Ольга Ивашина: "Поисковики могут потрогать войну руками"

Лето для поисковиков – вовсе не пора отдыха, а самый разгар работы. В республике из года в год увеличивается как количество участников экспедиций, так и количество различных поисковых объединений. О том, чем обусловлен столь широкий интерес к местам былых сражений, корреспондент «Республики» побеседовала с одним из лидеров поискового отряда «Северная звезда» Ольгой Ивашиной. Для жителей республики Ольга больше известна как тележурналист, ведущая информационных программ ГТРК «Коми гор».– Ольга, насколько мне известно, кроме вашего отряда существует еще множество других формирований. По каким принципам они соотносятся друг с другом?

– У нас довольно сложная организационная структура. Во главе всего движения стоит республиканский координационный совет поисковых отрядов и объединений под руководством советника Главы РК Александра Пасечника. В состав совета входят поисковое объединение «Северное созвездие» (командир Николай Голеняк) и отряд «Северная звезда» (его возглавляет Сергей Вилежанинов). В свою очередь «Северное созвездие» объединяет еще несколько отрядов, а именно: отряд «Связь времен», созданный на базе Сыктывкарского колледжа сервиса и связи, «Возвращение» (СГУ), «Поколение» (КГПИ), «Звезда» (школы Прилузского района), «Ухтинец» (УГТУ). У нашего отряда «Северная звезда» тоже есть два отделения: в Ижемском и Усть-Вымском районах. Каждый год расширяется география поиска. Мы, бойцы «Северной звезды», например, семь лет ездим в Новгородскую область. Нас там всегда с нетерпением ждут, названивают перед вахтами, очень радушно встречают. Но зона поиска огромна, и другие отряды из Коми ездят в Мурманскую, Ленинградскую, Тульскую, Смоленскую области, Карелию.

– Возникали ли какие-то трения между отрядами в процессе распределения бюджетных денег? Ведь какие-то средства на экспедиции республика всегда выделяет.

– Для финансирования поискового движения в республиканский бюджет средства закладываются по линии Минобразования РК. На этот год нам выделили сто тысяч рублей. Эту сумму мы по-братски поделили пополам между «Северной звездой» и «Северным созвездием». Поездка обошлась в 5,5 тысячи рублей на одного поисковика, так что всех этих денег хватило бы только на 10 человек. А нас только в апрельской вахте участвовало 16 человек. В «Северном созвездии», конечно, людей больше, но в нем объединены вузовские отряды, а учебные заведения стараются сами финансировать свои коллективы. Да, стоит упомянуть, что в прошлом году Минобразования закупило для нас снаряжение, которое хранится в республиканском туристическом центре. Для нас приобрели несколько миноискателей, бензопилу, мотопомпу, палатки. Несмотря на то что у некоторых отрядов есть и свое снаряжение, это здорово выручает.

– Как новичку стать поисковиком?

– Нас по-разному находят: через знакомых, через газеты, через интернет. Как таковой штаб-квартиры у нас нет, хотя раньше мы базировались в Сыктывкарском центре патриотического воспитания на Малышева,13. Сейчас юридически мы остаемся зарегистрированными по этому адресу и время от времени наведываемся туда, но непосредственно там не сидим, хотя всю поступающую на этот адрес почту, все звонки – любую информацию нам сотрудники центра передают.

– Участие в поисковых экспедициях известных людей, в том числе и ваше, способствовало популяризации движения?

– Наверное, да, поскольку опыт лично моей общественной деятельности показывает, что в поисковом движении всегда необходим некий административный ресурс. Конечно, нас поддерживают на официальном уровне, но не всегда мы можем найти понимание, в частности, в финансовых вопросах. Конечно, Минобразования нам какие-то затраты компенсирует, но мы выезжаем в экспедиции в основном на свои средства, а возможности не у всех одинаковые. Чтобы приобрести снаряжение, нам приходится искать спонсоров. Слава богу, есть люди, которые помогают. Дают безвозмездно кто по две тысячи рублей, кто по пять тысяч, всем им мы очень признательны и благодарны. Но как бы там ни было, организация вахты – дорогое удовольствие. Все время появляются какие-то неожиданные дополнительные расходы. К примеру, этой весной стоянка была за 8 километров от деревни, и чтобы вывезти весь наш хозяйственный скарб, нам пришлось нанимать трактор с телегой и заплатить трактористу тысячу рублей. Но ребята продолжают ездить. Как-то на одном из так называемых круглых столов на тему патриотизма ораторы произносили какие-то красивые слова, но мне они показались фальшивыми. Вот мои ребята поднимают погибших бойцов, а кругом холод, болото, грязь... На свои деньги покупают рюкзаки, спальные мешки, палатки, чтобы не быть никому ничем обязанным. Я считаю, что вот это и есть патриотизм, который не воспитаешь благодаря каким-то громким речам. Те люди, которые нам помогают, они, по-моему, тоже патриоты.

– А кто именно из тех людей, чьи имена на слуху, примыкают к вашему движению?

– Актеры Николай Бутенин, Евгений Софронов, журналист КРТК Максим Булкин, начальник экспертно-криминалистического центра МВД Сергей Солодянкин. Вот Солодянкин – он из числа старых поисковиков, который копал еще в 90-е годы, потом на какое-то время отошел от этого дела и вот сейчас вновь к нашим рядам примкнул. Мы с ним очень плодотворно сотрудничаем, поскольку он помогает читать медальоны, и не только нам, но и всему поисковому объединению «Долина» в Новгороде. Делает это по своей инициативе, ему это интересно.

В отряде мы все стали друг другу родными людьми. В наших экспедициях появились даже поисковые семьи: Женя и Саша Александровы, у них теперь растет сынишка Артем. Саша на вахте служил обычно комендантом, а Женю неизменно выбирали в завхозы. Поженили мы и Косныревых – Артема и Эллину. В отряде «Возвращение» тоже есть семейная пара – это Сергей Семячков и Ольга Шмидт.

В последнее время мы пришли к тому, что не следует брать на вахту очень много новичков. Раньше мы не обращали внимания на пропорции старичков и новичков в отряде, но в какую-то вахту собралось много новых людей, и что-то внутри нас сломалось, мы как будто никак не могли устроиться. Судите сами: три недели совместной жизни, ни днем, ни ночью ни от кого никуда нельзя спрятаться, кроме как уйти в лес на полчаса и уединиться, но рано или поздно ты опять вынужден возвращаться в палатку. Мы, конечно, всегда с радостью принимаем новичков, но стараемся, чтобы они вживались в коллектив органично. Если в отряде есть школьники, то приходится больше заниматься педагогической деятельностью, а не тем, ради чего мы, собственно, и ездим в экспедиции. За ними нужен глаз да глаз, их надо направлять, все время что-то подсказывать. Поэтому для школьников организуют отдельные отряды. Но, может быть, мы уже просто состарились (смеется). Нам хочется какого-то внутреннего психологического комфорта, чтобы не ломались сложившиеся взаимоотношения, а у каждого отряда какие-то неписаные традиции существуют.

– Что вы узнали о себе благодаря поисковому движению?

– Я никогда не думала, что смогу жить в полевых условиях, терпеть неустроенность быта. Привыкла, знаете ли, к удобствам, и знакомые не верят, что я три недели живу в палатках, хожу в броднях и копаюсь в сырой земле. Лет десять назад я и сама бы не поверила, что смогу приспособиться к спартанскому образу жизни.

– Но ведь пребывание в экспедиции – это не только вода и грязь по колено, есть же, наверное, нечто такое, что компенсирует и физическую усталость, и холод.

– В этой работе я вижу смысл. Вижу конечный итог, понимаю, ради чего мы все это делаем. Мой дедушка вернулся с фронта, и я помню, что он совершенно не любил рассказывать про войну. Он никогда не рассказывал про сражения, а говорил о каких-то бытовых вещах, про то, как солдаты стирали гимнастерки, делали самокрутки. А на вахте мы видим войну воочию, ее можно даже потрогать руками. По этому поводу мне всегда очень хочется выразиться словами Суворова, хотя понимаю, что со стороны это может показаться высокопарным, что война не закончится до тех пор, пока не похоронен последний солдат. Для нас это не красивые слова, это реальность, это сущая правда. Мне часто пеняют, что наши ребята говорят высокопарно, но говорят они все это всегда абсолютно искренне.

– Участие в поисковых экспедициях каким-то образом сказалось на вашей профессиональной деятельности?

– Во-первых, у меня появилась тема, которую я знаю лучше всех (смеется). Это моя тема. И потом, я как-то по-другому стала относиться к истории, все исторические темы сейчас тоже стали моими. Кроме того, во время организации поездок приходится столько всевозможных писем рассылать, что я теперь знаю, как оформлять различные запросы, ходатайства и прочее. Специалист и в этих вопросах. Это, несомненно, ощутимый довесок к моему жизненному багажу. Помогает, конечно, и то, что в каких-то учреждениях меня узнают и, может быть, откликаются именно благодаря этому. Возможно, если бы я была просто общественницей, то в некоторых случаях мне чаще бы отказывали в чем-то.

– Какие из добытых своих трофеев вы считаете наиболее ценными?

– Всегда ценны личные вещи, поскольку они позволяют прикоснуться к личности погибшего воина. И, конечно, медальоны. Ведь именно они нам сохраняют имена солдат. Когда находим медальоны – плачем, смеемся – все сразу. Это такой всплеск эмоций! Я, помню, поднимали бойца, а у него все кости разломаны. А тут еще и медальон разломанный… В общем, дала волю чувствам. Этот медальон я особо берегу.

– Где вы храните свои многочисленные находки?

– Складываем в ящик и выносим на балкон. У ребят где-то в гаражах хранится. Но, конечно, мы работаем с музеями, в частности с Музеем истории просвещения Коми края СГУ, в воинской части Сыктывкара помогли экспозицию оформить, в Национальном музее РК лежат наши вещи, лично я дружу с музеем им. Журавского в Усть-Цильме и привожу им какие-то экспонаты. Но за семь лет вещей накопилось слишком много, и их уже некуда девать. В Сыктывкаре намечается строительство республиканского патриотического центра, и есть надежда, что нам там выделят какие-то площади, чтобы мы могли наконец открыть свой музей.

– Не секрет, что многие делают на такого рода трофеях черный бизнес.

– Я знаю, что такой нелегальный бизнес существует, но за каждого из своих ребят я могу поручиться. Поисковиков проверяют. Транспортная милиция, например. Нынешней весной к нам в лагерь сотрудники ФСБ приходили. Хотя у ребят, конечно, есть какие-то вещички, которыми они особо дорожат. В экспедициях иногда попадаются очень невоенные вещи, и диву даешься, что с собой мог носить солдат. В этом году, например, мы нашли большой железный амбарный ключ. Сидели затем весь вечер и обсуждали, откуда этот ключ и зачем он был нужен солдату. Версий было очень много, в конце концов сошлись на том, что этим ключом он каким-то образом что-то поправлял в своем оружии. Одной девушке нынешней весной подарили извлеченную из земли плетеную берестяную коробочку-кармашек. Ребята посмеиваясь говорили, что это чехольчик для сотового телефона. Вот так причудливо в нашем деле переплетаются прошлое и настоящее.

– Случалось ли в экспедициях нос к носу сталкиваться с черными копателями?

– Наш отряд обычно стоит глубоко в лесу, и вокруг нас, бывает, увиваются посторонние. Бывает, что подходят прямо на вокзале и просятся в отряд. Я начинаю задавать «лишние» вопросы, и «желающие» куда-то затем исчезают бесследно под различными благовидными предлогами.

Беседовала Ольга САЖИНА.

Фото Дмитрия НАПАЛКОВА.

 Архив рубрики