезда мама работала в филиале академии наук, и как раз незадолго до отъезда по предложению Михаила Рощевского организовала институт биотехнологии и сама его возглавила. Но пришлось оставить любимую работу, квартиру и уехать к отцу. Я тогда перевелась в Кишиневский университет.

В 1991 году началась война в Приднестровье. На фоне развала Союза начались гонения на русских. Среди бела дня русских выбрасывали из автобусов, банды подгулявших молдаван расхаживали с цепями и дубинами, громили все подряд, запросто могли бросить в окно квартиры, где живут русские, бутылку с зажигательной смесью. Вечером на улицу нельзя было выйти. Длилось все это несколько лет. Со временем ситуация более-менее стабилизировалась, но бытовые условия продолжали оставаться тяжелыми. Квартиры не отапливались, электричество включали по часам. Продукты, которые удавалось достать с большим трудом, невозможно было сохранить, так как из-за отсутствия электричества холодильник не работал. В общем, надо было уезжать. Тем более в Кишиневе нас ничто уже не держало: дедушка в 1993 году умер. Маме с братом Кириллом удалось вернуться в Сыктывкар, потому что они были рождены там, а мне не дали российского гражданства, потому что я родилась в Кишиневе.

В Австрии жил друг моего детства, который периодически в письмах звал меня в гости. И я решила съездить посмотреть. Там, в Вене, он предложил мне стать его женой. Еще два года я вынуждена была ожидать семейной визы в Кишиневе. В этот период родился мой сын Саша. С 1997 года живу в Вене. Немецкого языка я не знала, поскольку в школе изучала английский, начала вечерами посещать языковые курсы, а днем подрабатывать. Без знания языка найти хорошую работу было невозможно. В основном приходилось убирать чужие квартиры, переводить небольшие тексты с немецкого на русский, оказывать парикмахерские услуги – благо в Кишиневе я закончила курсы парикмахеров и визажистов. В общем, никакой работой не гнушалась…

– Насколько хорошо оплачивалась такая работа?

– Неплохо оплачиваются в Австрии услуги домработницы, потому что они не облагаются налогами. Мне платили где-то сто шиллингов за час, в сегодняшних ценах это семь евро. Сейчас я работаю менеджером в хорошей фирме, и большая часть доходов уходит на налоги, страховки и какие-то другие необходимые вещи. В итоге остается меньше, чем если бы я работала на уборке квартир. Но все же амбиции и запросы у меня были большие, и вечно работать уборщицей я не собиралась. И не потому, что стыдилась такой работы. Мыть чужие унитазы мне не было унизительно, потому что родители меня учили уважать любой труд. Просто я воспитана в профессорской семье, где мне заложили какие-то понятия о своем призвании. К тому же когда работодатель обращается к тебе, как к человеку второго сорта, – это унизительно! Хотя чаще, конечно, попадались люди интеллигентные. Со временем я устроилась на специальные курсы для офисных работников с экономическим уклоном. Секретарские обязанности, бухгалтерия, оформление торговых калькуляций, знакомство с австрийскими законами – все это преподавалось на этих курсах. Два года учебы мне очень много дали. К тому времени я уже пять лет прожила в Вене. Надежной, хорошо оплачиваемой работы еще не было, единственным доходом была небольшая стипендия, которую платили за учебу, но все эти финансовые трудности все же не помешали мне развестись с мужем.

– Не страшно было разводиться в чужой стране, не имея еще твердой почвы под ногами?

– Я никогда не боялась трудностей. И если чувствую, что терпению приходит конец, то никакие доводы здравого рассудка меня не останавливают. В финансовом плане это было действительно сложное для меня время, но я была уверена, что все будет хорошо. Помогла мама: на время забрала сына в Сыктывкар. А я в это время работала в гардеробе одного из дорогих венских ресторанов и доучивалась на курсах. После окончания устроилась в одну страховую фирму. Признаюсь, я страшно боялась, что у меня ничего не получится: занятия торговлей любого вида совершенно противоречили моей натуре, поскольку по характеру я романтик, никогда не умела торговаться, просчитывать свою выгоду. А тут надо было что-то людям предлагать, уговаривать. Поскольку я хорошо говорила по-русски, мне предложили работать с русскими клиентами. На удивление, работа эта увлекла, благодаря ей удалось завязать новые интересные знакомства. Я стала организовывать вечера для эмигрантов из России. Мы собирались в русских ресторанах, готовили специальные творческие программы. В общем, через своих страхователей мне удалось наладить тесные связи с русской эмиграцией в Вене. Самое интересное, что за три года я вышла на шестое место в Австрии по продажам страховых договоров. Но скоро почувствовала, что надо что-то менять, потому что эта работа отнимала очень много времени в ущерб моему общению с сыном. Сейчас я работаю в строительной фирме менеджером по продажам паркета в Центральной и Восточной Европе.

– Как давно вы стали писать?

– С детства. Сначала писала стихи. По мере взросления накапливались какие-то мысли о жизни, которые я заносила на бумагу. Потом появилась потребность эти мысли и наблюдения собрать воедино. Это как багаж, который требует упаковки и своего места. Если этого не сделать, невозможно идти вперед. Что-то публиковала в русскоязычных журналах и газетах в Вене. Роман писала из любви к искусству, не строя далеко идущих планов. Первое его название было «Бродяжка Кэт». Главная героиня – русская девушка, приехавшая в Австрию в поисках лучшей жизни. Наслушавшись россказней о том, как европейские мужчины «западают» на русских красавиц, она тешит себя надеждой встретить принца, который превратит ее жизнь в сказку. Кстати, среди русских девушек это весьма распространенное мнение. Мне нередко приходилось говорить своим соотечественницам: «Может, я не там искала, но почему-то ни один миллионер к моим ногам не упал». В ответ на меня смотрели с сочувствием: мол, это, наверное, ты такая недотепа, а вот от нас-то принцы точно не уйдут. Но вопреки мечтам моей героини реальность оказывается намного суровей, чем представлялось. Над романом я работала около трех лет, потому что времени не было, писать могла только по ночам. Опубликовать его предложила мама, приехавшая в гости из Сыктывкара. Я решила попробовать, нашла недорогое издательство в Праге и выпустила первые сто пробных экземпляров.

– Как приняли вашу книгу в Австрии?

– Вопреки моим ожиданиям на презентацию пришло раза в три больше гостей, чем я предполагала. Местная газета «Соотечественник» писала, что такое количество народу последний раз видели только на встрече с Сергеем Михалковым. В общем, презентация получилась очень удачная, и первые сто экземпляров разошлись в тот же вечер. Потом я сделала второй заказ. Книга вызвала очень большой интерес. Люди звонили мне и благодарили. Причем, что удивительно, несмотря на небольшой тираж, звонили из Израиля, из Америки… Я получила даже отзыв профессора Чикагского университета Марка Давыдова, преподающего литературное мастерство. Он был пролетом в Австрии, и меня попросили его встретить, пригласить на чашечку кофе. При встрече он подарил мне свою книгу, а я ему – свою. Мой подарок он как-то небрежно заткнул за пояс. А спустя какое-то время по электронной почте я получаю от него отзыв. Он пишет: «Светлана, вы показались мне поначалу немного легкомысленной, и читать вашу книгу я начал просто из любопытства, не особо веря в ее литературные достоинства. Но меня поразила глубина ваших психологических наблюдений, я даже не мог ни к чему придраться». Его оценка меня окрылила больше всего уже потому хотя бы, что это мужчина, а мужчины, как известно, к женской прозе относятся не без иронии. Ну и к тому же это профессионал.

Спустя какое-то время меня пригласили на международный Пражский фестиваль русскоязычных литераторов. Там романом тоже заинтересовались, и только потом я решилась попробовать опубликоваться на родине. По интернету мы познакомились с журналисткой из Сыктывкара Галиной Лавриненко. Она взяла на себя большую часть забот по изданию книги в Сыктывкаре и по ее презентации. Знакомство с Галиной произошло благодаря моей маме, она развила тут бурную деятельность по поиску людей, которые могли бы помочь мне опубликоваться. Кстати, о маме надо сказать отдельно. Невзирая на трудности, которые в середине и конце 90-х переживала вся страна, она и мой брат Кирилл остались верны своему родному Сыктывкару. Уже много лет мама работает в филиале академии наук. Сегодня она ведущий научный сотрудник института биотехнологии УрО РАН. Брат Кирилл тоже посвятил себя науке.

– Судьба вашей героини очень напоминает вашу личную. Можно ли считать роман автобиографическим произведением?

– Отождествлять меня с моей героиней не нужно. Это не автобиография, хотя, конечно, личные переживания и какие-то события жизни были использованы при написании, но в целом это собирательный образ.

– Дальше писать будете?

– В моих ближайших планах – перевести книгу на немецкий язык, потому что ею уже заинтересовались немецкие издатели. Ведь, помимо всего прочего, «Цветок одиночества» – это еще и попытка разрушить стереотипный образ вечно пьяных быдловатых русских, который сложился у многих европейцев. Немалую лепту в создание такого образа внесли сами русские. Новоиспеченные «олигархи» из России зачастую не прочь показать европейцам, как надо жить и отдыхать. Наши дамы, увешанные бриллиантами, подпившие русские мужчины, кидающие деньги направо и налево, – сегодня вполне характерная картина для Австрии. Пустую бочку всегда слышнее – вот отсюда и ложные представления.

В романе мне также хотелось развенчать миф о том, что Вторую мировую войну выиграли американцы. Представьте себе, австрийцы в это искренне верят. Памятник русскому солдату в Вене они называют памятником русскому насильнику и грабителю. Мне всегда это страшно обидно слышать, и я с пеной у рта доказываю, что это не так. Наверняка какие-то факты насилия со стороны русских, пришедших на немецкую территорию, были, но нельзя их считать закономерностью русского характера. К тому же нельзя сбрасывать со счетов и то, что, проходя по разрушенным и сожженным русским городам и деревням, теряя родных в этой войне, нужно было быть очень сильным духовно, чтобы не ответить на насилие насилием. Сейчас я пишу новый роман. В нем отражены события 1934-36 годов, когда после неудавшейся Февральской революции австрийцы получали статус беженцев в Советском Союзе. Я совершенно случайно нашла доступ к архивам того времени. Тема непростая, требует изучения многих материалов, но, думаю, это будет интересная вещь.

– Возникает ли у вас желание вернуться на родину или вы уже стали своей среди чужих?

– Конечно, первое время мне очень не хватало оставленных в России друзей, родных. Но человек ведь не может жить в вечном страдании. Сейчас мной уже достигнут определенный материальный уровень, позволяющий жить достойно, и там, в Вене, у меня появилось немало русских друзей, близких мне по интересам. Я очень полюбила Австрию и ее народ. Но с родиной связи не прерываю, и мой нынешний приезд – главное тому доказательство. Мне приятно видеть, как меняется Сыктывкар, как он похорошел и расстроился. Но несмотря на все изменения, я по-прежнему узнаю его, он мне близок и дорог, как воспоминание о лучших годах моей жизни.

Беседовала Галина ГАЕВА.

На снимке: Светлана Ширшова на презентации своей книги
в Сыктывкаре.

 Архив рубрики