Негромкая слава таежной Пожни

/ Все самое любопытное и трогательное о родной деревеньке собрал и обобщил краевед Валерий Хозяинов

В.И.Хозяинов.

Краеведы, люди, неравнодушные к минувшему и будущему своей малой родины, создают своеобразную энциклопедию населенных пунктов Республики Коми. Уже увидели свет с десяток книг, раскрывающих историю сел и деревень Прилузского, Сысольского, других районов. Недавно эта серия пополнилась новой книгой о деревне Пожня, расположенной в Сосногорском районе.

Крестьянский канал

Своеобразный мостик из прошлого в настоящее в виде книги протянул уроженец Пожни, технарь по профессии, энтузиаст и собиратель разнообразных свидетельств о самой притягательной точке на карте Валерий Хозяинов. Много лет (а считай, всю жизнь) Валерий Иванович накапливал материалы для летописи родной деревни. А книгу свою построил на самых ценных из собранных материалов – воспоминаниях односельчан. Получилась пестрая, разноплановая, любопытная мозаика.

Годом основания деревни Пожня считается 1813 год. Тогда трое крестьян из деревни Злоба, что возле села Мохча, Иов Артеев, Григорий Артеев и Иван Хозяинов поднялись по реке Ижме до границы Архангельской и Вологодской губерний и на живописной излучине бросили якорь, чтобы здесь свить гнездо. Свой починок ижемские крестьяне назвали громко – Велико-Пожня. И принялись обустраивать приглянувшийся уголок.

А между тем эти места на севере Европы были обитаемы уже в X-XII веках. Самым ярким вещественным доказательством этому стал клад, обнаруженный вблизи Пожни в конце ХIX века. В укромном месте один из обитателей окрестностей деревушки когда-то спрятал фигурки языческих богов, сделанных в виде людей, зверей и неведомых существ. Кому конкретно выпала удача найти этот схрон, история умалчивает. Известно лишь, что предметы «великопожненского клада» были выкуплены купцом и коллекционером П.И.Щукиным. А сейчас более 30 предметов с зооморфными изображениями хранятся в Государственном историческом музее в Москве и питерском Эрмитаже.

По границе двух северных губерний, на которой и выросла Пожня, пролегали маршруты различных экспедиций. Здесь в 1843 году останавливался путешественник, радетель российского севера В.Н.Латкин. Окаймленное со всех сторон большими лугами-пожнями селение в 1865 году впечатлило архангельского исследователя Езовских. В «Архангельских губернских ведомостях» он опубликовал очерк со статистическими выкладками. Поведал и любопытную историю об обосновавшемся в этих местах в конце XVIII века беглом промышленнике Сараеве. В прибрежном ущелье он якобы устроил секретную кузницу, где занимался изготовлением белого пороха. Незаменимый для северных охотников материал доморощенный алхимик изготавливал из серного колчедана, которым были богаты берега реки Ижмы.

В начале ХХ века месторождением серного колчедана близ Пожни заинтересовалось руководство знаменитого Путиловского завода в Санкт-Петербурге, снарядившего сюда экспедицию. Ее участник горный техник А.Ватполин вел дневники, в которых упомянул, как, выезжая из Пожни вверх по Ижме, обзавелся у местных жителей теплыми шапками и двумя парами пим. А на обратном пути попал на именины к хозяину дома, который потчевал его самогонкой. Впрочем, жители этих мест отличались особой трезвостью, и, как отмечал еще один путешественник – С.Мартынов, даже во время свадьбы гостям подносили не водку, а... молоко.

Первопоселенцы место для своего селения выбрали живописное, но небезопасное. Весной, в половодье, дома затапливало, друг к дугу приходилось переправляться на лодках. Любопытный штрих: во время весеннего прилета гусей-лебедей в полузатопленных домах пожненцев невозможно было уснуть от грая и гвалта резвящихся на водной глади пернатых. Любовь к этой речной излучине птичьих стай разделяли и люди, никак не желавшие переселиться на более высокое место. И что же они надумали? Ни много ни мало прорыть канал, куда бы в половодье уносило лишнюю воду.

Сказано – сделано. В семидесятых годах XIX века упорные пожненцы сквозь скалистые грунты проложили удобное для реки русло. Убили сразу двух зайцев: и деревню свою обезопасили от большой воды, и новые пойменные луга с сочной травой заимели. После чего стали жить да богатеть. Последнее сравнение вовсе не красное словцо. В деревне, которая никогда не отличалась большими масштабами, возвели столько двухэтажных домов, сколько нигде в округе. Понятно, что хозяев этих хоромин после установления советской власти в покое не оставили. В Пожне, как, впрочем, и по всей стране, люди стали заложниками своего жилья.

Едва ли не вся сильная половина Пожни рождалась, как говорится, с охотничьим ружьем в руках. Спрос на «мягкую рухлядь» не иссякал во все времена. До 1917 года здешние охотники доставляли свою добычу в Ижму, сдавали купцам. После революции они состояли в промысловых артелях, сдавая пушнину и дичь государству. Звание одного из лучших охотников Коми АССР носил пожненец Иван Хозяинов. Все четверо его сыновей сложили головы в Великую Отечественную. Тогда Иван Моисеевич вывел на охотничью тропу одну из своих дочерей – Клавдию, которая мужским ремеслом овладела, как говорится, в совершенстве. Во время войны несколько зим кряду отец с дочерью провели на зимовьях отдаленных урочищ, перевыполнив планы по сдаче государству лесных богатств.

Под боком
лагерного монстра

В конце 20-х годов отдаленная Пожня попала в неслыханный «водоворот». Через деревню пролегли пути больших этапов, берега Ижмы стали заселяться лагерниками. Среди подневольных людей были и политические, и уголовники.

Голодные, обозленные обитатели зон сразу же сделались настоящим бедствием для сельчан. Не проходило дня, чтобы из лагерей кто-то не убегал. Все беглые устремлялись к крестьянским хозяйствам, хватали что под руку попадется: продукты, одежду, овец... Дошло до того, что по просьбе жителей Пожни в деревне стали дежурить специальные стрелки, отлавливающие чужаков. Тогда же получили распространение так называемые «десятки». Если стрелку сообщали, где находится беглец, он расплачивался с наводчиком – давал 10 рублей. Чаще всего такое вознаграждение от «дяди милиционера» получали дети.

Огромный монстр под названием Ухтпечлаг, «распластавшийся» рядом с небольшой Пожней, сеял среди окрестных жителей страх и ужас. Один из стрелков как-то разоткровенничался с местным мужиком, рассказал, что тяжелобольных заключенных кладут в гробы и увозят на кладбище. А некоторые из таких «мертвецов», когда их вывозили через ворота зоны, кричали, требуя последнюю пайку хлеба. Позже еще один слух прокатился: мол, погребавших заживо людей – лагначальство и врачей расстреляли, а кое-кого упекли в тюрьму.

Местные же жители стали проводниками изыскательских партий по прокладке Северо-Печорской железной дороги. Как пять своих пальцев всю ближнюю и дальнюю округу знал охотник из Пожни Михаил Петрович Хозяинов. Он же чаще всего и отправлялся с гостями в неблизкий путь. А по приезде домой своим родным с юмором рассказывал о всяких приключениях и забавных моментах.

К примеру, он говорил, что на месте нынешнего поселка Керки раньше стояли четыре избушки охотников из деревни Порожск. «А как по-коми называются избушки? – вопрошал рассказчик. – Керки. Вот так и название появилось». Поселок Вис свое имя тоже получил по такому принципу. «Вис» в переводе с коми означает «протока». На территории Сосногорского района находится и поселок Виер. Пальму первенства названия этого населенного пункта Михаил Хозяинов отдавать не желал никому. По его словам, однажды в тех краях он застрелил молодого глухаря. Инженер-изыскатель поинтересовался, как эту птицу называют местные жители. «Виер», – быстро ответил охотник. «Ну, значит, и станцию так наречем», – последовал ответ.

Лошади
для блокадного Ленинграда

Тридцать четыре раза за годы Великой Отечественной войны вздрагивала, заходилась в надрывном плаче тихая Пожня. Столько похоронок пришло сюда за четыре уж чересчур долгих года. У И.К.Артеева не вернулись четыре сына. Четыре бойца встали в строй защитников родины из семьи Е.С.Артеева. Домой возвратился только один. В Пожне, где все друг друга отлично знали, сложилась своя особая традиция проводов на фронт. За «благословением» новобранцы заходили к участнику Русско-японской войны Василию Трофимовичу Хозяинову. Кавалер трех солдатских Георгиевских крестов в 1943 году, на самом пике войны, и умер. Сильно переживал старик за страну, за молодых пожненцев, которых продолжала косить война.

В тылу жизнь поддерживали женщины. Колхоз «Бригадир» в Пожне выполнял нормы, которые и позже, после механизации, не смогли перекрыть. Простые коми бабы, взвалившие на свои плечи всю мужскую работу, еще злее, азартнее трудились после получения похоронок. А они не миновали ни одну здешнюю семью. У звеньевой колхоза М.М.Артеевой война отняла мужа. Волею судьбы ей, вдове с двумя детками на руках, пришлось и самой побывать на прифронтовой полосе.

Военный комиссар Ухтинского района колхозной ударнице предложил сопровождать эшелон с лошадьми в блокадный Ленинград. Конная тяга в Северной столице в войну заменила другие виды транспорта. По льду Ладожского озера на лошадях же переправляли грузы, вывозили детей и раненых. В начале 1943 года эшелон с лошадьми на помощь осажденному городу снарядила и Коми республика. Из Ухты до Ленинграда добирались долгую неделю. Ехали по ночам. Днем нещадно бомбили. Страху натерпелись – не передать. Все-таки сумели целые и невредимые достичь цели. Лошадей переправили в город. Что представляли собой северная жемчужина и ее жители, Мария Артеева не могла рассказывать без содрогания и слез. Коми колхозники в блокадном Ленинграде задержались на две недели. Жили в солдатской казарме, во время воздушных тревог бегали в бомбоубежище, получали на день солдатскую пайку – тарелку супа и кусочек хлеба. Тыловики 23 февраля приняли участие и в торжественном вечере в одном из воинских частей. Концерт несколько раз прерывался из-за артиллерийских обстрелов. Но после каждого вынужденного перерыва зал снова был битком набит зрителями.

Письмо
Никите Хрущеву

Пожня в отличие от многих северных сел и деревень не только не исчезла с лика земли, но и продолжает держаться на плаву. Градообразующим здесь остается предприятие аграрного сектора – отделение племзавода «Изваильский». Стоит отметить, что это стабильно развивающееся хозяйство в начале 2000-х годов перетянуло к себе крестьян и специалистов из других районов, а из некоторых населенных пунктов Удорского района сюда, под Сосногорск, переехала самая активная, молодая часть жителей.

Хотя и над Пожней, образно говоря, тоже сгущались тучи. В далеком уже 1954 году председателем колхоза здесь выбрали выпускника сельхозтехникума, только-только демобилизованного из армии Федора Канева. С азартом молодой специалист взялся за работу. В поте лица трудились и колхозники. Однако колхоз из Пожни по главным показателям продолжал плестись в хвосте хозяйств. В чем дело? Председатель долго обмозговывал положение, сверял цифры и факты, таблицы начертил. Анализ и показал узкие места: нехватку пастбищ, отсутствие механизации... Сунулся было со своей цифирью к местному начальству, но те отмахнулись, мол, сам ситуацию разруливай.

Вот тогда-то Федор Михайлович и решил написать письмо самому Н.С.Хрущеву. Подробно, с многочисленными выкладками изложил положение вверенного ему колхоза с выявленными нестыковками. «Никита Сергеевич, я не могу понять и колхозникам не могу разъяснить, до каких же пор мы в колхозе будем только лишь считать рога и копыта, а не получать доход от животноводства, – делился председатель с генсеком. – А ведь мы широко разъяснили колхозникам решения пленумов по вашим докладам, где говорится о строгом соблюдении принципа гектарного планирования скота в колхозах». Пространное письмо заканчивалось просьбой: «Решил обратиться к Вам, Никита Сергеевич, как мне быть в дальнейшем и как я должен разъяснять имеющееся положение колхозникам. Прошу, Никита Сергеевич, убедительно дать мне ответ с разъяснением».

Н.С.Хрущев ответил на письмо пришедшего в тупик председателя северного колхоза. Правда, ответ последовал не лично ему, а руководству Ухтинского района, куда административно в то время входила и Пожня. По всей видимости, импульсивный генсек показал районному начальству «кузькину мать», потому как быстро нашлись рычаги помощи для отстающего колхоза. А на одном из собраний, состоявшихся после этого в Пожне, здешний колхоз «Бригадир» был переименован. Хозяйство стало носить имя Н.С.Хрущева.

Благодарный своей малой родине автор на страницах книги нашел добрые слова едва ли не для каждого из односельчан, поблагодарил и всех причастных к выходу в свет подготовленного им издания. А закончил книгу простым и одновременно символичным признанием: «У нашей деревни есть будущее!»

Книгу о деревне Пожня прочитала и пересказала

Анна СИВКОВА.

ТАКЖЕ В РУБРИКЕ

№61 (5136) - 24 мая 2014 года