| Из первых уст |
29 мая 2009 года |
Сергей Горбунов: "Быть свободным не так уж сложно…"
На прошлой неделе в Республиканском доме творчества прошла презентация книги сыктывкарского путешественника Сергея Горбунова. Показывая слайды, путешественник рассказал о своих походах в Китай, Тибет, Непал, Индию, Кашмир, Ладакх, Южную Америку, Африку… Конечно, в наш век вряд ли кого удивишь рассказами о других странах. Но любопытно другое. Самоходные путешествия, которые, кстати сказать, длятся весьма продолжительное время, Сергей Горбунов начал совершать всего лишь пять лет назад. Половину своих маршрутов он осваивал в одиночку, при этом владея, как говорит сам, довольно-таки скромным английским, что явно не помешало ему набраться впечатлений. Надо сказать, что и сами «Путевые заметки» изложены живым, образным языком и к тому же приправлены хорошим, добрым юмором. Впрочем, чему удивляться, ведь их автор – сын известных в республике тележурналистов Сергея и Клары Горбуновых. – Сергей Сергеевич, и все-таки любопытно. Жил себе человек, жил и вдруг вот так активно начал знакомиться с земным шаром… – Наверное, просто созрел. А вообще, я уверен, что многое, что происходит с человеком в сознательном возрасте, надо искать в детстве. Когда мы из Томской области, где я родился, переехали в Воркуту – мои родители работали на тамошнем телевидении, мы с товарищами очень любили, как и все воркутинские мальчишки, ходить в тундру. Ловили леммингов, разводили костры, и случалось, что в полярной ночи, не замечая, как бежит время, засиживались чуть ли не до утра. Конечно же и книги сыграли свою роль… В доме была большая библиотека, я запоем читал Стивенсона, Лондона… В нашей семье все обожали Грина, которого я и сейчас очень люблю. На стене в моей комнате висел портрет Александра Степановича с соколом на плече, и всем девчонкам я с гордостью говорил, что это мой дед. А они вздыхали: «Какой красивый…» Потом я стал прагматиком и не помышлял ни писать, ни снимать… Но во второй половине жизни, видимо, все, что было начитано, прочувствовано в детстве и юности, стало выплескиваться, что ли… – Но по республике-то вы наверняка путешествовали… – Ну это-то конечно! Было время – мы с друзьями практически ежегодно ездили на Урал, на любимые реки Подчерье, Щугор… Да и по стране я в свое время поездил, и по странам соцлагеря тоже предостаточно… Но это были совершенно иные поездки, где ты всегда от кого-либо зависишь и не принадлежишь сам себе. А я люблю свободу. Мне вообще слово «воля» очень нравится… – Да, поэтому в «Путевых заметках» написано, что ваше жизненное кредо – «Как здорово быть свободным». Завидная формула, но, к сожалению, далеко не каждый может это себе позволить. Но вернемся к путешествиям. Итак, первое – Китай, Тибет… Почему для начала вы выбрали именно этот маршрут? – Это многим продиктовано. Как-то купил тибетский дневник Андрея Смелкова и принял окончательное для себя решение. Конечно, до этого был и музей Рериха, и его картины, и книги, и вообще философия всего этого потрясающего семейства… А еще «Семь дней в Гималаях» Валентина Сидорова и «сенсации» Эрнста Мулдашева… В общем, в какой-то момент идея Тибета оформилась окончательно. – И все-таки, согласитесь, немного странно: не имея опыта самоходного путешествия, в одиночку вы отваживаетесь в очень непростое, даже с точки зрения бывалых походников, путешествие… – Люблю бывать совершенно один, поэтому даже не пытался найти компаньона. Хотя из четырех крупных путешествий в двух я все-таки был со своим другом – Виктором Осиповым. – Неделя в Китае, до знакомства с Тибетом. Что запомнилось больше всего? – Вот несколько наблюдений, вошедших, кстати, в заметки. В Китае все впечатляет. Мавзолей великого Мао, к которому не зарастет народная тропа. Так как населения в Китае поболе, чем у нас в России, раз в десять, то и к мавзолею народ идет по пять человек в ряд, причем в хорошем темпе и под легкую китайскую музыку… Или: почему китайцы мало пьют водки? Они много пьют зеленого чая. Больше чая – меньше водки. Это китайская диалектика. Еще одно любопытное наблюдение. Китайцы орут. Не просто орут благим матом, но орут по делу. Например, кондуктор автобуса орет, высунув голову из окна, объявляя маршрут следования, а если глотка у него не луженая, нанимает специального «кричальщика». Дети орут возле магазинов и даже поют песни. Еще деталь: китайцы моют лицо с помощью маленькой тряпочки, похожей на носовой махровый платок, который постоянно носят при себе. Поражает активность китайцев. Холодным апрельским утром в Синине, это прежняя столица Китая, которая находится на 2275 метров выше уровня моря, я почти час не мог оторваться от зрелища: на огромной площади в центре города люди занимаются физкультурой. Одна компания, человек двести, танцует, другая занимается ушу, третья – ушу с веерами и так далее. Представьте, больше тысячи человек в восемь часов утра занимаются своим здоровьем. И если у китайца плохое настроение, он не идет пить водку или морду кому-то «чистить», а танцует. Китайцы, кстати, называют русских «элосы», они уверены, что мы – европейцы. Закажешь, например, еду, тащат огромную тарелку. Китайцы думают, что европейцы должны много жрать, раз они такие толстые. – А Тибет, собственно? Судя по вашим описаниям, это оказалось весьма рискованным путешествием, во всяком случае, дорога из Гаэрму в Лхасу: акклиматизация, антисанитария, поломка автобуса… – Что касается Тибета, то попасть туда с самого начала оказалось делом непростым. Визу в Китай мне оформили в Питере, там же дали пекинский адрес тех, кто сделает мне пермит (разрешение на посещение «режимной» территории с ограниченным доступом для иностранцев – ред.) на Тибет. Но в Пекине пермит стоил 700 с лишним долларов, и я приобрел его в Гаэрму примерно за 200 долларов у вездесущей китайской туристической фирмы CITS – своего рода монополиста в туристском бизнесе. В Тибете мне было чрезвычайно интересно испытать на себе и увидеть собственными глазами то, что описано у Смелкова. Чисто с познавательной точки зрения интересовал ламаизм, но только с познавательной, я человек православный. Хотелось попробовать цампы – традиционное тибетское блюдо из ячьего масла, ячменной муки, на мой вкус не слишком аппетитное, но зато очень калорийное. Готовится оно просто, без огня, что в условиях высокогорья проблематично, замешивается до консистенции пластилина. В Лхасе, конечно же, я обошел все храмы, начиная с Джоканга, посетил действующий монастырь секты Гелукпа – Сэра, шиповник по-нашему. Кстати, неподалеку от Сэра, под горой расположен огромный камень, на котором происходит погребение страны небожителей – так в переводе звучит Лхаса. Зловещая процедура: могильщики разрезают трупы, разбивают кости и черепа на корм воронам и грифам. Такой уж обычай. Конечно же, побывал и в царском дворце, основной резиденции далай-ламы до 1959 года, когда он после вторжения Китая в Тибет был вынужден спасаться бегством в Индию. Дворец Потала для буддистов, кстати, это примерно то же самое, что Троице-Сергиева лавра для православного. – Как же вы передвигались по Лхасу? – На велосипеде. Удивительная история, мне его девчонка дала с ресторанной кухни и денег не взяла. Тибетцы вообще бескорыстные люди, добрые. Кстати, велосипедисты в Китае – отдельная каста, особенно велорикши. Работать ногами в условиях высокогорья крайне тяжело. – А как вы изъяснялись? – Это сложный вопрос. В Тибете с языками вообще трудно. Молодежь учит английский, на китайском разговаривают соответственно китайцы, а это треть населения Лхасы. О русском никто вообще понятия не имеет. Зато когда я в порыве раздражения, когда у меня все языки в голове перепутались, попробовал изъясняться на русском матерном, народ меня понял с полуслова. Кстати, в Шигатзе – городе размером с наш Выльгорт, где я побывал в богатом монастыре Ташилхунпо, вдруг услышал русскую речь. Думал, померещилось… Ан нет, группа москвичей приехала из Катманду. Ребята сказали, что восхищены моим одиночным маршрутом, было приятно… И вот еще: если в Тибет я заходил взволнованным, а в душе все холодело от неизвестности, то в обратный путь шел спокойным и умиротворенным. Возвращение, правда, омрачила история в Казахстане: таможенники заподозрили во мне наркокурьера из Китая и устроили настоящий шмон. Достали все: сувениры, китайские таблетки от давления, которые я купил для мамы, декоративное оружие – ножи, молельную мельницу, купленную в Лхасе… Помимо того, они прослушали все диктофонные записи, которые я вел по ходу путешествия, просмотрели все видео… Спустя часов шесть пришел начальник таможни, сказал все, что думает по поводу своих подчиненных, и то, что такая «контрабанда» у него дома тоже есть. В общем, отпустили меня с богом… – В одной известной песенке поется: если от беды бежишь – отправляйся в Индию. Вы там побывали. Радужные впечатления? – Да, на следующий год после Китая мы с моим другом Виктором Осиповым отправились по маршруту Дели – Агра – Горакхпур – Катманду – Покхара – Читван – Джаму – Кашмир – Санамарг – Ладакх… Непал и Ладакх – это логическое продолжение темы Тибета. Впечатления, надо заметить, превзошли ожидания. Индия – это потрясающая страна-карусель, из людей плещет столько энергии! Вот мы в большинстве своем с легким презрением относимся к индийскому кино, считая его слишком наивным. А индусы они примерно и есть вот такие: живые, непосредственные, легкие. Самые яркие впечатления от Индии – это, конечно же, знаменитый мавзолей-мечеть Тадж-Махал в Агре, который поражает своим величием и в то же время легкостью и гармонией. Когда ехали в сторону Непала, меня сразил… поезд. Посадка в него напоминала эпизоды из отечественных фильмов о Гражданской войне. В спальном вагоне, где мы намеревались спокойно отдохнуть, согласно купленным билетам, народ сидел на полках по 6-7 человек и по стольку же – между полками, а в проходе висел, как гроздья на банановом дереве. Но и когда железнодорожное начальство навело порядок согласно списку и мы получили по полтора метра своей законной площади, в тамбур приходилось выходить способом «маугли», то есть цепляясь руками за верхние полки и то и дело наступая на части тел спрятавшихся внизу «зайцев». Непал, как оказалось, – страна бедная, но дороги там хорошие – ориентация на туризм. В туристском районе Тамель – общепиты, отели, лавки различного толка. Гулять сложно даже с картой – названий улиц нет. То и дело подходит какая-нибудь подозрительная личность и, глядя куда-то в пространство, произносит одним словом: «Гашишмарихуана». Кстати, в общении с непальцами главное не забыть, как правильно мотать головой: нет – кивать, да – мотать в разные стороны. Как у болгар. – Одну из глав о Непале вы предварили афоризмом: чтобы узнать эту страну, надо понять ее душу, а для этого необходимо попасть наверх в Гималаи… – В Гималаи мы с Виктором стартовали из местечка Пхеди. В одной из деревень развернули наш коми триколор, спели «Марья-моль», поздравили друг друга с 9 мая. На следующий день с божьей помощью еле доползли до города Горепани. Кстати, гималайский город – это не совсем город в нашем понимании. Это 60-70 домов, компактно «прилепленных» к горному склону. Следующим был живописнейший, также «приклеенный» к горе над рекой город Гандаки. В Непале в одной из деревень мы попали на любопытные поминки. Молодой человек поминает своих усопших родственников: дедушек, бабушек, дядей, теть. Все происходит в саду, под большим навесом. В центре что-то типа беседки, украшенной разноцветными тряпочками, шарфами, шариками, фонариками… Внутри сидит человек, читает мантры, говорит о покойниках и время от времени включает музыку. Окружающие пьют сладкий цветочный чай с молоком и после определенных слов «диск-жокея» делают ладошки лодочкой, танцуют, кланяются. И все это продолжается семь дней с утра и до позднего вечера. – А с буддистскими монахами вам доводилось общаться? – Конечно, и в первой поездке, и в Индии, например, в Ладакхе – это самая высокогорная территории Индии, в одном из крупных и богатых монастырей – Хемисе. Внешне, кстати, они напоминают наших «братков», но это так, шутка. На самом деле очень приятные, жизнерадостные и общительные молодые люди, совершенно не закрытые. Живут в спартанских условиях, много читают. Вообще буддизм – терпимая религия, намного терпимее православия. Кстати, именно в Хемисе были обнаружены рукописи, подтверждающие пребывание Иисуса Христа в Кашмире. – В Южной Америке, в Боливии, вы пообщались с русскими староверами. Расскажите немного… – Да, я побывал в двух колониях староверов. В деревне Табороче заправляет крупный аграрий Мартьян Ануфриев. В Табороче живут статные мужики, с бородами, обязательно подпоясанные веревочками, и красивые женщины, все в сарафанах. И говор у них – мягкий, певучий. Мартьян имеет 2500 гектаров земли и примерно столько же арендует. Он сеет сою, бобы, маис, снимает по три урожая в год. У него в собственности 15 прудов, в которых он выращивает рыбу теке – пиранью без зубов. На старость Мартьян купил 100 гектаров земли под посадку леса. Сейчас, говорит, посадим, а через 20 лет, под пенсию, будет деловой лес. С аборигенами староверы не смешиваются, жениться ездят на другой конец Америки, в другую колонию. Живут староверы гораздо обособленнее от мира, чем, например, наши, усть-цилемские, тщательно оберегаются от суеты и соблазнов цивилизации, ревностно хранят свою культуру. Однако Мартьян при мне сокрушался, что у детей начал появляться интерес к видео. О России боливийские староверы знают очень мало. Еще знают фамилию Путин. Сокрушаются, что им не дают российских паспортов, а по боливийскому далеко не уедешь. В Санта-Крузе я познакомился с очень красивой парой из староверов – Евгением Басаргиным и его женой Ириной. Мы разговорились. Они пригласили меня в гости, живут на окраине Иксиамоса. История Басаргина тоже типична для староверов. Родился Евгений в Китае, куда после революции бежали из Владивостока его родители, потом Бразилия, Аляска. На склоне лет захотелось быть ближе к земле, крестьянствовать. Но старшие сыновья, а их девять душ, не захотели заниматься землей и остались на Аляске рыбачить. С Евгением и Ириной в их огромном доме живут трое младших сыновей и восемнадцатилетняя дочь. В каждой семье староверов я гостил по нескольку дней. У Евгения одна из комнат сделана под часовню, где староверческие книги, образа, алтари. Он, как и все староверы, держит пост, но по случаю приезда дорогого гостя угостил меня очень вкусной домашней бражкой и в дорогу дал гостинцев – малосольных огурчиков и несколько банок лосося. – Говорят, что боливийцы – не дураки выпить… – Ошибка боливийцев в том, что они не учат в школе химию и не ведают заповедей дедушки Менделеева: разбавляют спирт на глазок. Но это шутка. А вообще Боливия – прекрасная страна для туризма. Там даже нищие – это особая каста, кстати, весьма интересные люди. Нищенство у них – образ жизни, они этим живут, и им хорошо подают. Знаете, о чем я совершенно искренне сожалею? О том, что у нашей молодежи нет интереса к путешествиям. А ведь это, поверьте, совсем несложно и недорого, если так же вот, просто – с рюкзаком, и не по слишком уж дорогим странам…. Это действительно не так дорого, как кажется. И вещей-то с собой – брюки, удобные ботинки, пара футболок... Все, что нужно, можно приобрести в дороге. На самом деле в тех странах, в которых я бывал, одежда, например, стоит несравнимо дешево. А что касается передвижений внутри страны – автобусы это или другой транспорт, всегда можно выбрать вариант дешевле. – Но эти путешествия занимают немало времени. У вас такая работа, которая позволяет надолго отлучаться? – Я работаю в тренинговом центре «Интеллект-профи». Это холдинг, который состоит из трех предприятий, одним из них – кадровым агентством как раз и занимаюсь. Не сказать, что времени свободного много, но все планирую заранее, да и коллектив надежный и очень самостоятельный, всегда выручит. – И еще одно уточнение: насколько трудно получать самостоятельно, без посредничества туроператоров, визы в столь далекие страны? – Однозначно не отвечу. Где-то трудно, где-то – не очень. Есть и вовсе безвизовые страны: Египет, Турция, теперь уже и Израиль… И в отношении цены тоже все по-разному. Общего алгоритма тут нет. Непальскую визу я оформлял на границе, а индийскую – в Москве. И времени это занимает когда как. В Эфиопию, например, получал визу в Москве: утром отнес документы, к обеду все было готово. Вообще в стране, соседствующей с той, в которую хочешь попасть, визы оформлять порой проще, чем в России. Например, визу в Судан в Москве получить было невозможно, но зато ее без проблем оформили в Каире. Опять же относительно Судана. Государство это замилитаризированное, немца туда никогда не пустят, так же как и того, кто жил или хотя бы по путевке был в Израиле. В Великобританию очень трудно визу получить, люди ждут до полугода. – И все-таки что самое главное для себя вы выносите из этих больших походов? – Что люди, в общем-то, изначально хорошие. Что жизнь гораздо больше и разнообразнее. И что, увы, в России много агрессии. Знаете, на что я обратил внимание, оказавшись после Китая в Новосибирске? В Китае все улыбаются, как дети. А в Новосибирске люди идут с оттопыренными локтями, как будто защищаясь или в готовности оттолкнуть. Но не подумайте, сибиряков я очень уважаю, это замечательные люди. Да, и еще один обобщенный вывод: Россия как культурная единица покидает мировое пространство. Остались единицы культурных российских центров. В Африке, например, в Эфиопии, я познакомился с интересным человеком – руководителем российского центра «Pushkin-klub» – африканцы ведь на самом деле считают Пушкина своим поэтом. Но раньше подобные центры, имеются в виду российские культурные, были практически в каждой стране мира. Сегодня их единицы. И не потому, что нас не хотят у себя видеть. А потому что «культурная» Россия постепенно сама покидает мировое пространство. Марина ЩЕРБИНИНА. |
Петр Байда: "Наши льготы зачастую остаются виртуальными" 
