Вторая родина Николая Гущина

/ Сын спецпереселенцев из Оренбуржья стал Героем Советского Союза

Портрет Героя Советского Союза – нашего земляка Николая Гущина в энциклопедиях и справочниках всегда венчают высокие награды родины: золотая звездочка и орден Ленина. На самом деле эти знаки доблести он, как и многие солдаты Великой Отечественной, получить так и не успел. Представление из действующей армии ушло «наверх», когда Гущин еще был жив. Но указ Верховного Совета СССР о присвоении звания Героя увидел свет уже после его гибели. Это не помешало в последующем изображать его со звездой на груди. И это не единственная натяжка в описаниях жизни и подвига Николая Гущина. Как и у многих героев войны, его судьба в советской печати претерпела множество недомолвок, преувеличений, искажений.

«Покорители» Севера

Ничего общего с обликом настоящего героя не имеют и растиражированные в послевоенные десятилетия другие портреты Гущина. Везде он слишком серьезный, взрослый, солидный. Хотя в год гибели – в 1944-м – ему было всего 22 года. У родных Николая Федоровича и земляков из села Серегово Княжпогостского района сохранилось немало снимков, где он настоящий: молодой, живой, непосредственный. Рассматривая эти фотографии и погружаясь в перипетии судьбы этого человека, не можешь не удивиться, не восхититься. Советская власть сделала все, чтобы стереть семью Гущиных как пыль, выкорчевать, уничтожить. Но в противовес всему сын и внук оренбургских крестьян Гущиных за нанесенные его близким лишения и унижения никакой обиды не затаил. Двадцатилетним пошел на войну, храбро сражался, за родину погиб.

Удивительно, но до сих пор в большинстве источников цель приезда оренбуржцев Гущиных в Коми республику скромно умалчивается. Ну приехали и приехали, как и тысячи других «покорителей» Севера. Между тем в начале 30-х годов в селе Кандауровка разворачивалась настоящая трагедия. Молох коллективизации докатился и до этих степных мест. Отец двух братьев – Николая и Григория Гущиных – Федор Лукьянович однажды обнаружил свою фамилию в сельсоветском списке на раскулачивание. Уже вскоре к зажиточным хуторянам нагрянули люди с оружием. Велели собраться не мешкая, погрузили в товарняк. И прощай, степь.

Везли долго, а куда – неведомо. Конечной остановкой стал северный город Котлас. Станция гудела ульем. Отсюда и степняков, и подневольный люд с других неблизких территорий снова отправляли в неизвестность. Здесь же десятилетнего Колю Гущина разлучили с родителями. Взрослых пароход потащил куда-то по одной из северных рек.
А Колю определили в детдом Великого Устюга. Таких же, как он, бедолаг поместили в одном из сорока сороков – в огромном соборе. Детей набралось столько, что власти города не могли не только наладить их быт, но даже накормить. Несмышленые «враги народа» стали умирать. Тогда нашли выход: решили оставшихся в живых детей снова отправить туда, откуда их привезли на Север. Выжившему Коле Гущину предстояло вновь поехать на родину, в Оренбуржье.

Без провожатого, голодный, он снова проделал этот неблизкий путь. В Кандауровке дом Гущиных уже обжили другие люди. Колю приютила тетя. У нее он оставался два года. Пока не дали знать о себе родители. Они терялись в догадках, где же обретается их сын. И были несказанно обрадованы вестью, что он у родных. Но смириться с таким положением Федор Лукьянович и Вера Антоновна не захотели, стали звать Колю к себе.

И снова Коля едет в теплушке в далекий суровый край. Вот и знакомый вокзал в Котласе, где когда-то его разлучили с родителями. Здесь ему предстояло пересесть на пароход. Потом на попутных машинах добрался до Усть-Выми. Из писем родителей мальчишка знал, что родители проживают в лесном поселке Выль Ордым. Но где он находится? Местные жители сказали ему, что никакой транспорт туда не ходит. Из Княжпогоста мальчик пешком отправляется на поиски родителей. В пути плутает. Наконец, перед глазами Коли предстают длинные бараки. В одном из них он и находит свою семью.

Лесные университеты

В лесных поселках Выль Ордым и Усть-Коин он оканчивает начальную школу. Уже с младших классов Коля – пример для подражания. В Сереговской школе, где он начал учиться с пятого класса, нет ему равных и в учебе, и в спорте, и в художественной самодеятельности. Отличный музыкальный слух, видимо, Коля унаследовал от предков, так же как и физическую силу, выносливость. Учителя школы еще долго после его гибели приводили в пример своим подопечным страсть к чтению, которой Гущин их удивлял.

Много теплых воспоминаний хранит в памяти о Николае Гущине бывшая учительница из Серегово Клавдия Ивановна Макарова. Коля был другом детства ее брата Саши Павлова. Приехав из Выль Ордыма в Серегово, у Павловых он и стал жить. С Сашей были не разлей вода. Клавдия Ивановна до сих пор удивляется: «Оба были отчаянные, сорвиголовы. А одновременно – книгочеи, отличники. Оба попали на Волховский фронт. Хлебнули лиха. Здесь, на подступах к Ленинграду, Александр лишился ноги. Был списан, приехал на родину, рано ушел из жизни. Всегда очень скучал по Николаю».

Поселок Выль Ордым, где прошел кусочек детства Коли Гущина, не существует на карте уже с начала 60-х годов. Биография этого населенного пункта насчитывает всего 30 лет. В начале
30-х сюда согнали первую партию спецпереселенцев и заставили вгрызаться в землю. Потом приехали другие партии без вины виноватых. К 1932 году, когда сюда привезли Гущиных, поселок насчитывал около 500 жителей. Своими руками построили весь соцкультбыт. Возвели и школу. Не абы какую, а добротную, крепкую. Когда в 70-е годы поселок закрывали, школу решили перевезти в поселок Железнодорожный. Рука не поднялась разобрать ее, пустить на дрова. Это здание живет и здравствует поныне, стоит на территории спортивного стадиона в Емве, в нем тренируются спортсмены.

Окончив Сереговскую школу, Николай недолго проработал в поселке Железнодорожный. Послал документы в пединститут. Выбрал исторический факультет. С головой ушел в учебу. Но жить в городе и не получать никакой материальной поддержки оказалось выше сил. Тогда он перевелся на заочное отделение. Работать определили в школу сыктывдинского села Выльгорт.

Ася

Начало 40-х годов для Николая Гущина вместило многое: и учебу в институте, и недолгую работу школьным историком, и сердечную привязанность, переросшую в большую любовь, и бракосочетание, и обухом огревшую новость о начале войны. Память об этом промежутке времени, связанном с жизнью Героя Советского Союза, трепетно хранят в семье жительницы Емвы Галины Вячеславовны Кратц. Человек она в городе известный, руководитель администрации Емвы. Но далеко не все из земляков знают, что она имеет отношение и к Николаю Гущину.

Какое отношение? Галина Вячеславовна, задавшись этим вопросом, сама же и пытается найти доступное и доходчивое объяснение. Говорит, что по большому счету она Николаю Федоровичу никем не доводится. После его гибели на фронте мама, супруга Гущина Анастасия Васильевна, вторично вышла замуж. Галина – одна из двух дочерей от второго брака. Никакая в общем-то не родня. Одновременно – тот самый человек, который стал хранителем и реликвий, и памяти о самых пронзительных страницах жизни Героя.

Галина Кратц раскрывает скрепленный печатью акт о бракосочетании за номером 42, выданный Сыктывкарским бюро загс. На пожелтевшем документе стоит дата: 14 февраля 1942 года. Именно в этот день в деревянное здание в центре Сыктывкара заглянули двое молодых людей: Коля Гущин и Ася Федорова. Пешком примчались из Выльгорта, а по дороге обсуждали самый «каверзный» вопрос, который неминуемо должен был встать за дверями казенного учреждения, куда они направлялись. Молодой человек предлагал взять своей половинке его фамилию. А она отмахивалась, мол, столько документов придется менять. «Давай, повременим, вот кончится война, тогда и стану Гущиной», – убеждала без пяти минут мужа Анастасия. Этот довод оказался весомым. На официальной бумаге, которую они скрепили своими подписями, каждый вывел свою родовую фамилию.

По рассказам, Коля и Ася были словно рождены друг для друга. И не могли не встретиться. Позже Анастасия Васильевна не единожды признавалась, что никогда не думала, что очутится на Севере. Родилась и выросла она под Ленинградом. Семья была небогатая, а за учебу надо было платить. Невзирая ни на что, Анастасия поступила в фармацевтический техникум. Учеба давалась ей легко, зато бытовые неурядицы взяли в плен. Общежитием из-за отсутствия средств девушка воспользоваться не могла, приходилось ежедневно после учебы ездить домой, под Ленинград. Но если учеба затягивалась, она шла в какой-нибудь подъезд и там проводила ночь. Ночлег в подъездах на старших курсах стал привычным делом.

Приехав в Сыктывкар, Ася узнала и о своем окончательном распределении – в село Выльгорт. Аптека здесь располагалась в доме раскулаченных крестьян. Одна половина отошла государству, а во второй оставались хозяева. Здесь же, в одном здании с аптекой, небольшая каморка предназначалась и для заведующей. Ее и принялась обживать Анастасия. Как-то к ней зашел хозяин экспроприированной половины. Строгий, суровый на вид мужик. Пристально посмотрел на молодую, симпатичную аптекаршу и выдавил: «А ведь я по первости, дочка, убить тебя задумал. Батоги приготовил, под покровом ночи не раз поджидал в укромном углу. Понять должна, это мой дом, а ты в нем чужая. Но не взял грех на душу. Ты не та, на которой я должен зло вымещать. Хорошая ты, добрая. Живи у нас, сколько хочется».

Бой под Яссами

В разгар войны, в 1942 году, супруги переехали жить в Княжпогост. Отсюда Николая Гущина и взяли на фронт. Ася осталась ждать мужа. На новом месте ее снова назначили заведовать аптекой. В этой должности она проработала долгих 36 лет. Родители Николая невестку полюбили, как свою дочь. В свободные часы она бежала в cело Княжпогост, куда они переехали. Зимой в худой одежонке замерзала так, что синели и ноги, и руки. Родители Николая, чтобы обогреть Асю, всегда держали наготове тулуп и валенки, предварительно прогретые на русской печи.

От Николая шли письма. Сначала из России, потом с Украины. В боях за Приднепровье он первым со своей ротой форсировал реку и без единой потери обеспечил успешное продвижение вперед. Отличился геройством и при форсировании Южного Буга. В бою за город Бершадь в Молдавии со своей ротой зашел в тыл врага, открыл пулеметный и автоматный огонь. Враг запаниковал и бросился наутек. В этом бою было уничтожено 125 фашистов, 16 взято в плен. При освобождении станции Дроки рота Гущина отразила контратаки двух кавалерийских эскадронов, уничтожив 150 солдат и офицеров, добыв большие трофеи.

За все эти подвиги младший лейтенант Николай Гущин был представлен к званию Героя Советского Союза. Документы ушли в Москву, а боец продолжал двигаться на Запад. Весной 1944 года наши войска вели ожесточенные бои на территории Румынии. Здесь, в деревне Икушений, что возле города Яссы, старший лейтенант Гущин принял последний бой. Он погиб 12 июня 1944 года и был похоронен в братской могиле вместе с другими однополчанами, погибшими в тот день. В конце месяца начальник штаба воинского соединения майор Шевелев оформил похоронку на сослуживца. Отослал жене Николая Гущина печальный треугольник.

В это время на севере буйствовала короткая, но чарующая пора – лето. Развернув треугольник с незнакомым почерком, Анастасия Васильевна отказывалась верить написанному. «Произошла какая-то путаница, несуразность, не мог, никак не мог умереть мой Коля», – про себя шептала она. Справившись с оцепенением, она с ужасом подумала о родителях Николая: «Как они переживут эту утрату?» Погодя узнала, что однополчане Гущина написали о его гибели и им. Поначалу не могла заставить себя пойти в Княжпогост. Думала, что усугубит своим присутствием боль родителей. Через несколько дней Вера Антоновна позвала невестку к себе. Вместе пошли собирать землянику. И здесь, за сбором сочных, спелых, солнечных ягод, дали волю своему горю, долго и безутешно плакали навзрыд.

После Победы

Уже пришла долгожданная весть о Победе, уже вернулись домой уцелевшие на войне солдаты, а Анастасия Васильевна продолжала ждать мужа. «Он еще будет носить меня на руках, как прежде», – делилась она с родственниками, с мамой и сестрой, которые в блокаду приехали к ней в Княжпогост. Война все отдалялась во времени, но не гасила надежду, теплившуюся в душе красивой, энергичной женщины. Четыре года после войны она каждое утро вставала с мыслью, что муж вернется. Да и позже, когда вышла замуж за Вячеслава Мястковского, так до конца и не смирилась с горькой утратой. Всю жизнь мечтала посетить Румынию, побывать на могиле Николая. Переписывалась с местными школьниками, которые ухаживали за захоронением. Анастасия Васильевна Федорова, как говорят в Емве, «сгорела» на работе, умерла в 68 лет.

Детей с Николаем Гущиным у них не было. Со вторым мужем Вячеславом Станиславовичем они вырастили двух дочерей. Кстати, Мястковский, поляк по национальности, тоже воевал. Его старшего брата – коммуниста расстреляли националисты. После войны по делам службы Вячеслав очутился в Москве, а затем и в Княжпогосте. И тут его настиг недуг – случился приступ аппендицита. В поселке Железнодорожный польского гражданина оперировали. Рядом с больницей, в которой он лежал, располагалась аптека, где работала симпатичная женщина. Вячеслав сразу же был ею очарован. И потерял голову. В консульстве Польши в Москве терялись в догадках, куда мог запропаститься их подданный. Разузнав, срочно потребовали возвратиться. Он предложил Анастасии уехать вместе. Она наотрез отказалась. Не думала не гадала, что поляк поменяет свою родину – Белосток – на таежный поселок. Но он вернулся, предложил Асе руку и сердце. Всю жизнь работал в Княжпогосте водителем, здесь же и похоронен.

После войны родители Николая Гущина с сыном Григорием подались жить в Ленинград. Звали с собой и Анастасию. Тем более что она была родом из этих мест. Но война отдалила от нее город юности. После приезда матери и сестры в Княжпогост и нового замужества для Анастасии Васильевны, кроме Коми края, другим притягательным местом сделалась... Польша. Здесь жили родные второго мужа. Сюда же уехала жить и младшая сестра Аси – Дарья. В Княжпогосте она познакомилась с Эдуардом Кожуновым, тоже поляком. Эдуарда отправили в северные лагеря, когда ему было 15 лет. Такая кара настигла семью после присоединения их территории к советской Белоруссии. Родители мальчика имели свою кондитерскую фабрику, которую экспроприировали. Его старший брат воевал, был летчиком. Но это в расчет никто не взял. В Княжпогосте Эдуард работал на механическом заводе. Здесь же и познакомился с Дарьей Федоровой. В 1958 году они уехали жить в Ольштынское воеводство. Ее племянница Галина Кратц до сих пор навещает в Польше тетю, других родственников.

Галина Вячеславовна Кратц хорошо знает не только историю своей семьи и связанной с ней крепкими узами семьи Гущиных. Без запинки называет и все места, которые носят имя дорогого человека. Имя Героя Советского Союза Николая Гущина присвоено средней школе села Серегово Княжпогостского района, улица его имени есть и в городе Емве. А два года назад мемориальная доска памяти Гущина появилась и на здании Коми пединститута, где сын раскулаченных крестьян получил высшее образование.

Анна СИВКОВА.

Княжпогостский район

ТАКЖЕ В РУБРИКЕ

№197 (3871) - 25 октября 2008 года