| Дым Отечества |
19 октября 2013 года |
Все ушли на фронт / Из многих семей нашей республики защищать родину в годы Великой Отечественной войны отправились по шесть и более братьев
Портфель «Дыма Отечества» в преддверии круглой даты – предстоящего 70-летия со дня Победы – наполняется материалами на военную тему. Читательская почта нашего приложения и подсказала тот акцент, который следует сделать в публикациях, приуроченных к юбилею Победы. Рассказать о тех семьях из Коми республики, откуда защищать родину ушли пять и более членов. Таких семей в нашем крае было немало, более того, на фронт некоторые родители проводили по шесть, даже девять своих сыновей. Возвратиться домой суждено было не всем. Семьи, для которых призыв военной поры «Все для фронта, все для победы!» имел бесценное человеческое измерение, жили безо всяких почестей, не пользовались никакими льготами, были, как говорится, равными со всеми. Сегодня настало время вспомнить о них, воздать им должное за сыновний долг, отцовский и материнский подвиг. Сердце матери Несколько лет назад в популярной серии «Жизнь замечательных людей» в московском издательстве «Молодая гвардия» вышла книга, посвященная Епистинье Степановой. Простая крестьянка из кубанского хутора отдельного томика в книжной серии «ЖЗЛ» удостоилась по праву. Она вырастила и воспитала девять сыновей. Самый старший погиб еще в годы Гражданской войны. Жизнь еще одного сына оборвалась на Халкин-Голе. В годы Великой Отечественной войны одного за другим мать проводила на фронт оставшихся шестерых. На пятерых пришли похоронки и извещения о том, что солдат Степанов пропал без вести. Домой возвратился лишь единственный сын, но и он, израненный, покалеченный, ушел из жизни раньше срока, раньше исстрадавшейся, состарившейся матери. Епистинье Степановой суждено было прожить трагическую и долгую жизнь. После окончания войны смыслом ее существования стало ожидание. Материнское сердце отказывалось верить, что все пятеро ее соколиков погибли, никто из них больше не вернется на родной хутор, никогда не обнимет ее за плечи. Хуторянке уже перевалило за 80 лет, но она стойко продолжала поддерживать в своем доме жизнь: вела хозяйство, сажала огород, переделывала за день тысячу крестьянских дел. И все ради одного – приютить, обогреть, приголубить сыночков, хоть один из которых, пусть с большим запозданием, должен обязательно вернуться домой. Страницы, посвященные этому затянувшемуся на десятки лет ожиданию матерью сыновей, самые пронзительные и щемящие в книге про Епистинью Степанову. «Епистинья не любила, когда ее начинали утешать, она чувствовала, что ее хотят примирить с потерей, с тем, что сыновья погибли и не вернутся. От этого душа наполнялась нестерпимой болью; от утешений она плакала еще больше или уходила. Жадно слушала она разговоры, всякие слухи о пришедших с войны раненых, об израненных и калеках, которые живут где-то в особых госпиталях, о вернувшихся из наших тюрем, куда были посажены после плена. Слухи о причудливых судьбах солдат согревали надеждой не одно женское сердце. Вот и Епистинья придумывала какие-то сложные истории, где сыновья долго боролись с выпавшими им на войне и после войны бедами, где переплетались раны, госпитали, лагеря, Америка, даже тюрьма. Но сыны помнили, всегда чувствовали, что дома ждет их мать, и потому одолевали все преграды, все невзгоды и пробивались, возвращались домой. Ах, как это согревало душу!» «Страдающими глазами смотрела на нее освещенная лампадой Божья Матерь. Страдающими глазами смотрела на Божью Матерь Епистинья. «Пресвятая Дево Мария, милосердная Божья Матерь. Жду я сынов моих. Не верю я и никогда не поверю, что их больше нету. Они ведь вернутся. Но скажи, сколько ж мне ждать их? Ведь я уже старая, уходят мои силы. Неужели уйду я из этого мира и не увижу больше сыночков моих? Они где-то близко, я разговариваю с ними, я зову их домой, смотрю и смотрю в окно, смотрю на улицу, а их все нет. Дождусь ли их?.. Помоги сынам прийти домой, укажи им дорогу...» «Хотя сама Епистинья и говорила иногда: «А мои сыночки погибли за Родину», это было только внешнее согласие, потому что не было явственных знаков для реальной надежды. Но душа не могла принять, не могла согласиться, что Федя, Вася, Филя, Ваня, Илюша, Павлуша и Сашенька погибли, что их больше нет и не будет. Все они словно бы смотрели на нее откуда-то и ждали от нее помощи, слова, призыва, чтоб вернуться домой. И она никогда не перестанет их звать, не перестанет ждать...» «Порой ее вдруг обжигала вина перед сынами: не уберегла, всех растеряла. Может, не так растила, не тому учила? Может, будь они похитрей, потише, не стремились они так на войну, на борьбу, на бой – и остались бы живы?» «Пытались приглашать Епистинью на тематические встречи. Но на этих встречах надо было произносить складные речи, ругать фашизм, прославлять героизм, говорить что-то вроде: «Пусть мои сыновья погибли, но дело, за которое они отдали жизни, живет и процветает». Нет, дети мои, не могу, это вы сами. Сыночки мои не погибли, пока я жива...» Улица братьев Семяшкиных Наверняка так же, как Епистинья Степанова, жили, чувствовали, надеялись сотни тысяч матерей, дожидавшиеся дома в победном 1945 году своих сыновей. Можно сказать, что общим для них всех стал и памятник, сооруженный героине книги из серии «ЖЗЛ» на ее родине в городе Тимашевске Краснодарского края. Памятник страдающему и верящему материнскому сердцу. С судьбой Епистиньи Степановой схожа жизнь и нашей землячки Агрофены Емельяновны Семяшкиной из села Краснобор Ижемского района. Подвигу матери, родившей 14 детей и проводившей на Великую Отечественную войну девять сыновей, на одной из прошлогодних республиканских конференций среди школьников «Отечество – земля Коми» посвятила свое исследование учащаяся гимназии искусств при Главе РК Анна Ларионова. Епистинью Степанову и Агрофену Семяшкину роднит то, что обе женщины рано овдовели, вынесли на своих женских плечах все тяготы крестьянского житья-бытья, при этом сумели вырастить пригожих и хороших сынов. Агрофена Емельяновна напутствовала своих мальчиков перед уходом на фронт одними и теми же словами: «Не посрамите мое и отцово имя, всего рода Семяшкиных». Слова матери – закон. Все девять братьев достойно воевали, с честью защищали родину. Теперь одна из улиц в родном Красноборе носит имя братьев Семяшкиных. Можно лишь догадываться, какими волнениями, переживаниями омрачились военные годы для матери-героини Агрофены Семяшкиной. Меньше года спустя после начала войны в ее дом в Красноборе пришла первая похоронка. Первого мая 1942 года на Карельском фронте погиб младший лейтенант, командир отдельной лыжной бригады разведвзвода Петр Семяшкин. Погибшему офицеру было всего 19 лет. В конце осени того же 1942-го
вновь сжалось от боли материнское сердце. На Калининском фронте погиб ее сын политрук Прокопий Семяшкин. Словно предчувствуя скорую гибель, в одном из своих последних писем домой он умолял мать не отчаиваться от навалившихся и неминуемых в будущем потерь, поберечь себя для внуков. Растрогалась мама от заботы о ней сына, ежедневно сталкивавшегося лицом к лицу со смертью. Но разве мыслимо внимать советам, когда идет такая сокрушительная война и в ее пекле сражаются все самые дорогие, родные для нее люди. Всего четыре месяца спустя вновь легла в руки матери похоронка. На Карельском фронте в феврале 1943 года погиб третий сын, пулеметчик Паисий Семяшкин. Наградой матери за все невзгоды и испытания, можно считать, стало лишь то, что остальные шестеро сыновей возвратились домой. Хотя и их жизнь нередко висела на волоске от смерти. Добровольцем на фронт ушел Иван Семяшкин. Орденоносец, кавалер самой высокой солдатской награды – медали «За отвагу», он был дважды ранен, дважды контужен, чудом остался жив. Как и брат, на севере сражался Яков Семяшкин, встретивший известие о начале войны матросом Соловецкого учебного отряда Северного флота. Все четыре года он защищал северное небо от фашистских налетов, охотился за немецкими подводными лодками. После Победы еще десять лет он прослужил на военно-морской базе в Выборге. Только чудом можно объяснить возвращение домой Ефима Семяшкина, который с первых же минут об объявлении войны оказался в ее водовороте. В 1941 году уроженец Краснобора проходил срочную службу близ Каунаса, всего в ста километрах от фашистской Германии. Сильное ранение на Волховском фронте получил Вячеслав Семяшкин, командир дивизиона связи. Почти рядом с братом, на Ленинградском фронте, воевал Алексей Семяшкин. В 1943 году на фронт призвали Александра Семяшкина. Как и еще несколько братьев, он защищал родину на северных рубежах. В Карелии остался жить после окончания войны. Здесь стал художником, его приняли в члены художников СССР, впоследствии талантливый живописец был удостоен звания «Заслуженный деятель искусств Карелии». Три плюс три Шестеро сыновей росли, мужали в семье потомственного крестьянина и рыбака из села Чупрово Удорского района Михаила Васильевича Екимова и его половинки Евдокии Георгиевны. Под стать отцу, все на подбор крепкие и трудолюбивые. Тимофей, Василий, Степан, Иван, Михаил и Федор Екимовы до войны работали в колхозе «XV Октябрь», сплавляли лес по Вашке и Мезени, работали на лесозаготовках. Почти сразу же после объявления войны, в августе-сентябре 1941 года, все шестеро ушли на фронт. В середине 80-х годов прошлого столетия одному из авторов этой публикации удалось встретиться с одним из братьев Екимовых – Михаилом Михайловичем. Хозяин дома только что вернулся с рыбалки, угощал гостей свежепросольным сигом. В глаза бросился пиджак на вешалке, увешанный орденами и медалями. Поймав взгляд гостя, домохозяин неловко улыбнулся: «Да вот, надевал на праздник Победы». Тогда же он скупо поведал о своем фронтовом пути. Ударника леса и сплава Михаила Екимова война застала в селе Лешуконское Архангельской области. Отсюда 22 августа 1941 года он и ушел воевать. Его фронтовой путь проходил в составе Ленинградского, Волховского, 3-го Белорусского, Карельского фронтов. Был награжден тремя орденами, два из них – ордена Славы 2-й и 3-й степеней. Первый получил в боях за Новгород в 1944 году, второго был удостоен 4 мая 1945 года за овладение городом Гдыня – важного военно-морского порта на Балтике. После войны к боевым наградам фронтовика прибавился нагрудный знак «Отличник советской потребительской кооперации». Михаил Михайлович много сил отдавал для снабжения сельчан необходимыми продуктами и промышленными товарами, всем внушая свою уверенность, что в нашей стране и жители города, и глухого села заслужили достойную жизнь. Минут для отдыха в круговерти всевозможных забот у ветерана войны выдавалось немного. Каждую возможность он обязательно использовал для похода в лес или на реку, слывя среди односельчан удачливым рыбаком и охотником. От Михаила Михайловича удалось почерпнуть сведения и о его братьях-фронтовиках. Самый младший из братьев, Федор, ушел на фронт в сентябре 1941 года и сразу же очутился в самом пекле боев на Калининском фронте. Был дважды ранен. Восемнадцать дней находился в окружении, из которого сумел выбраться. Из немецкого тыла вынес и раненого советского офицера. Через год, в октябре 1942 года, получил тяжелое ранение. Из медсанбата был эвакуирован в находящийся в Сибири, в Омске, госпиталь, где ему ампутировали ногу. Домой возвратился в августе 1943 года. Его грудь украшал орден Отечественной войны II степени. Фронтовик-инвалид чем мог помогал родному колхозу, трудился на своем подворье. Умер в селе Чупрово в 1982 году. С августа 1941-го по 1945 год дорогами войны прошагал рядовой Василий Екимов. Он тоже возвратился домой, отсюда же ушел из жизни в 1969 году. Трое из братьев Екимовых – Иван, Степан и Тимофей с войны не вернулись. Степан погиб в феврале 1944 года в Городищенском районе Сталинградской области. В Воронежской области за год до этого, в январе 1943 года, принял последний бой Иван Екимов. А еще один брат Екимовых – Тимофей – в начале 1942 года пропал без вести. И для родителей Тимофея Михайловича, и для оставшихся в живых братьев его фронтовая судьба всегда отзывалась болью. Когда, при каких обстоятельствах он канул в неизвестность, где нашел последнее пристанище? Ответить на эти вопросы удалось только недавно, уже в наши дни. Не пропавший
без вести По сведениям из центрального архива Министерства обороны РФ, Тимофей Екимов был призван на фронт в августе 1941 года. Местом его службы стала так называемая рабочая колонна. В их ряды в годы войны мобилизовывали мужчин в возрасте 40-50 лет, по состоянию здоровья не годных к строевой службе, а также неблагонадежных граждан. Продолжительность рабочего дня в этих подразделениях достигала до 12 часов в сутки, бойцы рабочих колонн плохо обеспечивались продуктами, теплой одеждой. В результате их ряды сильно редели от разных болезней, в основном дистрофии. Рабочая колонна, куда по состоянию здоровья был определен Тимофей Екимов, обслуживала Архангельский порт – центр приема союзных конвоев. Когда в июне-июле 1941 года до 70 процентов кадровых портовиков ушли на фронт, по распоряжению Наркомата обороны сюда стали прибывать рабочие колонны. Изнурительный труд вкупе с тяжелыми бытовыми условиями часто приводили их бойцов к нарушениям дисциплины, прогулам, дезертирству, хищениям. Все это каралось по законам военного времени. Только за два дня – 14 и 15 ноября 1941 года – многие бойцы рабочих колонн 1154 и 1155, в одной из которых и нес службу Тимофей Екимов, были осуждены к различным срокам лишения свободы. Три года лагерей военный трибунал «отмерил» и уроженцу удорского села Чупрово. Его вина заключалась в краже ремня английского офицера. Но все, кто знал 35-летнего Тимофея Екимова, отказывались верить, что он совершил такой поступок. «Удора произвела на меня чрезвычайно симпатичное впечатление, – писал в 1911 году в статье «Поездка на Север» Питирим Сорокин. – Воровства и кражи – в помине нет. Замки почти совершенно не употребляются. Все открыто. В селе Важгорт церковь до сих пор не имеет на окнах решеток, несмотря на то, что внутри церкви немало различных ценностей... Когда меня везли на лодке, то часто мы уходили все за версту и две от лодки, оставляя ее с багажом, никогда ничего не пропадало». Офицерский ремень, найденный при обыске у Тимофея Екимова, скорее всего, был подарен ему одним из офицеров британского конвоя. Сейчас известно, что солдаты союзных конвоев с большим сочувствием относились к полуголодным, истощенным советским бойцам, разгружавшим пришедшие в Архангельский порт суда, часто снабжали их едой, дарили свои вещи, которые можно было продать, а на вырученные деньги купить хлеб. Скорее всего, так обстояло дело и в случае с Тимофеем Михайловичем. Но распорядиться презентом он не сумел или не успел. Рабочую колонну после скорого суда сменила колония в Архангельской области, с еще более суровыми условиями. Там истощенный боец продержался чуть больше полугода, 14 мая 1942 года он умер. Из братьев Екимовых сегодня в живых уже нет никого. Последним в 2000 году ушел из жизни Михаил Михайлович. В семьях братьев выросли 17 детей, 50 внуков и правнуков. Помнят они своих отцов, дедов, прадедов, а также родителей шестерых фронтовиков – Михаила Васильевича и Евдокию Георгиевну, которым выпала нелегкая доля провожать на войну сыновей, оплакивать их гибель. И счастье – встречать троих возвратившихся с победой. Поповы
из Спаспоруба «Мои дедушка и бабушка по отцу Федор Андреевич и Павла Константиновна Поповы проводили на фронт шестерых сыновей. Столько сыновей из прилузского села Спаспоруб на фронт больше не провожала ни одна семья», – написала в письме в редакцию Александра Яковлевна Шехонина, дочь и племянница братьев Поповых. Вот еще строчки из письма жительницы Спаспоруба. «На одной стороне Спаспоруба – в деревне Красная Гора – до войны проживали в основном Безносиковы. А на другой – в Гарвинской – Поповы. Все однофамильцы доводились друг другу родственниками. Целыми родовыми кланами, ватагами из десятков парней и уходили на фронт. У моих бабушки с дедушкой было десять детей. Двое умерли до войны, еще одна – после войны. Сейчас в живых осталась одна тетя Маша, Мария Федоровна Шамрило, разменявшая девятый десяток лет. Мой отец Яков Федорович Попов ушел на фронт из девятого класса в 1944 году. К тому времени на трех его старших братьев уже пришли похоронки. Отец шестерых братьев Федор Андреевич, окончивший школу-трехлетку, в войну был поставлен заведовать сельпо. В сельповские магазины в те годы практически ничего не поступало – все шло на фронт. А надо было поставлять продукты в детсады, в больницу, в детдом, доставлять гвозди, железо, краску для постройки новой школы вместо старой сгоревшей. Все приходилось делать через силу. А тут еще вереница похоронок на старших сыновей. Сердце отца этого шквала бед и проблем не выдержало, и он умер. Дмитрий Попов служил на Северном флоте, сопровождал военные караваны. Пучины Баренцева моря и стали в 1941 году его могилой. В том же году в боях за Великие Луки сгорел в танке старший лейтенант Андрей Попов. Тяжелое ранение в Сталинградской битве получил лейтенант Иван Попов. По дороге в сибирский госпиталь началась гангрена. Он еще сумел дотянуть до Иркутска, там и скончался. Еще трое братьев Поповых выжили, как говорится, всем смертям назло. Хотя и им на войне пришлось хлебнуть лиха. На полу-острове Рыбачий держал оборону Павел Попов. В Сталинградской и Курской битвах принимал участие артиллерист Михаил Попов. А мой отец, разведчик-радист Яков Попов, как поется в знаменитой песне, «пол-Европы по-пластунски пропахал», дошел до Берлина. Тринадцать раз был ранен, но все-таки уцелел». В письме Александра Яковлевна рассказала и о своем дяде по матери Афанасии Осиповиче Безносикове, пропавшем без вести возле Старой Руссы. Правнуки солдата – дети А.Я.Шехониной Яша, Марина и Вася в общей сложности уже 23 раза участвовали в вахтах памяти, в составе поисковых отрядов выезжали в Новгородскую область, в район Старой Руссы, поднимать останки погибших и незахороненных солдат Великой Отечественной. «Ищем прадеда» – так молодые люди определяют суть своих поездок по местам боев, каждое лето снова и снова отправляясь по маршруту памяти. «Кончилась война, разбили фашистов, задумавших покорить весь мир. Оглянулась Епистинья на свою молчаливую хату и упала на землю, зарыдала: «Земля, скажи, где мои сыны?..» (Из книги о Е.Степановой.) Публикацию подготовили Леонид ЖДАНОВ, историк, Анна СИВКОВА,
корр. «Республики». Обращаемся к читателям газеты с просьбой подсказать адреса семей, из которых защищать родину в годы Великой Отечественной войны ушло рекордное число сыновей и дочерей. До юбилея Победы мы надеемся подробно рассказать о всех таких семьях, своего рода рекордсменах из нашей республики. Один из братьев Семяшкиных – Александр после войны стал профессиональным художником. А.Семяшкин. Народное ополчение. 1947 г. А.Семяшкин. Иллюстрация к книге Кононова «Долгая дорога домой». 1975-1976 гг. Братья Екимовы: Михаил, Степан, Иван, Тимофей, Федор, Василий. |
Разноязыкий Урал представлен в первой книге уникального многотомника 
