| Общество |
21 декабря 2007 года |
Выбираю деревню на жительство/ Что заставляет горожан отказываться от благ "цивилизации"?
Мы уже много лет размышляем о том, что заставляет деревенских жителей сниматься с насиженных мест и устремляться в город. Однако в селах и деревнях можно наткнуться на факты, свидетельствующие и об обратном. А при желании и познакомиться со вчерашними горожанами, поменявшими комфорт городских квартир на жизнь, полную трудов и лишений, но счастливую от близости к земле и природе. Кто же они, эти люди, ставшие исключением из правил, плывущие, как говорится, против течения? Земля и воля На Коквицкой горе, в Усть-Вымском районе, Манефу Окулову называют не иначе, как «олöм кутысь». В дословном переводе с коми это означает «поддерживающая жизнь, мир». Это сравнение сразу же рисует в воображении этакую полумифическую богатыршу. Но встреча с Манефой Васильевной полностью развенчивает этот образ. Невысокая, худенькая, словно подросток, тростиночка, былинка на ветру... Да и в глазах не яркий блеск, а грустинка с усталостью вперемешку. Как же ей, беззащитной и слабой с виду, удается поддерживать жизнь в отдаленной, обезлюдевшей деревеньке? Деревня Гажакерес, где обосновалась Манефа Окулова, оглушила пронзительной тишиной. И удивила деревянными высокими крестами, стоящими напротив многих здешних домов. Оказалось, это обетные кресты. Прежние домохозяева ставили их возле своих жилищ в знак избавления от гибели на войне или какого-то недуга, неустроения. Потомкам завещали беречь кресты, обновлять их. Они не ослушались: напротив некоторых домов высятся еще нестарые, покрытые свежей краской семейные обеты. Чем сразу же покорила небольшая деревенька – изумительной панорамой, открывающейся с любой из ее улиц. На десятки верст, до самого горизонта, просматривается округа. Синеву и зелень перерезает серебряная ленточка – излучина Вычегды. Пейзаж захватил дух, заворожил. И безо всяких объяснений дал понять, в чем кроется главная причина возвращения Манефы Окуловой в отчий дом. Манефа Васильевна встретила меня возле старого отцовского дома в деревне Гажакерес. Провела в летнюю кухню. Удивили бревна толщиной в обхват, из которых сложена пристройка. «Сама это уже возводила», – бросила на ходу хозяйка. «А там – новый дом строю», – махнула куда-то вдаль. На той стороне, куда указала, простирались поля, виднелся лесочек... Но новый дом нигде не просматривался. «На сколько же гектаров раскинулись огороды этой женщины?» – промелькнуло в голове. В пристройке, куда зашли, белела аккуратная печь, «гибрид» русской печки и плиты. «Сама выложила», – как о чем-то обычном, пустяковом сообщила Манефа Васильевна. На столе появились сырники с румяными боками, свежее молоко, чашка со сметаной, в которой вертикально застыла ложка: «Все свое, пробуйте, не стесняйтесь...» Манефа Окулова выросла на этом приволье. В семье кроме нее росли еще семеро братьев и сестер. Отец и мать, как водилось в те еще недавние времена, пропадали на работе. Знали не только привычный крестьянский труд. Немало навигаций супруги проплавали по Вычегде. Соседи многодетной семьи до сих пор вспоминают: когда ни зайди к Окуловым, всегда у них чинно да ладно. Самое поразительное: царит тишина. Отсутствие гомона объяснялось просто. Управившись по хозяйству, ребятня садилась за книги. Это занятие поглощало всех, как говорится, без остатка. И проторило дорогу в техникумы и вузы. А заодно разлучило с родиной. Манефа окончила Ухтинский индустриальный институт. Получила специальность геолога нефтяных и газовых месторождений. Уехала на юг страны, в Оренбургскую область. На много лет «приковал» к себе город Бузулук. В городе находилась ее квартира, в которой она бывала лишь в «гостях». Все отнимала работа, а кровом на долгие месяцы становились для геолога полог палатки и звездное небо. Манефа Васильевна признается, что без родины свою жизнь никогда не мыслила. Правда, возвращение в Коми совпало с сотрясающей страну лихорадкой. Не успела окунуться в будни Ухтинской геолого-разведочной экспедиции, как на глазах стала разваливаться, казалось, незыблемая отрасль экономики. А вскоре от геологоразведки почти ничего не осталось. Она волнуется, с трудом подбирает слова, чтобы попытаться представить перед собеседниками ту жизнь, в которую окунулась после возвращения в Гажакерес. Здесь еще оставалась мама, к тому времени уже сильно недужившая. Можно было, наверное, сводить концы с концами на ее пенсию, обретаться кое-как. Если бы не опустевшие совхозные поля и пашни, простирающиеся за огородами Окуловых. Видеть, как они зарастают, покрываются дерном, было выше сил. Лиха беда начало. Манефа Васильевна вспоминает, как с матерью в первую весну вспахали полгектара пашни. Работа раззадорила. В хлевах появился скот. Надежды на укрепление сельского подворья подкрепил и призыв создавать фермерские хозяйства. Стала фермером и Манефа. Теперь, правда, горько шутит, перечисляя все барьеры, поставленные перед владельцами крестьянских хозяйств. Налог на добавленную стоимость в первый же год чуть было не сгубил ее хозяйство в Гажакересе. Сколько таких же энтузиастов, как она, после этого напрочь отказались от своего дела в селе... Она, несмотря на все «удавки», выстояла, выдюжила. Гены трудолюбия и упорства, закалку, как считает Манефа Васильевна, ей передали родители. От них же в наследство досталось и другое, без чего ее нынешнее житье-крестьянствование немыслимо. Это удивительная сплоченность всех братьев и сестер Окуловых. Кроме младшего брата все давно покинули Гажакерес, но пахота, сенокос, жатва всех сводят в родных местах. До 20-30 человек из семей Окуловых съезжаются сюда в летнюю страду. Без такой артели невозможно управиться с 26 гектарами полей и лугов, которые сейчас Манефой Окуловой взяты в аренду или перешли в личное пользование. «Четыре коровы, три теленка, три собаки, пять кошек», – с явным удовольствием перечисляет она братьев своих меньших. Без них я тоже не мыслю свою жизнь». Ведет на экскурсию по своим владениям. Демонстрирует технику – трактор, погрузчик, пресс-подборщик... Взяла ссуду на их покупку. Кредит, говорит, оттянул и без того не тугой карман. «Простите за нескромность, какова среднемесячная зарплата деревенского фермера?» – останавливаю хозяйку подворья, быстро вышагивающую вдоль кромки картофельного поля. Манефа Васильевна сбавляет ход и выкладывает: «Шесть тысяч, наверное, получится». Погодя добавляет: «Особо не разгуляешься. Но для жизни хватает. Дочь выучилась, в Москве обосновалась, специальность у нее востребованная – аудитор. Давайте покажу то, что сердце греет». Оставив позади огороды, спускаемся на дно оврага, где протекает ручей. Вскарабкаться на противоположный склон помогают сучки и ветки старых раскидистых деревьев. Пейзаж, открывшийся перед глазами, испещрен четырехугольниками пашен. Догадываюсь, что весь этот простор тоже принадлежит Манефе Васильевне. А вот и новый дом, которого из-за удаленности не разглядела поначалу. Хозяйка отпирает замок. Ведет по комнатам двух просторных этажей. Кругом стружки, опилки, строительство в самом разгаре. Это не помешало приезжавшим из города детям сестер и братьев выбрать понравившиеся им комнаты. Выбор определял вид, открывающийся из окон. Хотя он если и разнится из разных уголков дома, то всего чуть-чуть. Ведь из каждого окна открывается взору лесной пейзаж, «разбавленный» клочками ухоженной, вспаханной, живой земли. Дом еще не готов к новоселью, зато его подвалы уже зацементированы, отделаны капитально. Каждый почти до потолка засыпан картошкой. На Коквицкой горе в эту осень собрали хороший урожай второго хлеба. Манефа Васильевна говорит, что его хватит на всех Окуловых. Дарит ведро картошки и мне. Прощаясь, «выпытываю» у щедрой хозяйки и последнее признание. «Не устали, не разочаровались в сельской жизни?» – «На другую ее не променяю. Разве мыслимо отказаться от свободы? Устаю, правда, сильно. Все время хочется спать. Может, это от предзимья? А потом, ближе к весне, как рукой снимет». Дом с окнами на лес Любой переезд из города на жительство в деревню подразумевает труд на земле. Но в отличие от Манефы Окуловой для семьи Кублицких приусадебное хозяйство не составляет стержня в их деревенской жизни. Хотя оно и отнимает в летние месяцы немало времени и сил. Деревня, по признанию супругов, надежно укрыла их от городской суеты, дала возможность насладиться покоем, близостью природы. Жаль, добавляют они, что эта возможность представилась лишь после выхода на пенсию. Валентин Васильевич Кублицкий и его жена Елена Витальевна Семичастнова – люди, известные в республике. Особенно в Сыктывкаре, где оба трудились более четверти века. Он заслужил признание как искусствовед (В.Кублицкий – выпускник Академии художеств в Ленинграде), реставратор, деревянных дел мастер. Ее знают как многолетнего руководителя республиканского, ныне Национального музея РК, заместителя директора лесного института... Оба, можно сказать, находятся в расцвете творческих сил. И вдруг – исчезли, уехали из столицы, поменяли город на село. Для всех, кто знает эту пару, до сих пор остается загадкой, как они отважились на такой шаг, почему выбрали для жизни отдаленное село. Село Сторожевск Корткеросского района, по признанию Елены Витальевны, стало их новым домом случайно. После выхода на пенсию непреодолимое желание пожить на природе, в своем доме затмило все другие. Случайно узнали, что в селе Сторожевск продается половина дома. Приехали, посмотрели. И остались. На «обочине» этого схематичного повествования остались неминуемые переживания, волнения, связанные с любым переездом, а тем более с кардинальным перерождением – из горожан в сельчан. Как говорится, глаза боятся, а руки делают. Итоги пятилетней жизни Кублицких в Сторожевске впечатлят каждого, кто очутится возле их дома. Неказистое некогда здание покрыто сайдингом нежного кремового оттенка. Окна в деревянных с роскошным узорочьем наличниках. «Полгода всего на работу ушло», – скромно оценивает Валентин Васильевич затейливый орнамент. После украшения окон настал черед крыльца, вокруг которого вырос частокол резных балясин. А прямо у входа каждый гость поначалу поздоровается с медведем – точной копией фигуры хозяина северных лесов, найденного при археологических раскопках. Эти особинки, изюминки, подмеченные на фасаде дома Кублицких, людям искушенным сразу же приводят на память труды и «подвиги» хозяина дома на ниве культуры. Сколько музейных экспонатов прошло через его руки, прежде чем попасть в экспозиции, предстать на стендах и витринах? Деревянной культовой скульптуры в фондах наших хранилищ немного. Настоящим раритетом считается фигурка ангела, сохранившаяся с одним крылом. Валентину Васильевичу республика обязана тем, что уникальная скульптура предстала в первозданном виде – двукрылой. Да что там ангел, легендарный герой коми народного эпоса Йиркап новые лыжи благодаря мастеру обрел. Археологи в торфянике обнаружили обломок гигантской лыжи с загнутым носком в виде головы лося. Но, пролежав в земле столетия, дерево высохло, потрескалось. Как представить этот раритет перед публикой? Валентин Васильевич обошел сыктывкарские пригороды, в одном из разрушенных домов нашел крепкую балку, из которой и вырезал голову лося. Точь-в-точь такую, как на археологической находке. Ее и поместили под стекло в краеведческом музее. Вспомнив дела давно минувших дней, идем осматривать работы, рожденные уже в Сторожевске. Затейливой деревянной вязью покрыт не только фасад дома Кублицких, но и его интерьеры: утварь, картины, шутливое предписание, как вести себя гостям сего дома... Слухом земля полнится. Не успел Валентин Васильевич обосноваться в сельской глубинке, как горожане стали навещать. Не только родные и друзья, но и те, кто не понаслышке знаком с его навыками реставратора. Уже здесь, в Сторожевске, под его руками новую жизнь обрели и старинное кресло, и деревянные рамы, обрамляющие картины разных художников. Близость с природой тоже обернулась фантазией, а под пальцами мастера чуть-чуть очеловечились подобранные в лесу коряги, наросты. Здесь, в Сторожевске, в сельском музее недавно прошла персональная выставка Валентина Кублицкого. И стихи родились. К примеру, он написал слова для будущей песни сыктывкарского землячества устьцилемов. Не думала не гадала Елена Витальевна, устьцилемка по корням, что в коми селе обнаружит землячек. Но и здесь отыскались уроженки печорских берегов. Она шутит, мол, миниатюрное усть-цилемское землячество в Сторожевске создали. По соседству с ними дома купили бывшие жители Усинска. Сельчан с городскими корнями прибавилось. А значит, расширился и круг общения. Что не устраивает? В дом Кублицких поступает вода, налажен ее обогрев. Но то трубы, то краны выходят из строя. Сантехников в Сторожевске нет, приходится их выписывать из Сыктывкара. Впрочем, как и специалиста по компьютерам или ремонту, скажем, телевизоров. Стоит ли говорить, что и услуги с учетом неблизкого расстояния влетают не только в копеечку. И все же минусы сельского бытия даже вкупе не могут затмить того, что, по словам Кублицких, они обрели здесь. Тишина, покой, умиротворение. Деревья за окнами и кромка леса за сельской околицей... Все это радует, воодушевляет, придает сил. «Человеку, оказывается, так мало надо для настоящего счастья», – признаются хозяева. Казахстанцы в Корткеросе В Казахстане, где выросла Галина Даниловна Высоцкая, весной степи преображаются до неузнаваемости. Сплошное покрывало из миллионов диких тюльпанов нет-нет да и привидится во сне женщине. Хотя уже много лет, как она покинула родной Семипалатинск. Скажи ей в юности, что ее дом будет стоять рядом с оврагом, за которым начинается тайга, она никогда бы не поверила. Теперь же, по ее признанию, ничего милее этого снежного северного пейзажа она не мыслит. «Мама, у тебя даже стихов о лете стало мало», – говорят с некоторым сожалением дочери Наташа и Светлана. Тем самым словно подводят черту под окончательным преображением мамы из южанки в северянку. Галина Высоцкая, показывая свой дом в Корткеросе, каждому уголку находит ласковое определение. Дом, стоящий почти впритык к лесу на улице Дальней, огромный, очень удобный для жизни, утопает в зелени цветов и оглашается радостными криками и гомоном внуков. С хозяйкой дома мы сидим в самой большой комнате с огромными окнами. Из каждого окна видны сосны и снег. «Ну никак невозможно не откликнуться на этот пейзаж стихами», – говорит Галина Даниловна. И читает из самодельного альбома оду природе и жизни. В процессе чтения своих стихов перебрасывает мостики в разные уголки, куда забрасывала судьба. География обширная. Такая, какая и была суждена жене кадрового военного. С мужем Анатолием Высоцким Галина Дудовцева, технолог швейного производства, пошла под венец в Семипалатинске. Потом был Ленинград, где Анатолий Петрович окончил Высшую военно-политическую академию МВД. Получил приказ отправиться на советско-китайскую границу, в местечко Аягуз. А в 1984 году последовало новое назначение – в поселок Крутоборка Усть-Куломского района. Одиннадцать лет, проведенных в Крутоборке, куда можно было самолетом долететь да по лежневке добраться, Галина Даниловна вспоминает с двойственным чувством. С одной стороны, здесь был ее дом, выросли дочери, прошли лучшие годы жизни. С другой, лагерная зона, ощетинившаяся колючей проволокой прямо за окнами их квартиры, так и не смогла примирить с жизнью в этой глухомани. Хотелось вырваться отсюда, уехать, пожить на «свободе». Первое время строили планы вернуться в Семипалатинск. Потом, когда Казахстан стал суверенным государством, решили остаться в России. В Пензе купили участок под дом. Многие сослуживцы Анатолия Петровича перебрались жить в Киров, звали и их. Но когда хозяин семьи Высоцких в звании подполковника вышел в отставку, никакого желания покидать Коми у супругов не осталось. Тринадцать лет назад они стали сельчанами. Три года сами поднимали дом на окраине Корткероса. Одновременно осваивали 20 соток приусадебного участка. «Жить в селе да не держать живность – этого мы не понимаем», – говорят Высоцкие. В хлевах, опоясывающих их дом, сейчас живут две коровы, телочка, поросята, куры. А на столе высятся банки жирного, желтоватого молока. В голбце дома все полки забиты соленьями и вареньями, кругами мясных рулетов и свиных колбас. «Мы на южный манер свое хозяйство называем хуторком, – признается Галина Даниловна. – Ведь до центра Корткероса от нас неблизко, километра три будет». Когда жизнь военной семьи встала на новые рельсы, Галину Высоцкую вновь притянули к себе две стихии, особенно близкие ее душе, – природа и поэзия. Ее стихи уже не раз печатались в корткеросской районной газете «Звезда». Библиотекари райцентра даже готовили выставку стихов Галины Высоцкой. А рифмы между тем теперь преследуют ее всюду. «В той комнате эхо живет», – говорит Галина Даниловна. И вновь читает стихи, нашептанные не то эхом, не то домовым. Анна СИВКОВА. Усть-Вымский – Корткеросский районы |
На пути к европейской системе 
