Был месяц май...

/ Для фронтовички Елены Чариной он вместил все самые трогательные и радостные события

Елена Лепехина. 1944 г.

Изосим Чарин. 1945 г.

По сложившейся традиции на этой странице «Дыма Отечества» публикуются материалы, темы для которых подсказаны нашими читателями или написаны ими. Ломать голову над тем, чему будет посвящена новая серия публикаций под рубрикой «Читатель – газета» в 2010 году, долго не пришлось. Нынешний год в нашей стране проходит под знаком 65-летия Победы в Великой Отечественной войне. В победном 1945 году тех, кого называли фронтовиками, ветеранами войны, в СССР насчитывалось более 20 миллионов. Всего около миллиона солдат-победителей смогли перешагнуть в новое столетие и тысячелетие. А сейчас, еще десять лет спустя, их и того меньше. Уходит время, уходят из жизни фронтовики. В нынешний юбилейный год со Дня Победы, наверное, есть смысл расспросить каждого из участников Великой Отечественной, рассказать о каждом из тех, кто живет рядом с нами. В течение всего года в новой рубрике газеты «Они сражались за Родину» мы будем публиковать рассказы о людях, с оружием в руках приближавших Победу. Из уст ветеранов войны надеемся услышать не только подробности их жизненного и боевого пути, но и воспоминания о самых памятных, драматичных, трагичных эпизодах Второй мировой войны. Все то, что сопутствовало войне, стало ее неотъемлемой частью, закаляло характер бойцов, вымостило дорогу к Победе.

В мае родиться – маяться. Так гласит присказка. Только Елена Михайловна Чарина не верит этим словам. На то у нее есть все основания. Месяц май, в который она появилась на свет, словно невидимой сорочкой ее запеленал. За три года войны, которые она прошла в самом пекле сражений, ни одна шальная пуля не тронула. В мае же, на фронте, во время передышки между боями, немногословный полковой врач Изосим Чарин признался ей, медсестре, в переполнявших сердце чувствах. Это чувство они сберегли, хранили долгие 55 лет. Наконец в мае 1945 года
на границе Чехословакии и Германии Елена Михайловна услышала долгожданную, радостную весть о Победе.
С тех пор праздник 9 мая для нее самый главный на календаре.

Хинин и молитва

Спокойная, улыбчивая женщина в легком домашнем халатике. Ни в облике, ни в характере Елены Михайловны не проглядывает ничего героического. Напрочь лишена патетики, свойственной многим рассказам о войне, и ее речь. «Только всю жизнь удивляюсь, как уцелела. Сколько раз пули прямо мимо уха пролетали. Только и слышишь: вжик, вжик... Но ни одна ни разу не задела. Потом, после войны, мама сказала, что каждый день горячо молилась за меня. Мамиными молитвами, видимо, жива осталась и живу до сих пор».

Девушку из саратовской деревни Дергачи Лену Лепехину призвали на фронт в 1942 году. До этого она успела поработать на малярийной станции лаборантом и пройти ускоренные курсы медсестер. Малярия, инфекционное заболевание, сопутствующее голоду, холоду, неустроенности, в советской России в 20-30-е годы свирепствовала повсеместно. Людей с симптомами лихорадки и озноба лечили акрихином и хинином. Действие достаточно дефицитного в те годы хинина Елене на фронте суждено было испытать и на себе.

На Севере, куда она попала из Саратовской области, малярия была главной спутницей солдат, обитавших в сырых окопах. Быт медсестер мало отличался от сурового солдатского. Продуваемые всеми ветрами палатки, промозглые землянки, нары из жердей, буржуйка, к утру обраставшая покрывалом из инея. Лихорадка в таких условиях подступила и к Лене. Спас хинин, который доктор велел запить спиртом. «Горючая» смесь как рукой сняла болезнь.

Еще раз за три года войны здоровье подвело прямо в операционной палате. В дни наступлений раненые сюда поступали сотнями. В боях за Днепр через их медсанбат лишь за сутки прошло около 500 раненых солдат. Доктора и сестрички, с ног до головы измазанные кровью, от перевязочных столов не отходили сутками. Эфир, гной, запах от опрелых портянок, которые разрезали прямо здесь же, в палатке. При этом надо было следить за светомаскировкой, затыкать все щели и просветы. Кружилась голова, отекали ноги. Однажды Елена почувствовала, что не может шагнуть вперед. Ее отправили в госпиталь. Спиртовые компрессы и металлическая «решетка», натянутая на ноги, уже через несколько дней снова вернули в строй.

А до смерти – четыре шага...

Опасности подстерегали на каждом шагу. Особенно на наблюдательном пункте артиллерийского полка, куда ее определили на Украине. Небольшая группа солдат, среди которых была Елена, выдвигалась вперед, чтобы зафиксировать дислокацию вражеских войск, произвести разведку, наладить связь. На вооружении связистов была специальная стереотруба, которая позволяла приблизить изображение. Однажды девушке дали возможность посмотреть, как впереди мелькают спины убегающих врагов. А уже через несколько часов на том самом месте их встречали жители освобожденной деревушки. Женщины и дети совали солдатам букеты полевых цветов. На руках у многих были крынки с молоком. Запах луговых цветов и вкус парного молока с тех пор для Елены Михайловны тоже ассоциируется с освобождением, с Победой.

Редкий день в артполку выдавался без встречи со смертельной опасностью. При осмотре впереди простирающейся местности остановились у могучего дерева. Только-только успели отойти, как прогремел взрыв, от того дерева лишь груда щепок осталась.

На запряженных в повозку лошадях Лену отправили куда-то с донесением. Лошади – вскачь, кинули седока с оселка. Падая, ухватилась за оглобли. Тащат ее гнедые по земле, по ухабам и кочкам. Несдобровать, если бы не солдаты, заметившие обезумевших скакунов. Перегородили им дорогу, схватили за уздцы, освободили застрявшую в оглоблях, перепугавшуюся, но живую и невредимую медсестру.

Женщин в артполку было немного. А это усугубляло проблемы. Помыться в бане на фронте удавалось редко. Приходилось изловчаться, чтобы постирать белье, помыть голову. Однажды Лена улучила свободную минутку, наспех намылила хозяйственным мылом голову. Только-только взбила пену, как подбегает солдат с наблюдательного пункта. Говорит, надо срочно отправиться к мосту, разведать обстановку. Лена опешила, стала спешно смывать пену. Товарищ ее успокоил, мол, не торопись, оставайся, сами справимся.

На следующее утро остановили знакомые ребята. Удивленно спрашивают: «А ты как жива осталась?» Лена ничего не понимает. Оказалось, товарищи у моста в фашистскую засаду угодили. Все погибли. Кроме одного бойца, сумевшего схорониться под мостом. Под покровом ночи он выбрался из укрытия, пробился к своим.

Бывали моменты, когда чувство страха, опасности полностью притуплялось, отступало. Чаще всего, из-за неимоверной усталости. Как-то в Прибалтике остановились на отдых в просторном гумне. Прислонила Лена голову к мешкам с мукой и сразу же заснула. Очнулась под шутки товарищей. Показывают на дверь, искореженную снарядом. Попали они сюда как раз во время ее сна. Говорят, грохот стоял невообразимый. Но даже близкие взрывы оказались бессильны потревожить крепкий сон насмерть уставшей девушки.

Дорогой мой человек

После тяжелых, кровопролитных боев возле Днепропетровска 152-я стрелковая дивизия понесла большие потери. Остатки войск отвели для отдыха и пополнения. В это же время 333-й артиллерийский полк, в котором служила Елена, с конной тяги стали переводить на машинную. Эта передышка запомнилась девушке особо. На Украине, невзирая на несущийся с востока на запад огненный вал, вовсю цвели сады. Девушкам-медработникам Лена как-то сказала, что в этом цветущем месяце она и родилась. Ее слова дошли до ушей полкового врача Чарина. Уточнив через подруг Елены точную дату ее появления на свет, Изосим Васильевич в урочный день пригласил девушек на вечеринку. Лена было заупрямилась: «Война закончится – тогда и будем праздновать». Но подружки уговорили пойти с ними. Доктор запасся нехитрой снедью из полевого склада. И не сводил с Лены глаз. Так кроме мамы и родных, ждущих ее в Саратовской области, у нее появился еще один близкий, дорогой человек.

Изосим Чарин был родом из коми села Пыелдино. Вырос в Сыктывкаре, где родители возвели свой дом. В 1941 году закончил Архангельский мединститут. Еще не успели вручить диплом, как в руки легла повестка на фронт. С первых дней войны попал на передовую, служил на Карельском, затем на IV Украинском фронтах. Был ранен. Так же, как и Елена, не раз находился на волоске от смерти.

Уже после знакомства с ней чудом избежал гибели. Начальник штаба, повар и он, полковой врач, стоя полукругом, что-то обсуждали. Вдруг – взрыв. Начальник штаба убит наповал, у повара оторвало руку. Лишь Чарин отделался легким испугом. Снаряд, словно лезвием, «сбрил» часть воротника шинели, коснувшись щеки. С перевязанной щекой и увидела Изосима Лена, узнала подробности разыгравшейся несколько часов назад трагедии.

Возвращения Лены с наблюдательного пункта всегда ждал с опасением, с волнением и доктор Чарин. Позже признавался ей, что всегда обходил всех привезенных с передовой раненых. А у погибших откидывал брезентовый полог, чтобы удостовериться: ее среди убитых в прошедшем бою нет.

Нежный росток взаимного чувства, проросший наперекор суровым реалиям войны, помогал превозмочь тысячи лишений и трудностей. Частокол смертей, холод, голод... Хотя со временем многие испытания притупились, некоторые нет-нет да и напомнят о себе. Например, Елена Михайловна с войны не ест пшенную кашу. На Карельском фронте она в течение нескольких месяцев составляла весь рацион бойцов. Утром в котелок наваливали ее погуще, днем – пожиже, а вечером – какая оставалась. Пули и авитаминоз косили людей одинаково активно. Лазареты были переполнены солдатами с диагнозом «алиментарное истощение». Ухаживающие за ними сестрички сами еле передвигали ноги. Елена Михайловна считает, что в эти тяжелые месяцы на выручку ей пришло самое простое и доступное средство. Она без конца пила студеную воду из пробегающего мимо ручья. Для истощенного организма она стала целебным бальзамом.

На северной родине

В 1945 году Елена Лепехина и Изосим Чарин стали мужем и женой.

После окончания войны полкового врача из Вооруженных сил не отпустили. Отправили служить в летный гарнизон в Белоруссию. Здесь родился сын Геннадий. Затем новое назначение – на Дальний Восток. Лишь в 1959 году майор Чарин получил долгожданную демобилизацию. Перед выбором, куда поехать, где обосноваться, он не встал – с семьей вернулся на родину. В Сыктывкаре стал работать врачом-окулистом в санчасти авиапредприятия. Отсюда и вышел на заслуженный отдых.

Елена Михайловна все послевоенные годы оставалась «надежным тылом» своего супруга. Вырастила сына, затем внучку, потом правнука. Полюбила свою вторую родину. Мирные, счастливые послевоенные годы темным крылом прикрыла восемь лет назад смерть мужа. Но она нашла в себе силы перебороть эту потерю. Ведь за плечами у этой хрупкой женщины – закалка, которую получает далеко не каждый мужчина. Она и помогает жить дальше.

Анна СИВКОВА.

ТАКЖЕ В РУБРИКЕ

№139 (4296) - 31 июля 2010 года