| Дым Отечества |
23 августа 2014 года |
Высокая широта
Сыктывкарского ученого и педагога Виктора Канева связывала дружба с семьей корифея российской науки академика Дмитрия Наливкина Виктор Федорович Канев в историю нашей республики вошел как первый доктор педагогических наук. Заслуженный учитель Республики Коми, он стал наставником для десятков пытливых, дерзающих молодых людей, разработав уникальную авторскую программу по приобщению подрастающего поколения к культуре народов Севера средствами прикладного искусства. В нынешнем году исполнилось бы 75 лет со дня рождения этого талантливого человека и педагога. К сожалению, до этой знаменательной даты Виктор Федорович не дожил, шесть лет назад ушел из жизни в расцвете творческих сил. Его коллеги и друзья попросили напомнить о вехах биографии доктора педагогики на страницах нашей газеты. А вдова ученого и педагога Татьяна Андреевна подсказала любопытный ракурс для публикации. Долгие годы Виктора Канева связывала дружба с семьей одного из корифеев отечественной науки академика Дмитрия Наливкина. Судьба и самого академика, и членов его семьи достойны того, чтобы о них узнало больше соотечественников. А теплые узы, связывавшие их с ученым из Сыктывкара, новыми штрихами дополняют портрет и В.Ф.Канева. Ведь не зря говорят: скажи, кто твои друзья, и я скажу, кто ты. Полярная родина Виктор Федорович Канев обладал множеством качеств, присущих настоящему человеку и интеллигенту. Пытливый, любознательный ум, творческий подход к делу, коммуникабельность, доброжелательность... А еще передавшиеся, наверное, по наследству от предков-оленеводов терпение, хладнокровие, честность, прямота. Изюминкой же его личности и характера была всепоглощающая любовь к Крайнему Северу. Увлеченно, взахлеб он мог рассказывать обо всем, что происходило на полярных широтах и свидетелем чего ему самому доводилось быть в детстве и юности. Полеты знаменитых полярных летчиков и непритязательные игрушки-олешки из ивовых прутьев, смастеренные детям отцом-оленеводом, атомный полигон, устроенный на Новой Земле, и поселки-фактории, разбросанные по берегам суровых северных морей, эпические переходы вплавь с материка на арктические острова гигантских оленьих стад и разверзающие небо сполохи северного сияния, встреча с геологами в прокопченных от дыма костров ветровках и снежные вихри, сметающие все на своем пути. Об этом и многом другом Виктор Федорович мог рассказывать, как никто другой, ярко, зримо, «вкусно». С особой теплотой, проникновенно он произносил названия, от которых, казалось, даже веет холодом: Югорский Шар, Вайгач, Хабарово, Амдерма... Из его рассказов эти полярные точки представали не в белом безмолвии, а населенные, обжитые... А среди тех, для кого заполярные территории являлись домом родным, был и сам Виктор Канев, еще совсем мальчишка. Он родился в тундре в семье оленеводов-ижемцев из сел Щельябож и Кушшор. В поисках лучших пастбищ для своих стад Федор Григорьевич и Анна Мануиловна Каневы в 30-е годы перебрались в Ненецкий округ. В полярном поселке Каратайка, в доме, построенном из плавника, родился их старший сын. Олени и их хозяева не могли долго оставаться на одном месте. Вместе с ними кочевали и домочадцы, включая маленьких детей. Ни одно воспоминание Виктора Федоровича впоследствии не обходилось без того, чтобы не воздать должное кочующему дому – чуму. Даже самые свирепые, колючие «сиверки» застревали зимой в его стенах, обитых оленьими шкурами. А летом от зноя и жары охраняла трехслойная береста, покрывающая передвижное жилище. Путь к призванию В школу Виктор Канев пошел в одной из тогдашних полярных столиц – в поселке Амдерма. Родители в это время жили на острове Вайгач, омываемом Баренцевым и Карским морями. После войны на этом острове был организован оленеводческий колхоз «Арктика». В летние каникулы туда, к родителям, отправлялся и Виктор. Иногда его путешествие домой на перекладных – лодках, собачьих, оленьих упряжках – растягивалось на долгий месяц. Но ни разу не возникало желания пойти на попятную, остаться на материке, отказавшись от тяжелого, рискованного пути для встречи с родителями. В этих путешествиях креп, закалялся характер, расширялся кругозор. А открывавшиеся взору дальние горизонты расширили и другие горизонты – после школы привели в главную северную столицу. Сын оленеводов стал студентом художественно-графического факультета ленинградского пединститута, знаменитой «герценовки». С этого же времени он начал прокладывать свою стезю в науке и педагогике, которая спустя десятилетия привела к созданию оригинальной методики приобщения детей к народной культуре. Кстати, главный принцип этого приобщения для Виктора Федоровича заключался в трех простых словах: «Делай, как я». Педагог сам овладел множеством ремесел, стал автором большой коллекции произведений декоративно-прикладного искусства, а некоторые творения его рук, как, к примеру, кукла-трансформер, были запатентованы. Талантливый педагог, можно смело утверждать, стал в нашей республике одним из первопроходцев этнопедагогики, получившей в последнее время большую популярность. Путь к творческим и педагогическим вершинам оказался долгим и непростым. Выпускник питерского пединститута с женой Татьяной, получившей диплом этого же вуза, по распределению поехали работать в село Оксино близ Нарьян-Мара. Виктор Федорович преподавал труд, черчение, рисование, Татьяна Андреевна – математику. Затем учительствовали на Печоре – в поселках Красный Яг и Кожва. В Кожве к учительским обязанностям прибавились организаторские – Канева назначили директором школы. Но неминуемая на этой должности рутина не «убила» страсть к творчеству. Делиться опытом сотворчества с детьми Виктора Федоровича приглашали в Сыктывкар, в Институт усовершенствования учителей. А затем учитель из глубинки получил приглашение работать в Коми пединституте, который оставался для него вторым домом до последнего дня жизни. Покорение Новой Земли Виктор Канев очень ценил книги, всю жизнь собирал печатные новинки, связанные с суровым и милым Севером. Дорожил и каждым знакомством на полярных меридианах – будь то с человеком простым или именитым. Особое место в его рассказах отводилось семье питерских ученых Наливкиных, с которыми судьба свела в родных местах еще в юности. Детали этого знакомства, переросшего в дружбу, при недавней встрече вновь напомнила супруга Виктора Федоровича – Татьяна Андреевна. Юность Виктора Канева пришлась на послевоенные годы. В это же время с новой силой началось освоение советской Арктики. Семья оленеводов Каневых часто пересекалась с участниками всевозможных научных экспедиций. Биологи, геологи, другие специалисты нередко останавливались в их зимовьях и на летних стойбищах, советовались насчет выбора более доступных и безопасных маршрутов. Одну из палеонтологических экспедициий Академии наук СССР на Вайгач возглавляла Светлана Черкесова. У молодой, энергичной женщины сложились теплые дружеские отношения с семьей Каневых, проводивших лето с оленьими стадами на далеком северном острове. Летом 1963 года Светлана Всеволодовна пригласила Виктора, окончившего к тому времени четвертый курс питерского пединститута, принять участие в очередной экспедиции на Новую Землю. Экспедиция проходила, можно сказать, в экстремальных условиях. Сначала из-за непогоды долго не могли выехать из Архангельска. А возвращение пришлось отложить аж на долгих два месяца – вывезти ученых на «большую» землю мешала сложная ледовая обстановка. Да и на самой Новой Земле погода была далеко не комфортной. Виктор, с детства привыкший к проделкам и капризам суровой северной погоды, все испытания выдержал стоически. А однажды даже помог членам экспедиции избежать гибели. Геологи по достоинству оценили и его сноровку как охотника, рыбака. Они же спасли его от неминуемого отчисления из института: ведь двухмесячное отсутствие студента в альма-матер предполагало тогда суровую кару. С Новой Земли в Ленинград была отбита телеграмма с объяснениями причин опоздания. Участие в академической экспедиции, попавшей в сложный погодный переплет, в институте расценили как причину более чем уважительную. Отличник учебы и староста группы В.Канев, возвратившись в Питер на исходе осени, быстро наверстал упущенное и стал готовиться к защите дипломного сочинения. В этом неоценимую помощь ему оказала богатейшая библиотека семьи Наливкиных. После возвращения в Ленинград Светлана Черкесова пригласила самого молодого участника экспедиции к себе домой, в большую пятикомнатную квартиру на улице Глинки. Она и выросла, и проживала с семьей дяди академика Дмитрия Васильевича Наливкина. Маститый ученый и все его домочадцы с первого же посещения сердечно, по-свойски отнеслись к новому знакомому. Тут же к услугам студента-северянина были предоставлены громоздящиеся на полках, столах и даже на полу книги и альбомы по искусству. Виктор Канев с этого времени часто пользовался сокровищами домашней библиотеки Наливкиных, подружился со всеми членами знаменитой семьи. Наука и жизнь В своеобразной табели о рангах среди российских ученых, занимавшихся науками о Земле, имя Дмитрия Наливкина входит в первую десятку, рядом с В.Вернадским и другими корифеями. Уроженец Воронежского края, сын рано и трагически погибшего геолога, Дмитрий Васильевич, можно сказать, претворил в жизнь профессиональные чаяния и своего родителя, прожив и за него тоже. Выпускник знаменитого питерского Горного института за свои 90 с гаком лет исходил тысячи километров, был одним из первопроходцев Южного Урала, Памира, других малоизученных территорий, недра которых после тщательного обследования стали настоящей топливной житницей для советской промышленности. Кроме решения практических задач, Д.Наливкин всю жизнь занимался любимой с юности палеонтологией, сбором и обработкой девонских окаменелостей – брахиоподов. Любопытно, что скрупулезное изучение брахиоподов, проведенное им еще в начале 20-х годов, привело к необходимости пересмотра тектонического строения Ухтинского нефтяного месторождения, что в итоге увеличило его запасы. А страсть к статистическим обобщениям привела к научному обобщению мирового уровня: Дмитрий Васильевич в 30-е годы руководил созданием первой геологической карты СССР масштаба 1:5 000 000, на которой была обозначена структура 1/6 части всей земной суши. Такой карты в то время не имелось практически нигде, Наливкин получал предложения из многих стран мира взяться за подобную работу. За создание карты он был удостоен и одной из высших наград Советского Союза – Ленинской премии. Герой Социалистического Труда академик Наливкин – автор около 400 научных трудов, более десятка учебников. Его «Учение о фациях» было настольной книгой нескольких поколений советских геологов. Не потеряла актуальности по сей день и его работа, посвященная природе смерчей и ураганов. В последние годы жизни Дмитрий Васильевич вплотную занялся историей науки, написав и издав целую серию – пять книг, посвященных женщинам-геологам. Причем каждую из книг посвятил женщинам-геологам, исследовавшим разные части страны – Центральную Россию, Север, Сибирь, Среднюю Азию, Кавказ. Многих из своих героинь он знал по совместной работе, а к некоторым, как, к примеру, к блистательной женщине и прекрасному ученому, знатоку северных недр и иностранных языков Вере Варсанофьевой, не скрывал и чисто мужской симпатии. Сын геолога В среде геологов пользовалась популярностью фраза: «Геолог – не обязательно сын геолога, но сын геолога – обязательно геолог». Для сына академика Д.В.Наливкина Василия выбора, кем стать и куда пойти учиться, похоже, не стояло. По примеру отца и деда он окончил Горный институт. И так же, как отец, добивался потрясающих результатов. Ареалом научной деятельности члена-корреспондента АН СССР Василия Дмитриевича Наливкина стала Западная Сибирь, за открытие нефтяных кладовых которой он был удостоен Ленинской премии. К слову, В.Д.Наливкина знают и геологи нашей республики, здесь он неоднократно бывал. Несмотря на мировое признание, высокий научный статус, многочисленные награды и звания (именем Д.В.Наливкина, к примеру, названы 43(!) вида ископаемых животных и растений, два ледника, мыс, его фамилию носил морской корабль), отец и сын никогда не страдали «звездной» болезнью. Простота в общении, полное равенство как в обществе маститых ученых, так и студентов, потребность помочь и поддержать каждого, кто в этом нуждается, – самые главные составляющие их личности. В этих качествах питерских друзей имели возможность не раз удостовериться и их сыктывкарские знакомые Каневы. Виктор Федорович, бывая в ленинградском доме по адресу: улица Глинки, 5, еще застал супругу академика Анну Кузьминичну. Она происходила из купеческой семьи города Мурома. Помогая мужу в разборе геологических коллекций, жена академика настолько поднаторела на новой стезе и проявила вкус к специфической работе, что проучилась на специальных курсах и написала ряд работ по палеонтологии. Впрочем, любовь к скрупулезной работе, сопряженной с открытиями и озарениями, в роду ее отца была, видимо, в крови. Стоит сказать, что родной брат Анны Кузьминичны – Владимир Зворыкин стал изобретателем телевидения. Правда, открытие мирового масштаба он сделал не в России, а в эмиграции, в Америке. На острие Бури и штормы послевоенных лет и десятилетий не раз испытывали на прочность и академика Наливкина, и его близких. Для многих осталось тайной, как, так и не став членом КПСС, он смог достигнуть высокого научного и общественного положения. Друзья и коллеги в книгах о Дмитрии Васильевиче всецело относят это к его всепоглощающей страсти к работе, к геологическим исследованиям, при этом не сбрасывая со счетов и широчайший кругозор, энциклопедические знания, одаренность к научному предвидению. Хотя дамоклов меч сталинских репрессий неоднократно зависал и над корифеем. Не боясь преследований, он заступался за многих репрессированных геологов. В 1937 году был осужден, а затем расстрелян муж его сестры Елены Васильевны – геолог В.Ю.Черкесов. Саму Елену Васильевну как жену «врага народа» отправили в ссылку. Их трое детей – сын и две дочери (одна из них уже упоминавшаяся Светлана Черкесова) выросли в доме дяди. Это повлекло негласное преследование: в 1939 и 1943 годах кандидатура Д.В.Наливкина при избрании академиков вычеркивалась из списка вышестоящими организациями. Научные и человеческие отношения долгие годы связывали Дмитрия Васильевича с первым геологом Ухтинской экспедиции Н.Тихоновичем и отсидевшим срок в воркутинских лагерях его учеником К.Войновским-Кригером. Большое будущее он предрекал геологу Г.Дмитриеву. А когда в 30-е годы его упекли в интинские лагеря, оказывал помощь его жене и сыну. Что же касается Г.А.Дмитриева, то он, даже будучи заключенным, сумел сделать большое научное открытие. В интинских шахтах ученый-зек обнаружил неизвестные доселе науке останки доисторических животных, получивших название интазухиды. Ничто человеческое Талантливый человек талантлив во всем. Эта прописная истина в доме академика Наливкина Виктору Каневу приоткрывала все новые грани. Поначалу неискушенный молодой человек диву давался, почему в доме геологов так много книг по искусству. А позже и сам стал ярым приверженцем их интеллектуального кредо: «Знаний много не бывает». Окружающий мир академика Наливкина (впрочем, как его сына и племянницу Светлану) интересовал во всех проявлениях. Дмитрий Васильевич страстно интересовался искусством, хорошо знал творчество многих художников. Очень любил классическую музыку, у него была внушительная коллекция пластинок. Всей семьей собирали марки, этикетки спичечных коробков. Василий Дмитриевич стал непревзойденным фотографом, гигантское количество сделанных им слайдов вобрало красоты и достопримечательности многих уголков мира. В доме имелись коллекции гравюр, фарфора и даже старинных... конфет. Академик всю жизнь увлекался детективами, а еще... сказками, собрал богатейшую библиотеку детских книг, чтением которых он обычно баловал себя перед сном. Один из хороших знакомых семьи так отзывался о В.Д.Наливкине: «Интересовало все, начиная от возраста Туринской плащаницы до музыки, слышной из космоса». Виктор и Татьяна Каневы в последние годы навещали Наливкиных в Комарово, где Дмитрию Васильевичу была предоставлена академическая дача. После смерти жены за дядей трепетно и нежно ухаживала племянница Светлана. Как и многие представители этой семьи, она защитила докторскую диссертацию, стала признанным специалистом по девонским отложениям. Большинство ее экспедиционных маршрутов пролегали по арктическому Северу: Вайгачу, Новой Земле, Пайхою. Ученые Кембриджа в 2000-2001 годах Светлану Черкесову в знак признания ее научных заслуг назвали человеком года. «После смерти Светланы, последовавшей в 2007 году, прервалась и наша связь с Наливкиными, – подводит итог воспоминаниям Т.А.Канева. – Но и после известия о ее уходе из жизни мы с Виктором Федоровичем часто, с удовольствием вспоминали о соприкосновении с ней и ее родными, выдающимися людьми, настоящими интеллигентами. Знакомство и общение с ними и мой муж, и я считали удивительным подарком судьбы. И очень благодарны ей за этот щедрый дар». Анна СИВКОВА. В.Ф.Канев в один из приездов в родную Каратайку.
Т.А.Канева.
Академик Дмитрий Васильевич Наливкин с женой Анной Кузьминичной (урожденной Зворыкиной). 1970 год. Василий Дмитриевич Наливкин. Светлана Всеволодовна Черкесова во время экспедиции на Новую Землю. 1963 год. Студент четвертого курса Ленинградского педагогического института им.А.И.Герцена
Виктор Канев во время экспедиции на Новую Землю. 1963 год. На Новой Земле. Главные помощники жителей Севера. Научно-исследовательское судно «Геолог Дмитрий Наливкин». |
Соберем средства на памятник фронтовикам / С такой инициативой обращаются к землякам жители удорской деревни Вендинга
