В огне брода нет

/ Фронтовик Илья Пантелеев считает, что выжил чудом

1945г.

«Ужас! Ужас!» – эти слова то и дело слетают с уст сидящего напротив меня пожилого человека с открытым лицом
и васильковыми глазами. Произносит он их негромко, можно сказать, даже тихо, почти шепотом.
Но это даже больше усиливает смысл и сказанного,
и пережитого им. Нынешним летом Илья Павлович Пантелеев отметит 88-й день рождения. 65 лет исполнилось этой весной со дня Победы. За этими цифрами – смена веков, эпох, поколений. Но ничто
не властно над трепетной памятью ветерана, в которую крепко, «намертво», врезались сотни эпизодов и сюжетов выстраданной им Великой Отечественной войны.

Жертва тыла

Спокойный, внешне бесстрастный рассказ о пройденной жизни... Лишь несколько раз за время беседы Илья Павлович замолкает. Тогда его выразительные, красивые глаза заволакивает влажный туман. Слезы каждый раз застилают глаза, когда вспоминает родную деревню Погост, свой дом, родителей, брата. Больше полувека минуло, как покинул он берега Летки. Но душой всегда оставался там, на родине. С отчиной же связаны самые трогательные воспоминания и самая долгая боль.

На фронт 19-летнего Илью Пантелеева призвали осенью 1941 года. К началу войны он оставался в родительском доме единственной опорой отцу и матери. Старший брат Константин, первый тракторист в Летском колхозе, весельчак и гармонист, нанялся на строительство Северной железной дороги. До 1942 года на вольнонаемных рабочих этого стратегического объекта распространялась бронь. Но затем всех, в том числе Константина, призвали на фронт. Недолго после этого оставался дома и отец братьев Пантелеевых. Павлу Васильевичу уже перевалило за 50, но и его посчитали годным для службы. Правда, на передовую не послали, отвезли в Ухтижемлаг, зачислили стрелком.

Дома, в Погосте, мать и жена Федосья Николаевна оставалась одна. Непосильный труд от зари до зари, переживания за своих мужиков, голод, холод... Вынести все это женщине оказалось не под силу. Вьюжный, серо-черный, стылый декабрь 1943 года стал для нее последним.

Обнаружив окоченевшее тело колхозницы, жители села всполошились. Правдами и неправдами попытались известить о случившемся Павла Васильевича. Хотя в военизированной охране лагерей с отлучками было строго, Пантелеева на похороны супруги все же отпустили. На перекладных добрался до Прилузья. С Погостом разделяли всего несколько десятков верст. Вышел на Мурашинский тракт. Видит, следом повозка приближается. Присмотрелся, а на «козлах» – председатель родного колхоза. Поднял руку, прокричал, чтоб остановился, подвез. Да какое там... Огрел односельчанин плетью Савраску и скрылся из глаз. Павел Пантелеев, как ни торопился, к родному крыльцу дошагал лишь под вечер, так и не успев попрощаться с супругой, проводить ее в последний путь.

Испытаний, горестей, обид Пантелеевым выпало за годы войны с лихвой. Но и награда за них ждала бесценная – все трое, отец и оба сына, возвратились живыми. Каждого из них Всевышний наградил отменным здоровьем, которое стало залогом долгожительства. Хотя на войне, вспоминает Илья Павлович, выпадали моменты, когда, казалось, никаких шансов разминуться со смертью не оставалось.

Первый бой

Стрелковый полк под «клейменым» числом 13, в котором начинал службу командир пулеметного взвода Пантелеев, формировался в Архангельске. Несколько месяцев свезенные сюда со всего Севера и помещенные в огромных казармах новобранцы грызли гранит военной науки. Одновременно на себе постигали и науку выживания. Их дневной рацион составляли жиденький суп, тушеная капуста да тоненькие ломтики хлеба. Не густо, учитывая многочасовую шагистику на импровизированном плацу, занятия по изучению станкового пулемета, всякие премудрости, которые обязан знать боец.

Приказ об отправке на фронт прозвучал неожиданно, в два часа ночи. «Умные головы» – некоторые однополчане Пантелеева – даже этот момент умудрились обернуть пользой для себя – продавали остававшуюся с «гражданки» одежку. Ему такое и в голову бы не пришло. Заняв одну из нар в «телячьем вагоне», он прислушивался к размеренному стуку вагонных колес. На крупных станциях слух безошибочно улавливал в царящем гомоне и призывные звуки горна: он извещал о выдаче продуктовой пайки. За Вологдой, при приближении к Ленинградской области, к привычным звукам все чаще стал примешиваться угрожающий рев фашистских штурмовиков. Состав останавливался, под градом пуль все выскакивали с вагонов, бежали куда глаза глядят. После налета вновь прибегали к составу, чтобы, перед тем как тронуться в путь, быстро похоронить убитых.

Первый бой помощник командира пулеметного взвода Илья Пантелеев принял 22 марта 1942 года, спустя три дня после прибытия на линию фронта. Еще лежал высокий снег, но внизу уже сильно подтаивало. Ноги в ботинках с обмотками были насквозь мокрые. Первое время поселили в еловых шалашах. Из них же ушли на штурм отвесного склона. Неприятель по цепи наступающих открыл минометный огонь. А у наших солдат только винтовки. В течение нескольких часов, пока продолжался штурм, ряды наступавших сильно поредели... «Вдруг оглянулся, а ни справа от меня, ни слева – никого нет. Одни убитые кругом. Лишь на приличном расстоянии, смотрю, кто-то так же, как я, окапывается. Не по себе как-то стало. А тут новый приказ: «Вперед!» – рассказывает Илья Павлович.

После Ленинградской области дивизия перешла в Новгородскую. До сих пор перед глазами окрестности печально знаменитого Мясного Бора. Шаг влево, шаг вправо – и рискуешь подорваться на мине. Сколько раз жертвами смертоносных невидимок становились боец или старшина, ушедшие для получения провизии до ближайшего котлопункта. Можно сказать, под носом, на освобожденной уже территории, действовали и укрывшиеся в кронах могучих деревьев фашистские снайперы. С опасностью были сопряжены каждый шаг, каждая минута. «Ужас! Ужас!» – снова и снова повторяет ветеран, не находя слов, чтобы живописать ад, через который он прошел.

Через всю страну

2 августа 1942 года в новгородских болотах Пантелеева ранило. Осколок попал в голову. Отметина от войны осталась на всю жизнь. А тогда, в войну, тяжелое ранение повлекло «большое путешествие» по госпиталям. Бологое, Рыбинск, Киров, Красновишерск... Все эти города до сих пор для Ильи Павловича проступают сквозь цвета войны – белый, красный и продолжают иметь стойкий запах эфира и карболки.

Молодой организм переборол недуг. Выздоровление ознаменовалось новым маршрутом. Сначала – в Ялуторовск, затем – в Тюмень, где Пантелееву предстояло учиться в пехотном училище. После его окончания, в феврале 1944 года, получил новенькие лейтенантские погоны и узнал о новом месте армейской службы.

Линия фронта в это время проходила уже по территории западно-европейских государств. А в Сибири в это же время шла подготовка для открытия еще одного фронта. Илья Пантелеев готовил в Томске личный состав «свежих» маршевых формирований. Там же уже под занавес войны впервые увидел и начавшиеся к тому времени внедряться в вооружение автоматы.

Весть о Победе застала его в товарном вагоне, следовавшем на Дальний Восток. В роскошных дубовых лесах, в окрестностях города Спасск-Дальний, продолжалась привычная военная подготовка. А 9 августа 1945 года лейтенант Пантелеев снова принял бой.

Укрепрайоны Квантунской армии, которые брали наши войска, удивляли доморощенными приспособлениями. К примеру, для перевозки орудий предназначались телеги с большими деревянными колесами. В то же время японцы везде проявляли основательность, изобретательность. И запасы продовольствия, и оружие складировали за неимением помещений прямо на улице. Складывали их гигантскими конусами. А чтобы ничего не испортилось, конусы покрывали слоем смолы.

От боев на Дальнем Востоке у Ильи Пантелеева осталась еще одна отметина – вырванный клок мяса на руке. «Пустякова рана», – говорит о ней ветеран. Она не помешала ему еще до 1948 года оставаться в армии, в составе советских войск в Китае охранять государственные границы.

Демобилизовавшись, Илья Павлович приехал домой. И устроился на знакомую ему еще до войны работу – бухгалтером. Но счетная работа делом всей жизни стать не успела. Вызвали в военкомат. «Как относитесь к военной службе?» – спросили Пантелеева. «Уважительно», – искренне ответил он. Вскоре переехал в Печору, стал работать в Кожвинском райвоенкомате. Уволился отсюда майором запаса в 1965 году.

Но с Печорой не расстался, еще долго трудился в электрических сетях. С супругой Анной Дмитриевной подняли сына и дочь, внучек. Лишь в начале 90-х годов вышел ветеран войны на заслуженный отдых. Перебрались жить в Сыктывкар. Отсюда можно чаще навещать родное Прилузье, видеться с многочисленными родственниками. «Только вот ровесников, – сетует Илья Павлович, – с каждым годом остается все меньше. Только с ними понимали друг друга с полуслова. Ведь все выпало общее, и горе, и радость. Какие это были люди, какое поколение!»

Анна СИВКОВА.

По сложившейся традиции на этой странице «Дыма Отечества» публикуются материалы, темы для которых подсказаны нашими читателями или написаны ими. Ломать голову над тем, чему будет посвящена новая серия публикаций под рубрикой «Читатель – газета» в
2010 году, долго не пришлось. Нынешний год в нашей стране проходит под знаком 65-летия Победы в Великой Отечественной войне. В победном 1945 году тех, кого называли фронтовиками, ветеранами войны, в СССР насчитывалось более 20 миллионов. Всего около миллиона солдат-победителей смогли перешагнуть в новое столетие и тысячелетие. А сейчас, еще десять лет спустя, их и того меньше. Уходит время, уходят из жизни фронтовики. В нынешний юбилейный год со Дня Победы, наверное, есть смысл расспросить каждого из участников Великой Отечественной, рассказать о каждом из тех, кто живет рядом с нами. В течение всего года в новой рубрике газеты «Они сражались за Родину» мы будем публиковать рассказы о людях, с оружием в руках приближавших Победу. Из уст ветеранов войны надеемся услышать не только подробности их жизненного и боевого пути, но и воспоминания о самых памятных, драматичных, трагичных эпизодах Второй мировой войны. Все то, что сопутствовало войне, стало ее неотъемлемой частью, закаляло характер бойцов, вымостило дорогу к Победе.

ТАКЖЕ В РУБРИКЕ

№116 (4273) - 19 июня 2010 года