Не согласный с большинством / Один из ярких представителей установления советской власти в Коми крае Александр Нахлупин

разделял не все взгляды отцов автономии

В нынешнем году знаменательная дата в биографии Республики Коми – 90 лет со дня ее образования. Третье, а в некоторых случаях уже четвертое поколение граждан Коми края живет на административной территории со статусом республики. Обрести этот статус выпало в начале 20-х годов
ХХ века – во времена, сопряженные с крушением многовекового уклада и сопутствующими ему лишениями, невзгодами. У истоков создания Коми автономной республики стояла горстка людей, искренне желавших развития родного края и благополучия его жителям. Время неумолимо. Для большинства из ныне живущих имена деятелей, добившихся в 20-е годы высокого статуса для Коми, уже ни о чем не говорят. Давайте в юбилейный год вспомним хотя бы некоторых из них.

В плеяде наших земляков, 90 лет назад заявивших о создании самостоятельной административно-территориальной единицы – Коми автономной области, – были люди, чьи имена сейчас полностью забыты. Среди таких запамятованных деятелей первой половины ХХ столетия оказался и Александр Васильевич Нахлупин. Один из видных персон общественно-политической жизни Коми края, в 20-е годы являвшийся заместителем председателя облисполкома, вряд ли догадывался о полном забвении его деяний потомками. Но, как показывает исторический опыт, такова посмертная судьба почти всех политических деятелей, за исключением разве что когорты самых ярких лидеров, вождей, да еще немногих, причастных к политике эпатажных, экстравагантных субъектов.

Трудная юность

Александр Нахлупин появился на свет 13 ноября 1888 года в коми селе Пыелдино. Семья его отца, Василия Петровича, была большая, росли шестеро детей. Хозяина крестьянского подворья всевышний крепким здоровьем не наградил, он часто хворал, поэтому заботы о хлебе насущном ложились на жену и старшего сына Александра. Часто они нанимались на крестьянские работы к своим зажиточным однофамильцам Нахлупиным, ставили сено на их лугах.

Александру Нахлупину все же удалось вырваться из круговерти крестьянских трудов и тисков нужды. На средства местного земства он стал учиться в Усть-Сысольске, в городском училище. Учащихся обеспечивали стипендией размером в шесть рублей. Юноша умудрялся часть своего жалованья пересылать в Пыелдино нуждающимся родным.

В городе он познакомился с политссыльными, перенял их убеждения. Начал распространять запрещенную литературу. Связки прокламаций и брошюр отвозил и в Пыелдино. В 1907 году, во время летних каникул, в дом его родителей нагрянули с обыском. 17-летнему Александру предъявили обвинение по 129-й статье уголовного уложения, летом вызвали на допрос в Визингу к уездному исправнику. Дело удалось замять. Но Нахлупин после этого не смог получить стипендию при поступлении ни в учительскую семинарию, ни в фельдшерскую школу. Работал переписчиком, больничным смотрителем, дорожным десятником. В 1910 году он получил назначение учителем церковно-приходской школы грамоты, а со следующего года стал учителем земского училища.

По совместительству работал заведующим библиотекой, что давало возможность проводить беседы с читателями на общественно-политические темы. Вольнодумство Нахлупина утвердило в глазах властей его неблагонадежность. От очередного следствия его «спасла» начавшаяся империалистическая война.

С думой о будущем

В 1914 году пыелдинский учитель попал на Австро-Германский фронт. Сначала воевал рядовым, потом полевым телефонистом. Летом 1915 года получил направление в военную школу в Петрограде, но туда его не приняли, зачислили в запасной батальон. В 1916 году окончил Ораниенбаумскую школу прапорщиков. Возглавлял 128-ю пешую Самарскую ополченскую дружину. В 1917 году его выбрали командиром роты и членом совета солдатских депутатов Никольско-Уссурийского гарнизона. В начале 1918 года Нахлупина с фронта демобилизовали, он вернулся в Пыелдино.

Здесь стал волостным военным комиссаром. Осенью 1918 года, когда на Севере уже вовсю бушевала гражданская война, вступил в ВКП(б). Вскоре был утвержден уездным военным комиссаром и председателем особого реввоенсовета. В 1919 году в Москве проходил трехмесячные курсы в высшей стрелковой школе. А в 1920 году семь месяцев учился в военно-педагогической академии. После чего его поставили вести занятия по тактике в Кремлевской военной школе. Все это время А.Нахлупин не терял связи с Коми краем, лелеял мечту возвратиться на родину.

В январе 1921 года он присутствовал на первой коми областной партконференции. Как известно, на ней и был взят руководством Коми края курс на образование автономии. Свершившаяся революция, казалось, распахнула перед окраинами громадной России невиданные горизонты, каждая территория, каждая нация могла рассчитывать на светлое будущее, свою самостоятельность. Делегаты первой в Коми партконференции не избежали общей эйфории, многим из них самоопределение представлялось синонимом коммунизма.

Однако даже в обозримом будущем ни людских ресурсов, ни промышленных рычагов, ни тем более средств на освоение огромных таежных территорий в крае не могло появиться. Александр Нахлупин на исторической партконференции об этом и говорил, пытаясь тем самым привлечь внимание к основополагающим моментам, так сказать, к базису административно-территориальной единицы, за создание которой ратовали его коллеги. Эта очевидная нестыковка высоких целей и сиюминутных задач уже в скором времени дала свои непоправимые плоды.

А верхушка коми автономистов обратилась в Москву, обосновав один из путей освоения громадных территорий. Эффективным методом преобразований она посчитала направление сюда лагерников, заключенных. О чем и уведомила центральную власть. Тем самым на долгие десятилетия определив предназначение Коми республики как одного из островов «архипелага ГУЛАГ». Это сравнение, конечно, родилось позже, уже после написания А.Солженицыным знаменитого романа. Но реалии под это закладывались еще в 20-е годы, одновременно с созданием Коми автономии. С этого же времени наш край стал превращаться в место массовых ссылок и бесчисленных этапов.

«Жертва» ротации

Особое, отличное от большинства мнение А.Нахлупин имел и по другим вопросам, связанным с созданием Коми автономии. Не разделял он, к примеру, планов по быстрейшему выходу новой административно-территориальной единицы на внешний рынок с установлением прямых связей с Финляндией и даже с Англией. Такие далеко идущие планы в
30-е годы стоили некоторым делегатам первой партконференции жизни. Их обвинили в создании своего, отдельного от России государства или же в попытке объединения с Финляндией.

Александр Нахлупин в эти же годы на себе испытал все трудности, а подчас и нелепости практиковавшейся в те годы кадровой ротации. Не успел он обосноваться на родине, как почти тут же получил назначение на другой конец страны – в Дальневосточную республику. До ноября 1923 года работал секретарем Читинского горкома партии, начальником Забайкальской областной милиции... Затем снова вернулся на родину. Здесь богатый опыт Александра Васильевича вновь оказался востребован, до 1929 года он являлся заместителем председателя облисполкома, заведовал обземуправлением. Наверняка Нахлупин рассчитывал вернуться в Усть-Сысольск и после курсов марксизма-ленинизма при ЦИК СССР. Но по их окончании его откомандировали в распоряжение Ивановского обкома партии, где нашему земляку довелось возглавлять разные организации. Из руководства одной из них он был выведен с формулировкой за «либеральное руководство парторганизацией».

В 1935 году Нахлупин снова возвращается в Коми, устраивается работать в стройтрест. Вскоре после его приезда, 1 января 1936 года, в Сыктывкаре прошел XI чрезвычайный съезд советов, на котором обсуждалось принятие новой «сталинской» Конституции. Эта же Конституция преобразовала Коми автономную область в автономную советскую социалистическую республику, вывела ее и из состава Северного края. В конституционную комиссию по подготовке основополагающего документа Коми АССР входил и А.Нахлупин, тогда уже перебравшийся работать на Печору. Всего эта комиссия включала 13 человек.

«Из Сибири в Сибирь...»

На Печоре умудренный годами и опытом коммунист очутился не случайно. Руководить отдаленными, труднодоступными районами по реке Печоре из столицы автономной области, а затем республики было чрезвычайно сложно. Поэтому 2 марта 1936 года был образован Печорский автономный округ с центром в селе Усть-Уса. В его состав вошли Усть-Цилемский, Ижемский, Усть-Усинский районы. В августе 1936 года в Усть-Усе состоялась первая Печорская партконференция, избравшая окружной комитет партии. В состав бюро окружкома вошел и председатель Печорского окружного исполкома Александр Нахлупин.

В год большого террора – в 1938-м – Печорский окружком, как и вся здешняя парторганизация, понесли едва ли не самые сокрушительные потери во всем Коми крае. Их руководителей и членов клеймили позором на собраниях всех уровней, со страниц печати, на всевозможных партийных «чистках» изгоняли из рядов КПСС и с занимаемых должностей. Александр Нахлупин с началом этой разоблачительной вакханалии, как удалось установить из архивных материалов, сумел перебраться из Усть-Усы в Сыктывкар. Здесь он устроился работать в стройтрест. Но «кара» одной из бывших номенклатурных единиц настигла бы неминуемо.

Разоблачительство в 30-е годы приняло страшные, уродливые, фантасмагорические формы. Одно из обвинений А.Нахлупина вытекало, к примеру, из того, что он какое-то время являлся сторонником вхождения Коми области в Северный край. Но при этом считал, что Коми должна подчиняться не далекому Архангельску, а тяготеть к Вологде. Эта расходящаяся с директивным обозначением центра Северного края позиция была взята на «карандаш» и в последующем послужила довеском к другим обвинениям ветерана партии.

Вся гамма самых низменных человеческих качеств в 1937 году была взята на вооружение бдительными согражданами и партийцами. Доносительство, «подметные» письма, никчемные подозрения... Одного из ответственных лиц Печорского окружкома обвинили лишь на том основании, что некоторое время он находился в одном помещении с заклейменными уже «врагами народа». А.Нахлупина привлекли к ответственности за дела куда более прозаические. Якобы он, будучи одним из руководителей стройтреста, организовал «контрреволюционный срыв городского строительства, омертвляя в незаконченных стройках сотни тысяч государственных средств». На самом деле это означало не что иное, как неумелое руководство партийными лидерами страной. Масштабные планы, принимаемые под овации и здравицы в помпезных залах с колоннами, не подкреплялись ресурсами, их выполнение осуществлялось из-под палки, авральными методами, часто – бесплатно. Между этими Сциллой и Харибдой оказался в те годы не один Нахлупин. Многие, так же как он, получили «за необеспечение жилищно-бытовых условий рабочих и задержки выплаты заработной платы» лагерные сроки.

26 ноября 1940 года особым совещанием А.Нахлупин был осужден к высылке в Красноярский край сроком на пять лет, а 1 июня 1942 года там и скончался. В 1956 году его жена Агриппина Андреевна, проживавшая в Кемеровской области, обратилась в комиссию партийного контроля при Коми обкоме КПСС с заявлением. В том же году Александра Васильевича реабилитировали, восстановили посмертно и членом в рядах партии. Как в те годы случалось сплошь и рядом, товарищи по партии не обнаружили с его стороны никаких противоправных действий. Ценой подтасовок, лжи, уверток, которые в 30-е годы в Стране Советов заменили подлинную жизнь и правду, стала человеческая жизнь. Одна из многих миллионов...

Валентина СОВА.

(Фото из фондов Национального музея РК.)

ТАКЖЕ В РУБРИКЕ

№91 (4488) - 30 апреля 2011 года