Андрей Исаев: "Реформирование прокуратуры полностью оправдалось"

Уже почти два года в Коми, как и в других регионах России, наряду с республиканской прокуратурой действует республиканское следственное управление Следственного комитета при Прокуратуре Российской Федерации. Реформирование прокуратуры, разделение ее на два самостоятельных ведомства должно было способствовать усилению борьбы с преступностью. Удалось ли сотрудникам ведомства улучшить следственную практику? Какие громкие и не очень дела сейчас расследуются? Об этом и многом другом мы беседуем с заместителем руководителя СУ СК при Прокуратуре РФ по РК Андреем Исаевым.

– Следственному управлению вскоре исполнится два года. Какие задачи изначально ставились перед республиканским управлением СКП, что удалось выполнить?

– Самым главным при разделении прокуратуры  на следствие и надзор было не допустить сбоев в работе следствия, чтобы раскрываемость тяжких и особо тяжких преступлений не снизилась. В ряде регионов страны именно так и случилось.  Нам же удалось не только не допустить сбоев в работе, но и повысить показатели. Кроме того, при создании Следственного комитета при Прокуратуре России руководитель ведомства Александр Бастрыкин обозначил два приоритетных направления деятельности всех следственных органов. Это профилактика и тщательное раскрытие преступлений против несовершеннолетних,  расследование преступлений прошлых лет, в том числе и совершенных в отношении несовершеннолетних, а также преступлений коррупционной направленности.

У нас порядка 800 уголовных дел прошлых лет, из них 33 – в отношении детей. Мы поднимаем, то есть изучаем, не только  приостановленные уголовные дела, но и прекращенные. Практика показывает, что некоторые дела были прекращены незаконно.

Следственные органы существуют всего два года, но за это время нам удалось наработать хорошую практику по раскрытию преступлений прошлых лет.  Если в 2008 году было раскрыто 12 так называемых «старых» убийств, то в этом – уже 15. Раскрыто 5 преступлений прошлых лет в отношении несовершеннолетних.

Яркий пример – нашумевшее дело в отношении усинского насильника (Владимира Никитова – прим.ред.). Он подозревался в похищении несовершеннолетних, причинении им побоев, совершении в отношении них развратных действий, а также насильственных действий сексуального характера.  Его задерживали, но отпустили. Дело было прекращено, как выяснилось, незаконно. Нам удалось найти такие доказательства, что мы смогли довести дело до суда, правда, не по всем статьям. Наше законодательство, увы, несовершенно. Например, если злоумышленник похитил человека и удерживает его, то есть состав преступления. Если же похитил, а потом отпустил, то состава нет.

Также мы раскрыли убийство сыктывкарского таксиста, совершенное еще в 2000 году.  Тогда было возбуждено уголовное дело по факту обнаружения трупа мужчины в сгоревшем автомобиле. На чехлах были обнаружены пятна крови. По горячим следам найти убийцу не удалось. В 2002 году задерживался  человек, подозреваемый в совершении этого преступления, но тогда доказать его вину не удалось. Но наука не стоит на месте, сейчас используются современные методы расследования, обнаружения следов, которые нам позволяют находить убедительные доказательства. Дело раскрыто, направлено на утверждение прокурору.

Вообще, благодаря современным технологиям, а также тесному взаимодействию всех без исключения правоохранительных структур нам удается раскрывать самые различные и довольно старые преступления.

Сейчас с учетом мирового финансового кризиса к приоритетным направлениям в работе добавилась экономическая составляющая.  Например, дела по невыплате заработной платы, рейдерство.

– Понятно, что следственные органы вплотную занялись расследованием «глухарей». А на текущие преступления сил хватает? Ведь на последней коллегии вашего ведомства говорилось, что в ряде городов и районов республики возросло количество убийств...

– Действительно, число убийств в ряде городов и районов республики выросло. Но раскрываемость довольно высокая. Вообще, по раскрываемости преступлений мы находимся в лидерах по России.

Высокая раскрываемость – это результат не только взаимодействия  всех, кто занимается расследованием преступлений, но и повышения качества проведения первоначальных следственных действий. Ведь расследование начинается с чего? С осмотра места происшествия. Если оно проведено некачественно или найденные улики неправильно зафиксированы, то дело либо не удастся раскрыть, либо оно развалится в суде.

Например, в Воркуте благодаря качественной работе оперативно-следственной группы было раскрыто убийство, которое могло стать «глухарем», ведь оно было совершено в условиях неочевидности. Труп мужчины был обнаружен под окнами многоквартирного дома. Была зима, а мужчина был одет очень легко. Кроме того, труп находился довольно глубоко в снегу. В ходе осмотра места происшествия было установлено, что, скорее всего, мужчину выбросили из окна. Вычислили квартиру. Криминалисты тщательно обследовали помещение, нашли отпечатки рук. Проверив их по криминальным учетам, были установлены и подозреваемые. Ими оказались двое воркутинцев 16 и 20 лет. Их задержали в течение суток. Они сразу написали явки с повинной, правда, сваливали вину друг на друга. В результате тактически правильно проведенных допросов подозреваемые сознались, что совершили убийство совместно по предварительному сговору. Они сначала задушили собутыльника, а потом скинули тело из окна.  В ближайшее время дело будет направлено в Верховный суд РК.

– Сейчас на слуху громкое уголовное дело  в отношении участников «логиновской» преступной группировки. Что вы можете о нем рассказать?

– Рассказать могу немного. Это дело очень сложное. И не только в плане раскрытия, но и в техническом плане. В деле около 100 томов. По нему проходят  21 обвиняемый, более 20 адвокатов, около 300 свидетелей и порядка 70 потерпевших. Большое количество вещественных доказательств, оружия.

Сейчас все обвиняемые знакомятся с делом. В том числе и Сергей Лотошников. Он уже доставлен в республику.

– До сих пор ведется поиск пропавших школьников в Удорском районе. Есть у вас хоть какие-то результаты?

– Расследование уголовного дела и поиск детей продолжаются. Уголовное дело, напомню, было возбуждено по статье 105 УК РФ (убийство), хотя изначально серьезных данных, что ребят могли убить, у нас не было. Уголовное дело необходимо для того, чтобы в ходе расследования можно было привлекать специалистов и проводить те или иные экспертизы, а также чтобы мы могли полноценно отработать все версии. Самая основная – ребята могли стать жертвой несчастного случая. У нас была информация, что мальчики собирались уйти, чтобы жить, как взрослые, на берегу реки, ловить рыбу. Из показаний одного из ребят следует, что пропавшие мальчики играли в прятки и в ходе игры начали уходить. Он крикнул им: «Куда вы пошли?» Они позвали его с собой, но он отказался. Лес есть лес. Дети могли заблудиться, замерзнуть.  Поэтому интенсивные поиски велись именно в лесу. К поиску было привлечено порядка тысячи спасателей, которые прочесывали лес. Использовался даже вертолет с тепловизором, привлекались поисковые собаки.

Когда первоначальные поиски не дали результата,  мы приступили к отработке других версий. Например, дети могли стать жертвами ДТП с последующим сокрытием трупов. Или же в отношении них совершено преступление. Наряду с этим отрабатывалась и версия того, что мальчики живы, но они либо уехали  за пределы республики, либо прячутся, испугавшись последствий своего поступка.

Сейчас я могу с уверенностью сказать, что ряд версий мы отработали полностью. Они не подтвердились. В частности, версия с ДТП. Были проверены все машины, которые находились в то время в районе или же могли там находиться. Не подтвердился и их уход за пределы республики, в частности в Архангельскую область. Мы проверили все поезда, опрашивали всех, начиная от проводников и заканчивая сопровождающими товарные составы. Допросов было очень много. На всех вокзалах, станциях, во всех населенных пунктах были развешены ориентировки. Причем к поиску все отнеслись очень ответственно. Мальчишек знали в лицо. Поэтому если бы они где-то появились, то их обязательно бы обнаружили.

В принципе можно сказать, что мы практически полностью отработали версию, что в отношении детей мог совершить преступление кто-то из жителей района. Проверили всех психически больных, всех, кто состоит на учете в наркологии, всех ранее судимых.

Это единственное дело, где мы не гнушались применять и неординарные способы. В частности, привлекали экстрасенсов. Информации было очень много, вплоть до абсурдной. Тем не менее она проверялась и сейчас еще проверяется. Например, последний экстрасенс предложил версию, которая выглядела очень правдоподобно. Чтобы ее проверить, мы даже осушили водоем. Но она не подтвердилась.

Мы приходим к выводу, что дети все-таки где-то в лесу. Просто мы их не нашли. Нам остается только продолжать поиски. Где-то, когда-то мы их найдем. Таких случаев на практике было немало. Кстати, в том же Удорском районе в конце 90-х годов пропавшего человека нашли через год.  Он замерз, сидя возле дерева. Вообще, удорское  дело находится на особом контроле в Следственном комитете, туда мы ежедневно докладываем о результатах.

Могу заверить, пока мы не достигнем положительных результатов, следственно-оперативные мероприятия будут продолжаться.

–  Президент России Дмитрий Медведев подписал закон о так называемой «сделке с правосудием». Насколько, на ваш взгляд, подобный механизм может помочь в раскрытии сложных преступлений, например заказных убийств и коррупционных схем?

– Действительно, в июле этого года вступил в силу закон, предполагающий введение особого порядка вынесения судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве.

Документ определяет, что лицо, заключившее досудебное соглашение о сотрудничестве, при наличии смягчающих обстоятельств и отсутствии отягчающих может получить срок или размер наказания, который не превышает половину максимального срока или размера наиболее строгого наказания за это преступление.

К смягчающим обстоятельствам в законе относятся явка с повинной, активная помощь в раскрытии и расследовании преступления, а также в изобличении и уголовном преследовании соучастников преступления, розыске имущества, добытого в результате преступления. Установлена ответственность за лжесвидетельство или оговор.

Кстати, в Ухте эта норма закона уже применялась. Вкратце дело было так. В одной из квартир был обнаружен труп мужчины с огнестрельными ранениями. Личность его установили быстро. Им был, как сейчас модно говорить, бывший смотрящий по городу, который к тому же приторговывал наркотиками. У него имелось оружие.

В ходе расследования мы вышли на предполагаемого убийцу, но из квартиры было похищено оружие. Мы не знали, где его искать. А подозреваемый уже чувствовал, что мы вот-вот его вычислим. Поэтому, когда к следователю пришел адвокат и сообщил, что у него есть клиент, который готов дать полный расклад по этому преступлению, если с ним будет заключено досудебное соглашение, мы и прокурор согласились. Отмечу, что именно прокурор дает разрешение на заключение досудебного соглашения.

Все условия соглашения обвиняемым были выполнены. Он показал, где спрятал оружие. Сейчас по делу проводятся различные экспертизы. В ближайшие две недели дело будет направлено в суд.

На мой взгляд, досудебное соглашение будет очень актуальным при расследовании коррупционных преступлений, где обе стороны, кто дает взятку и кто ее берет, являются заинтересованными в том, чтобы об этом никто не узнал. А таких преступлений у нас очень много.

Институт правовой сделки будет применен в том случае, если, скажем, человек, участвующий в коррупционной схеме, в которой задействованы финансовые и властные структуры, после задержания будет готов дать показания на чиновников высокого ранга, а также предоставить следствию неопровержимые доказательства. Помните дело в отношении бывшего начальника ОБЭП Ухты Дмитрия Вишератина по серии взяток? Ведь следствие  сначала вышло на его сотрудников, а уже потом и на Вишератина.

– На ваш взгляд, идея разделения надзора и следствия оправдалась?

–  Безусловно. Об этом свидетельствует и статистика. Раньше, например, выявлялось мало нарушений. А почему? Потому что прокуратура сама возбуждала дела, сама их расследовала, сама же надзирала над собой. Сейчас же прокуроры стали более объективными. Прокурор никак  не связан со следствием, он только надзирает.

Простейший пример эффективности. С начала года у нас был только один оправдательный приговор, а в прошлом году –  порядка восьми. Это говорит о том, что повысилось и качество следствия, и качество надзора.

Беседовала Елена МАКИНА.

Фото автора.

 №159 (4073) - 1 сентября 2009 года

Сергей Усачев: "Народной" водки на прилавках не будет"

 Архив рубрики