| Дым Отечества |
24 мая 2014 года |
Через руки особистов / Уникальные свидетельства о самых трагичных для солдат Великой Отечественной обстоятельствах хранят архивные дела особых лагерей НКВД
Неоценимое значение для воссоздания истории Великой Отечественной войны имеют личные свидетельства ее участников. Увы, их сохранилось очень мало, ведь в войну ведение любых дневников, записей для себя запрещалось. Однако письменные свидетельства бойцов, причем чудом выживших в пекле сражений первых лет войны, вышедших из окружений, прошедших через фашистский плен, все-таки сохранились. Все они в свое время стали частью так называемых проверочно-фильтрационных дел, которые в военные годы НКВД заводил на каждого «проштрафившегося» солдата. Долгое время эти документы были засекречены, поэтому до сих пор практически не изучены. Сегодняшняя публикация – едва ли не первое в нашей республике обобщение, где на основе рассекреченных архивных документов война предстает через призму живого, непосредственного, субъективного восприятия солдат – наших земляков. За свободу Франции Десятки уроженцев Коми АССР, попавших в немецкий плен, волею судьбы оказались в лагерях военнопленных на территории Франции. Один из них – уроженец Ижемского района Анатолий Егорович Чупров. До войны он перебрался жить в деревню Захарвань Усть-Усинского района, откуда в 1939 году и был призван в армию. Младший лейтенант А.Чупров войну встретил командиром взвода 154-й стрелковой дивизии. Участвовал в изнурительных оборонительных боях в Белоруссии. Будучи контуженным, в августе 1941 года попал в плен. Летом 1944 года в составе группы пленных был направлен на промышленные предприятия Франции, откуда бежал к партизанам. Вот как на допросе он рассказывал о своей «французской эпопее». «20 июля 1944 года по договоренности с советскими военнопленными, во время работы на кирпичном заводе, совершили побег. План побега подготовил капитан Верблюдов. Убежать планировали 50 человек. Но капитан предупредил, чтобы убегали небольшими группами. В нашей группе было 7 человек. На третий день после побега мы наткнулись на французский партизанский патруль, который привел нас в штаб отряда. Здесь уже были русские красноармейцы, тоже убежавшие из плена. После проверки мы получили оружие. Всех русских соединили в самостоятельный партизанский полк. Командиром стал майор Казарян. В этом полку я служил командиром взвода, участвовал в боевых операциях возле городов Орлиц, Марсель, Черкасс... В августе 1945 года наш полк был расформирован, нас довезли до германской границы, высадили на советской зоне возле Берлина. После прохождения в г.Калуге проверки был демобилизован». Как стало известно сейчас, 1-й советский партизанский полк, созданный из убежавших из лагерей военнопленных, получил памятные знамена от французских партизан и коммунистов г.Лиона, многие его бойцы были награждены орденами и медалями Французской Республики. Правительство этой страны даже разрешило полку выезд на родину с вооружением. После возвращения в СССР знамена и награды полка были сданы в музей Советской армии. А в 1949 году руководство полка было арестовано и осуждено к 25 годам «за измену Родине». Судьба диверсантки Особенно тяжелой, трагичной была судьба женщин-военных. Свидетельством этому может служить фронтовой путь нашей юной еще землячки, уроженки села Пажга Раисы Ильчуковой. После семилетки она успела окончить два курса сыктывкарского лесотехникума. А в июле 1942 года по направлению военкомата была направлена в Москву, в диверсионную школу подрывников. На подготовку к опасной работе отводился всего месяц. После чего последовала заброска в тыл врага. О том, что девушку-диверсантку ожидало впереди, можно узнать из ее допросов в советском фильтрационном лагере г.Фридрихштадт, производившихся в августе-сентябре 1945 года. «Группу из 15 человек сбросили в тыл врага 27 августа. Сбросили неудачно, пришлось долго искать партизанский отряд. Нашли только через 15 дней, а командир диверсионной группы сразу после высадки пропал. Под руководством его заместителя выполнили ряд подрывных работ. В партизанском отряде было 60 человек. 18 сентября 1942 года он был окружен и разбит карателями, которых насчитывалось около тысячи. Многие погибли, некоторые разбежались, в том числе и я. Немцы поймали меня в деревне Иваново Кингисеппского района 2 октября 1942 г.
Под конвоем полицейских доставили в г.Кингисепп, поместили в тюрьму. Вызывали на допросы, допрашивали русские. Дней через 10 перевели в г.Нарву, где снова допрашивали. Предъявили список партизан нашего отряда, в котором была и моя фамилия. Кроме того, меня опознал один из бойцов нашего отряда, работавший в комендатуре. Мне деваться было некуда, пришлось признаться, что являюсь партизанкой-подрывницей. Дней через 5-6 вызвали на допрос к немецкому барону. Он рассказал, что у них работают многие русские девушки, ходят в разведку в тыл Красной армии, приносят ценные материалы. Предложил такую же работу и мне. Мне пришлось согласиться помочь собирать сведения о местоположении советских партизан. Но пойти по заданию мне не довелось. Я сильно заболела и лежала дней 25 больная, кроме того, у меня было сильное истощение. После выздоровления меня направили работать на лесозавод в Кингисеппе, где я проработала чернорабочей и бракировщицей до мая 1943 года. Никаких заданий я больше не получала. После этого меня отправили в Германию, я работала у бауэра в деревне Гален недалеко от г.Дюссельдорфа». Как и тысячи других, Р.Ильчуко-ва была освобождена в марте 1945 года американскими солдатами, затем почти пять месяцев находилась в лагере для репатриантов. С августа по сентябрь 1945 года проходила проверочно-фильтрационную проверку. По документам из Германии была направлена в Коми АССР. Но домой Р.Ильчукова так и не прибыла. В январе 1946 года ее, как «агента немецкой разведки», арестовали и отправили в один из лагерей Гроднецкой области. Дальнейшая судьба женщины неизвестна. В составе
американской армии Тяжелая военная судьба выпала на долю уроженца села Тентюково Виталия Ивановича Титова. До войны он работал автослесарем и шофером. На фронте, куда был призван 27 июля 1941 года, тоже крутил баранку. Рядовой 206 автобата 125 дивизии попал в плен уже спустя несколько дней по прибытии на фронт – в августе того же года. Пленили раненным, прямо в медсанбате, около Чудского озера. Выздоровев, пытался убежать. Две недели пробирался к своим, на территории Литвы был задержан местными полицейскими, передан немцам. Содержался в лагерях военнопленных в Германии, последним местом был г.Нюрнберг. В апреле 1945 года союзные войска освободили лагерь, предложив всем желающим вступить в американскую армию. В.Титов рассказывал: «Американцы посылали нас на самые ответственные участки. Командовали нами поляки, знающие русский язык, они же объяснялись с американцами. После капитуляции нас передали советскому командованию». В.Титова ждала проверка в лагере на территории Польши, после чего его направили в рабочий батальон, в 1946 году отпустили домой. Специальное задание Из истории Великой Отечественной войны известно, что Киев после ожесточенных боев 19 сентября 1941 года был занят немецкими войсками. Тем удивительнее было прочесть в одном из проверочно-фильтрационных дел, что фигурант дела покинул Киев с группой красноармейцев лишь 4 октября. Этот человек – Дмитрий Матвеевич Леканов, уроженец коми села Сторожевск. До войны он работал учителем в Фастовском районе Киевской области. Затем служил в 743 стрелковом полку 131 стрелковой дивизии. Из допроса, проведенного в апреле 1942 года в Абинском спецлагере НКВД, явствует, что Д.Леканов находился на территории, занятой противником, выполняя специальное задание командования. Группе из 19 солдат, куда входил и наш земляк, надлежало взорвать общежитие немецких солдат и немецкие учреждения. Таких групп в оккупированном городе действовало несколько. С 24 сентября по 2 октября с помощью радиоуправляемых фугасов и мин им удалось поднять на воздух два здания на Крещатике, куда вселились представители оккупационной администрации. Всего же в Киеве было разрушено 940 крупных объектов. Д.Леканову после выполнения задания удалось добраться до расположения советских войск, где он попал в руки «особистов». Его дальнейшая судьба пока неизвестна. На подступах
к Сталинграду Немало советских солдат попали в фашистский плен в 1942 году, защищая Сталинград. Один из них – бывший учитель из удорского села Пысса Петр Андреевич Логинов. На Сталинградском фронте в звании старшего лейтенанта он командовал пулеметной ротой. Вот что он рассказывал по свежим впечатлениям о событиях лета 1942 года. «Наша 112 стрелковая дивизия с июля 1942 года маневрировала в районе станции Чирь. В начале августа мы занимали железнодорожные насыпи, отчаянно оборонялись. В течение недели не было ни минуты отдыха, фашисты постоянно обстреливали и бомбили с суши и воздуха, предпринимали атаки. К 10 августа все наши орудия были выведены из строя, в моей роте осталось лишь 20 бойцов, связь со штабом полка отсутствовала. Правее немцы прорвали нашу оборону, у нас иссякли боеприпасы, мы оказались в окружении. Я выскочил в соседний окоп, забрал у убитых красноармейцев винтовки, боевые патроны к ним, начал отстреливаться. Спустя какое-то время сзади я получил удар прикладом по затылку, потерял сознание». Затем последовали плен, лагеря в Германии, освобождение американскими войсками, возвращение на родину. А вот командир взвода, техник-лейтенант Василий Васильевич Леденев, призывавшийся из Воркуты, удивительным образом избежал немецких лагерей. Бывший вохровец так рассказывал о своих злоключениях под Сталинградом. «2 сентября 1942 года при отходе возле города Калач меня тяжело ранило в левую ногу. Попал в плен. На разъезде Басардино нас, человек 10 раненых, оставили без конвоя, а остальных погнали дальше. На разъезде я провалялся два дня, за это время успев зарыть в землю свой комсомольский билет и выписку из приказа о присвоении звания техника-лейтенанта. Один местный житель договорился с немцами и нас, трех пленных, забрал к себе». До октября 1942 года В.Леденев оставался в деревне. А после выздоровления, переодетый в гражданскую одежду, перебрался в Сталинград, где сумел у одного из местных жителей получить документы его умершего брата. С этими документами скрывался в одном из частично уцелевших зданий по улице Совнаркомовской до 3 января 1943 года, пока эту часть города не освободили бойцы Красной армии. В.Леденев в августе 1943 года прошел проверку в фильтрационном лагере, после чего был определен в штурмовой батальон. В лесу прифронтовом Военная эпопея уроженца села Визинга Павла Алексеевича Холопова тоже оказалась связана со Сталинградом. Ее перипетии в проверочно-фильтрационном деле в подробностях описал со слов нашего земляка оперативный работник спецлагеря НКВД Сталинградской области. Вот текст рассказа сержанта-танкиста 202 отдельного танкового полка П.Холопова. «6 сентября 1941 года находился в районе Холм-Жирково. Танк, в котором служил радистом, завяз в болоте. Увидев приближавшихся фашистов, экипаж взорвал танк, а исправный пулемет забрали с собой. Очутившись в кольце неприятеля, делали попытки прорваться. Для этого разбились на мелкие группы. Делали попытки выйти к линии фронта в районе Можайска, Малоярославца. В лесах к группе солдат постоянно присоединялись красноармейцы и офицеры, тоже искавшие выход к своим. В ноябре 1941 года, отчаявшись выбраться, недалеко от деревни Колодезной, вырыли землянку, в которой обретались до 2 января 1942 года». После освобождения этой территории частями Красной армии Холопов явился в штаб полка. «Учитывая то, что Холопов за время пребывания на территории, временно оккупированной германскими войсками, в плену не был и что его показания подтверждаются показаниями других лиц, оказавшихся вместе с ним в окружении, Холопова направить в райвоенкомат», – вынесла «вердикт» проверочная комиссия. Павел Холопов был демобилизован из армии осенью 1942 года. Подвиг гвардейцев В оборонительных боях на подступах к Москве особо отличилась 6-я гвардейская стрелковая дивизия, вставшая на пути прорвавших фронт танковых частей генерала Гудериана. В составе дивизии героически сражались бойцы 401 стрелкового полка. Именно перед этим полком осенью 1941 года была поставлена задача обеспечить отход войск дивизии. Сохранились рассказы двух наших земляков о событиях, предшествовавших этому. Уроженец сыктывдинского села Выльгорт Семен Иванович Костин вспоминал: «Наша часть стояла в обороне неподалеку от Мценска. Там же 14 октября вступила в бой. В окопе меня засыпало землей. Освободился еле живой, винтовку мою сломало, ложу побило осколком снаряда. Командир отделения направил меня в санчасть. Но никто не знал, где расположилась санчасть. Зашел отдохнуть в пустой дом, уснул. Утром на наших позициях никого не обнаружил. Двинулся в сторону деревни Теплая. Наскочил на немецкую машину с офицерами и пятью солдатами. Так попал в плен». Примерно там же, у станции Теплая, принял 8 ноября неравный бой полк, в котором служил житель села Пажга Павел Петрович Сивергин. «Наше отделение из пяти человек находилось в окопах на переднем крае обороны, – рассказывал П.Сивергин. – Станция до 8 ноября несколько раз переходила из рук в руки. 8 ноября у нас иссякли
боеприпасы, и мы очутились в окружении. Поступил приказ отступать кто как может. Отошли от позиций примерно с километр, как в лощине нас взяли с плен. Отобрали обмотки, плащ-палатку, а также рукавицы...» Оба бойца – Костин и Сивергин – в плену оставались недолго. При первой же возможности они бежали, а позже сумели перейти линию фронта. Удивительно, что в гвардейском 401 стрелковом полку воевали еще шестеро уроженцев Коми края, все попадали в плен, и всем удалось бежать. Вот фамилии и имена этих солдат-гвардейцев. Илья Васильевич Прокушев (с.Палевицы), Константин Николаевич Козлов (Усть-Вымский р-он), Семен Петрович Шахтаров (с.Конецбор), Григорий Иванович Логинов (с.Кужба), Модест Афанасьевич Чудов (с.Нювчим), Василий Иванович Ячменев (с.Жешарт). Коми украинец Любопытная находка отыскалась в одном из проверочных дел, заведенных в Валуйском спецлагере НКВД в апреле 1942 года. Это подлинный пропуск для следования к месту проживания, выданный немецкими оккупационными войсками на Украине в августе 1941 года на имя украинца Дмитрия Егоровича Попова, уроженца Винницкой области. На самом же деле, как выяснилось из документа, это был наш земляк, уроженец села Небдино, лейтенант, командир пулеметного взвода 133 стрелкового полка. Обстоятельства, по которым он стал украинцем, Д.Попов объяснял так. «При отходе с боями от г.Умань 3 августа наш полк попал в окружение. 4 августа меня ранило. Остатки нашего полка отошли в лес, стали пробиваться к нашим, а меня, раненого, взяли в плен. В деревне, куда меня доставили, у одной колхозницы я обзавелся гражданской одеждой и попытался пробраться к Киеву, где находился фронт. В километрах семи от деревни меня задержали, направили в Уманьский лагерь военнопленных. Спустя десять дней нас построили, немецкий переводчик прокричал, чтобы жители Винницкой области выходили из строя. Меня еще с одним старшим лейтенантом и 13 красноармейцами повели в комендатуру и как выходцам из Винницкой области выдали пропуска. Немецкий переводчик предупредил, чтобы шли домой и не ходили к партизанам. Я твердо решил достичь линии фронта, направился в сторону Одессы. 16 ноября меня задержал патруль, заставили рыть могилы для убитых немцев. С пропуском я добрался до линии фронта и перешел ее 23 января 1942 года в Харьковской области». После выхода к своим Д.Попов прошел проверку в особом отделе, участвовал в боях, был демобилизован. «Ахтунг! Руссиш панцер!» Известно, что наши танки Т-34 наводили на фашистских солдат нешуточный страх. Немцы боялись даже подбитых танков. Этот страх и помог уроженцу села Керчомъя Геннадию Павловичу Золотареву, солдату моторизованного стрелково-пулеметного батальона 104 танковой бригады, избежать фашистского плена. В мае 1942 года танковая бригада, в которой воевал наш земляк, участвовала в Харьковской наступательной операции в районе Славянска, Краматорска и Изюма, где понесла значительные потери. А позднее, в июле 1942 года, с красноармейцем Золотаревым приключилась удивительная история. «5 июля мы пошли ротой в наступление, но под автоматным огнем были вынуждены перейти к обороне, – рассказывал боец. – После боя я вздремнул, а когда очнулся, то никого из наших рядом не оказалось. Впереди горела деревня, на которую мы наступали, а справа был виден след прошедшего танка. Я решил идти в сторону деревни, в которой, по-моему, должна находиться наша рота. Я уверенно шагал и уже на самом подходе к домам вдруг услышал немецкий возглас. От испуга выронил винтовку и поднял руки вверх. Ко мне подошли четверо немцев с автоматами. Один из «фрицев» подал мне флягу и знаками приказал принести воду из ручья. Вблизи ручья стоял подбитый танк Т-34, лежал убитый танкист, рядом с которым валялся его карабин. Расстояние от немцев до ручья было примерно метров 70. Как я понял, фашисты к танку подойти боялись, думая, что его экипаж находится внутри. Поэтому в разведку и отправили меня. На самом деле в подбитом танке никого не было. Подойдя к Т-34, я выбросил флягу, схватил карабин и бросился бежать. Немцы в меня стреляли, но безрезультатно. Выйдя к своим, я доложил командиру взвода, что был у немцев в плену». Плен протяженностью менее часа тем не менее повлек для красноармейца Золотарева проверку в особом отделе бригады. Но его чистосердечный рассказ развеял у особистов все сомнения, и солдата оставили в строю. В годы Великой Отечественной войны из-за просчетов командования, низкой военной подготовки, отсутствия опыта боев в окружении миллионы советских солдат и командиров попали в немецкий плен. Обстоятельства пленения у всех были разные, но большинство всеми силами старались избежать его, сражались до последнего патрона. Сегодня настало время восстановить имена и фронтовые судьбы всех участников войны, возвратить из плена забвения миллионы солдат. При этом предавая гласности любые новые источники информации, в том числе огромный массив проверочно-фильтрационных дел НКВД СССР. Леонид КЫЗЪЮРОВ, сотрудник Национального архива РК. По статистике образованного в октябре 1944 г. Управления уполномоченного Совета Народных Комиссаров (Совета Министров) СССР по делам репатриации, к 1 марта 1946 года было репатриировано 5 352 963 советских граждан (3 527 189 гражданских и 1 825 774 военнопленных). Однако из этого числа следует вычесть 1 153 475 человек (867 176 гражданских и 286 299 военнопленных), которые фактически не являлись репатриантами, так как не были за границей. Их правильнее называть внутренними перемещенными лицами. 831 951 внутренних перемещенных лиц было направлено к месту жительства (831 635 гражданских и 316 военнопленных), 254 773 – призвано в армию
(26 705 гражданских и 228 068 военнопленных) и 66 751 – спецконтингент НКВД (8836 гражданских и 57 915 военнопленных). Из всех репатриированных лиц в распоряжение НКВД было передано 272 867 человек (46 740 гражданских и 226 127 военнопленных) – менее 15 процентов. (Из статьи В.Земскова «Репатриация перемещенных советских граждан» в сборнике «Война и общество. 1941-1945», книга вторая. - М.: Наука, 2004 г.). Бойцы 1-го советского партизанского полка во Франции. Каждый советский солдат, прошедший через фашистский плен, допрашивался особистами. |
Был одним из первых / В музее геологии открылась выставка, посвященная геологу Ивану Попову
