Доктор широкого профиля

/ За этими словами для Риммы Алексеевны Казаковой стоят мечта и память, труд и призвание

Такой Римму Алексеевну помнят жители райцентра.

Дом семьи Изъюровых, разминувший Римму с детдомом.

С бабушкой, Римме 7 лет.

«Врач от Бога...» Для корткеросского доктора Риммы Алексеевны Казаковой эти слова, услышанные от земляков, – самая большая награда. Хотя в наградном арсенале сельского доктора-универсала есть признания и в виде высоких званий: «Отличник здравоохранения СССР», «Заслуженный врач Коми АССР»... Римма Алексеевна, по образному выражению, где родилась – там и пригодилась: всю жизнь лечила людей в родном Корткеросе. Но даже сейчас, на заслуженном отдыхе, она при знакомстве с новыми людьми представляется, как и раньше, – «врач». Потому как ее профессия не знает возрастных границ, а знания и навыки не оставляют шансов на отдых,
даже на заслуженный.

С Риммой Алексеевной мы знакомы сто лет. Но лишь недавно опытнейший, чуткий доктор в беседе свернула с привычной медицинской колеи и рассказала про свою жизнь. Про то, как вопреки всему и вся выучилась, в люди вышла. Как в первые же годы работы «переквалифицировалась» во врача широкого профиля. Что особенно запало в память почти от 50-летнего служения выбранному делу. А все началось с вопроса о главных качествах настоящего врача. Римма Алексеевна задумалась лишь на мгновение...

– Холодная голова, твердые руки и горячее, неравнодушное сердце. Ну и знания, это само собой. Докторов моего поколения после института сразу же бросали на «передовую» жизни. С первых же шагов в медицине мы насмотрелись, навидались всякого: жуткого, страшного... Одно дело быть сторонним наблюдателем изнанки жизни и совсем другое – главным действующим лицом. Глаза боятся, а руки делают... Это девиз моих сверстников-медработников.

А лечить и спасать людей я захотела уже с детства. С того самого утра, когда встала и увидела: вместо кровати мама почему-то лежит посреди комнаты. И прикрыта с головой одеялом. Я откинула полог, стала кликать маму. А она молчит. Умерла.

1943 год – черный в моей судьбе. Мамы не стало в июне. Перед этим она сильно кашляла. Простудилась на лесоповале, куда колхозниц посылали лес вывозить. Одежонка худая, в иные дни маковой росинки съесть не удается... Но надо работать из последних сил. Война идет.

Чуть раньше мамы, в апреле, умер дед, мамин отец. Так за два военных года я полностью осиротела. Осталась на попечении тетки, второй жены деда. Хотели меня в детдом определить, но я воспротивилась. Моим заступником стал... наш большой двухэтажный дом. Дед, Василий Васильевич Изъюров, возвел его в начале ХХ века. Деньги скопил, выезжая несколько сезонов кряду работать на уральские заводы. Бревна подобраны как по ранжиру, 16 больших окон лишь по фасаду... Не изба, а загляденье. Именно в нашем доме, по рассказам, с 1911 по 1913 год располагалась первая в Корткеросе больница. А когда я росла, верхний этаж занимал нарсуд. За аренду помещений хозяевам дома немного приплачивали. Это «жалованье» и избавило меня от детдома.

Голодали жутко. Но школу я никогда не пропускала. После уроков работали на полях. Даже хлеб серпами жали. Рабочих рук не хватало, наша помощь невелика, но и та кстати. В 1948 году осиротела я окончательно: тетка умерла. Хоть мне уже 13 лет, а управляться одна по дому еще не могу. Пожалела соседка Фекла Ивановна, вдова с тремя детьми, обихаживала меня как могла. А потом возвратилась в Корткерос из Усть-Цилемского района сестра деда Екатерина Васильевна, удочерила сиротку. Под конец детства у меня вновь появилась родная душа.

Никакого выбора – куда пойти учиться – передо мной после школы не стояло. Только туда, где готовят врачей! Вступительные экзамены в вузы летом 1954 года сдавали в Сыктывкаре. По всем предметам получила «хорошо» и «отлично». Предложили поехать в Ленинград на педиатра учиться. А я как представила себя в большом городе – неловко стало. Ведь на мне ни одежды, ни обуви, одни обноски залатанные. Тетка бы и рада помочь, но мыслимо ли что-то купить на ее пенсию в восемь рублей. «А можно куда-нибудь не так далеко, поближе к Сыктывкару?» – спрашиваю у приемной комиссии. Определили меня в Архангельский мединститут.

До знаний я жадная была, с учебой никаких проблем не возникало. Вот только стипендию, как ни экономила, до конца месяца растягивать не научилась. Не помогало и теткино вспомоществование – десятирублевые переводы в месяц. Не знаю, продержалась бы я в институте, если бы не посылки моих школьных учителей из Корткероса. Они хотели видеть свою ученицу врачом так же, как и я сама. Евдокия Андриановна Вишератина подарила шерстяной отрез на платье и деньги на его пошив. Посылки с сахаром, крупами отправляла Евгения Алексеевна Шпольвиндт. Даже уехав из Корткероса в Казахстан, она продолжала снабжать меня таким необходимым «приварком». Вот уж правда: после Бога – добрые люди...

Приеду домой на каникулы и давай прокорм добывать. Сено ставила для козы, ягодами запасалась, одеяла научилась стегать... После третьего курса все это отменялось.

Первая врачебная практика. Определили меня в Пезмог. В 50-е годы райбольница располагалась там, в упраздненном к тому времени лагере для заключенных. В первое же дежурство привезли тяжелобольного мальчика. Он без сознания, тело сводят судороги. Пришел главный врач Дальян, спрашивает: «Какой диагноз?» Отвечаю: «Столбняк». Виду тогда не показал, лишь потом узнала: подивился точному диагнозу практикантки. В этой же больнице практику после четвертого и пятого курсов проходила, много больных прошло через мои руки. Но самый первый пациент до сих пор перед глазами.

Получила диплом – и снова в Корткерос. Не было бы счастья – да несчастье помогло... Здание райбольницы в Пезмоге сгорело, перевели ее в Корткерос. Это избавило от ежедневного ожидания парома, чтобы перебраться на другой берег Вычегды. В большом доме попа Быстрова открыли три отделения – детское, мужское, женское, а в мансарде – роддом. Шестидесятые годы, кажется, не такое уж и отдаленное время. Но по сравнению с сегодняшним днем – небо и земля. Больница – людской муравейник. Район переполнен административно высланными. Строим коммунизм, а чуть ли не еженедельно проходят страшные драки, убийства. Первыми на место происшествия выезжают милиционеры и врачи. Меня не раз вовлекали в работу следственных органов. Обвиняемые в убийстве, бывало, на суде выгораживают себя, говорят, мол, смертельный удар нанесли по неосторожности, в качестве самообороны. А тут я с медицинским заключением, которое «вдребезги» разбивает их оправдания. Ну, тут уж держись, угрозы от обвиняемых сыплются как из рога изобилия.

Хорошо запомнила случай, тоже произошедший еще в первые годы работы. В одном из поселков умер тракторист в расцвете лет. Как и многие работяги, выпивал. На это же и списали его смерть. Но человек был на хорошем счету, руководство лесопункта обратилось в обком партии с просьбой разобраться в случившемся. Просьбы обкома в те времена выполнялись моментально. Под покровом ночи меня отправили в лесопункт. Прямо на месте, в неприспособленных условиях, провела экспертизу, которая и показала истинную причину ухода из жизни: у человека были разорваны внутренние органы, он стал жертвой драки.

Сейчас большинство врачей – узкие специалисты. А я хоть и закончила лечебное отделение мединститута, но перепробовала все медицинские специальности. Без году неделя поступила на работу, а уже заместителем главного врача назначили. Такого темпа по карьерной лестнице, как говорится, и врагу не пожелаешь. Ведь ответственность на тебе лежит небывалая. Не за материальные ценности. За человеческие жизни. Но и отказаться от назначения не можешь, так как врачей не хватает, каждый специалист на вес золота. Кто, если не ты?

Кем только не довелось работать... И гинекологом, и педиатром, и хирургом, и кожвенерологом, и патологоанатомом, и главврачом детского санатория... Скажите, есть у кого из моих коллег такой же послужной список? Думаю, вряд ли. А я была легка на подъем, послушна, строга к людям и к себе. Поблажки себе не давала никогда. Какой «фронт» в лечебном учреждении «оголится», то и «затыкаю». В лесных поселках криминальные аборты в 60-е годы процветали. Днем ли, ночью ли едешь сломя голову к черту на кулички, чтобы женщину от верной гибели спасти. Не то что патолого-анатомической лаборатории, даже морга в райбольнице долгое время не было. А вскрытие, особенно криминальных трупов, все равно надо проводить. Моим рабочим местом в летние месяцы становилась кушетка, вынесенная на больничные задворки. Неприятная, скажете, работа судмедэксперта. Но кто-то и ее должен сделать.

Работе, избранному делу была подчинена вся без остатка жизнь. Не поверите, даже с собственной свадьбы меня «умудрились» вызвать к больному. Сына маленького, бывало, мою в бане, так не успеваю ополоснуть, как раздается стук в банную дверь: кому-то нужна срочная медицинская помощь. А в кино вовсе зареклась ходить. До середины редко какой фильм успевала досмотреть. «Врач на выход» – и ты уже забыла сюжет кинокартины, какой бы занимательный он ни был.

А однажды я оказалась очень даже кстати на гастрольном спектакле республиканского драматического театра в Корткеросе. Хотя времени с тех пор прошло изрядно, но даже запомнила название поставленной пьесы – «Стряпуха». Видимо, из-за события, как раз и связанного со стряпней. По ходу действия актеры, игравшие в спектакле, сели за стол и стали трапезничать. Вдруг одна актриса поперхнулась, начала надрывно кашлять. Постановку прервали. Со сцены обратились в зал: «Есть ли среди зрителей врач?» Я поднялась, пошла за кулисы, куда перенесли актрису. Помогла ей избавиться от застрявшего в горле кусочка. И верите ли, напрочь забыла, досмотрела или нет до конца прерванный спектакль.

Распрощалась с любимой работой лишь четыре года назад. Наверное, можно было и раньше выйти на пенсию, но что-то не отпускало. Продолжало жить сгнездившееся во мне еще после смерти мамы желание помогать людям, не дать им умереть, протянуть руку помощи.

Для себя никакой особенной помощи ни от кого не просила. И осталась на старости лет в холодном, полублагоустроенном доме. Обидно даже не за это. Недавно 75 лет мне исполнилось. Но родная больница забыла поздравить с юбилеем. Такое невнимание я, думаю, не заслужила. А односельчане до сих пор обращаются и за советом, и за помощью. Это же и помогает сохранить равновесие, не обозлиться на жизнь.

Записала Анна СИВКОВА.

ТАКЖЕ В РУБРИКЕ

№32 (4909) - 23 февраля 2013 года